Когда она выходит из своего кабинета – чуть позже 12:30, – он уже поджидает ее за углом. Он видит, как она запирает за собой дверь и идет по коридору в сторону лестницы.
Она подходит к углу коридора, а он, видя, как она приближается, идет наперерез. Он движется к углу с той же скоростью, стараясь повторять ее шаги, но движется тихо – так, чтобы она не заметила его приближения. Момент выбран идеально, но его руки все равно вспотели. Все это ему совершенно не нравится.
Они одновременно достигают угла, и останавливаться им обоим уже слишком поздно – «Извините!» – и как раз в этот момент он проходит прямо сквозь нее.
Зеф Берд оборачивается, и на ее лице отражается нечто вроде болезненного ужаса; по коже побежали мурашки, как будто она только что прошла сквозь толстый слой паутины.
– Прошу прощения, – говорит он, поднимая руки в знак извинения. – Меня зовут Митч. Мы ведь говорили по телефону? Вы собираетесь встретиться со мной через час? Я пришел заранее. – Он слегка наклоняется вперед. Он ниже ее ростом, темноволосый, среднего возраста, одет в темную кожаную куртку и простую черную футболку с вычурным рисунком, рекламирующим какую-то канувшую в безвестность метал-группу 70-х. Рога и черепа. Окладистая и солидная борода. – Вы, наверное, Жозефина Берд, физик?
– Я занимаюсь квантовой статистикой, это не совсем то же самое, – наконец, удается выговорить Зеф, которая сжимает в руках сумку, словно пытаясь ее уберечь. Засунув руки в карманы, Митч терпеливо ждет, пока Зеф не переведет дыхание и не повторит «Хорошо» несколько раз.
– Хорошо. Так вот… думаю, теперь я привлек ваше внимание.
– Вы только что прошли сквозь меня.
– Да, – соглашается Митч. – Я могу проходить сквозь предметы. И сквозь себя. – Он скрещивает руки так, чтобы они прошли друг через друга.
– Не… не делайте так, – просит его Зеф, – для вас это может быть опасно.
– Может ли – как раз это я и хочу узнать. Угрожает ли мне опасность? Стоит ли бояться за свою жизнь?
– Вы к врачу обращались?
– А это бы помогло?
С этим Зеф приходится согласиться.
*
Кафетерий в самом сердце Центра Математических наук просторный, но несмотря на это выглядит довольно оживленным. Будущее перспективной математики во многом вершится на креслах по соседству. Митч направляется к очереди за горячей едой; Зеф делает выбор в пользу чая. Они занимают небольшой столик на две персоны в середине зала.
– Ну, хорошо, – говорит Митч, усаживаясь за стол со своим подносом. – Начнем с простого. С двух стаканов. – Взяв один из них, он очень медленно, под пристальным прищуром Зеф, проносит его по диагонали через второй, а затем опускает сцепленные стаканы обратно на стол.
Зеф берет только что созданный артефакт и какое-то время крутит его в руках. Она пытается расшевелить стаканы, чтобы отделить их друг от друга, но ничего не получается. Если бы она потянула сильнее, они бы просто треснули. – Значит, это не фокус?
Забрав стаканы у нее из рук, Митч разводит их в стороны. Он ставит их на стол рядом друг с другом и сдвигает вместе, так чтобы круглые ободки наложились друг на друга, образовав фигуру, напоминающую очертания старомодного бинокля. Зеф снова изучает получившийся предмет. Митч берет столовые приборы и, помахав ими, как ни в чем не бывало проносит сквозь свои руки и пальцы, после чего помещает несколько вилок внутрь стола. Снизу видны проступающие зубцы. Стол, судя по всему, не пострадал. На нем не остается повреждений и после того, как Митч вынимает вилки обратно.
– Все началось где-то неделю назад. Однажды утром за завтраком ко мне будто вернулись знания, позабытые много лет тому назад. Я долго не решался попробовать, и… в общем, как мы уже выяснили, какой толк был бы от доктора? Я решил найти ученого… мой брат сказал, что вы учили его друга.
– Вы это кому-нибудь показывали?
– Никому, кто верит собственным глазам, – отвечает Митч. – А кто бы поступил иначе? Я не собираюсь разглашать свой секрет всему миру. Я видел, что стало с этой… как же ее? Вечно окруженная папарацци, грандиозная научная буря в СМИ… Она настолько не в себе, что даже не понимает происходящего – к счастью для себя. Мне такой радости не надо. Черт, да я ведь еще даже ничего не украл.
Повинуясь чувству голода, Митч приступает к еде и, зацепив кусочек вилкой, запоздало понимает, что блюдо, которое он принял за хорошо прожаренный бифштекс, на самом деле оказалось печенью. Зеф, попивая чай, сидит и долго размышляет в тишине. Она достает из своей сумки небольшой блокнот и делает там кое-какие пометки.
– Ладно, все это замечательно, – наконец, говорит Зеф. – Я хочу сказать… конечно. Это бы… действительно вызвало бурю. А вы вообще планируете? В смысле что-нибудь украсть?
Митч пожимает плечами. – Меня бы никогда не поймали.
– Но вам нужно иногда спать. И могу предположить, что во сне вы остаетесь материальным. Вы же не начинаете плавать сквозь все, что попадется на пути?
– Для того, чтобы проходить сквозь предметы, необходимо сознательное усилие. К тому же в нематериальном состоянии я не могу дышать.
– Ну, тогда ладно. Есть кое-какие идеи. Но, как вы уже сказали, мы забегаем вперед.
– Еще у меня есть рентгеновское зрение, – признается Митч, накалывая очередной кусок.
Это заявление окончательно сбивает Зеф с толку. – Что?
– Я могу видеть сквозь препятствия. Я вижу то, что находится внутри людей и разных предметов. До некоторого расстояния, конечно. Мои глаза неидеальны.
– Но это невозможно. С обычными рентгеновскими лучами так не получится. В рентгеновском спектре окружающий мир – сплошная темнота, вы бы ничего не смогли увидеть, если только… вот черт, вы что, пропускаете через нас рентгеновские лучи высокой энергии?
– Я просто вижу все в цвете! В обычном цвете. И не только металл или кости. Я вижу все.
– В цвете? Как нормальное трехмерное изображение? Вы видите предметы так, как они должны выглядеть с учетом цветов? Не смотрите на меня так! – Она складывает руки перед собой.
– Я пытаюсь! Послушайте, судя по всему, мне достался набор способностей, которые… которые допускают злоупотребление, но я читал этот странный комикс. Большая ответственность и все в таком духе. К тому же я не могу просто взглянуть на кожу, скрытую под одеждой. Я не могу вот так запросто снимать с предметов слой за слоем. Все определяется глубиной фокусировки. А люди изнутри просто выглядят красными. Это такой мерзкий красный цвет, хотя и другие их оттенки ничуть не лучше. Видеть, как кровь циркулирует по сосудам, ни разу не забавно – это пугает до жути.
– Вы видите это непосредственно своими глазами? Ваши глаза фокусируют свет, исходящий от органов и предметов, которые находятся в полной темноте? Вы это хотите сказать, Митчелл?
– В таком ключе я об этом не думал!
Откинувшись на спинку, она пристально разглядывает потолок. – То есть у вас есть две разные, совершенно не связанные друг с другом, суперспособности, я правильно поняла? Это же просто невероятно. Это… дело первостепенной важности. – Она долго размышляет про себя, шевеля губами. Доев овощи, Митч откладывает оставшуюся еду в сторону.
Зеф рассеянно рисует в блокноте какие-то закорючки. Она думает о своем расписании. Ее диссертация идет с опережением графика. – А в остальном, – наконец, говорит она, – вы обычный человек из плоти и крови?
– Насколько мне известно.
– Значит, нам придется провести над вами кое-какие эксперименты.
Название главы – отсылка к третьему закону Кларка: “Любая достаточно развитая технология неотличима от магии” – прим. пер.