Чувство привязанности, которую Рои испытывала по отношению к своей команде, никогда не было постоянной и незыблемой силой. Даже в отсутствие попыток перевербовки оно разгоралось и угасало, следуя своему собственному внутреннему ритму. Поэтому сделать перерыв и отправиться к нулевой линии Рои решила лишь после того, как это ощущение достигло одного из своих пиков, и она почувствовала уверенность в том, что ее верность не пострадает от нескольких пропущенных смен.
Зак предложил ей навестить его и лично взглянуть на его «приспособления» сразу же после того, как она передала ему первые результаты измерений веса, и с тех пор при каждой встрече напоминал Рои, что ждет ее в гости, хотя и ни разу не заставил ее чувствовать себя чем-то обязанной. Конечно, нельзя было исключать и тот вариант, что на нулевой линии ее дожидалась целая бригада, готовая развернуть полномасштабную вербовку, но старательно порасспрашивав людей насчет новостей из Затишья, Рои не получила ни одного подтверждения подобной угрозы. С трудом верилось, что целая команда, грешившая делами, которые по странности не уступали работе самого Зака, могла остаться незамеченной. А для одинокого человека без команды необычное поведение было в порядке вещей.
Когда Зак пригласил ее в первый раз, она рассказала ему старый анекдот: чтобы попасть на нулевую линию из гармовой четверти, проще всего было сначала добраться до шомальной, откуда весь оставшийся путь пришлось бы просто идти вниз. В ответ Зак не выказал ни удивления, ни раздражения, а показал ей очередную из своих карт.
– Эти линии показывают траектории, которые не ведут ни вверх, ни вниз, – объяснил он. – Я называю их «уровнями». Расстояние между ними подобраны таким образом, чтобы переход между двумя соседними всегда требовал одних и тех же усилий. Если ты подсчитаешь количество линий, которые пересекает твой маршрут, то узнаешь, сколько сил придется затратить на дорогу.
В действительности подсчет линий не сообщил Рои ничего нового; весь смысл ее анекдота заключался во всем известном факте: путь между гармовой и шомальной четвертями потребовал бы не меньших усилий, чем прямая дорога к нулевой линии. Тем не менее, благодаря карте это становилось очевидным, поскольку нулевая линия находилась на одном уровне с границами четвертей.
Зак настаивал на том, что нарисовал эту карту, не прибегая к трудоемким измерениям весовых линий на первой карте и отмечая разницу в затраченных усилиях, а воспользовался логическими рассуждениями, которые были основаны на базовом математическом правиле, описывающем распределение весов, и в конечном счете позволили ему вывести новое правило, характеризующее форму уровней и разделяющие их промежутки. Рои была поражена, но попытавшись узнать подробности, поняла, что объяснения Зака для нее совершенно непостижимы. – Когда доберешься до Затишья и у тебя будет время поразмыслить над этими идеями в свободное время, тебе все станет ясно, – пообещал он.
Рои планировала, что путешествие в общей сложности займет двенадцать смен: четыре, чтобы добраться до нулевой линии, пять – чтобы погостить у Зака, и еще три – чтобы вернуться назад по более простому пути. Она провела со своей бригадой достаточно времени, чтобы подобное отсутствие казалось приемлемым; всем нужно было время от времени восстанавливать силы, а путешествия было распространенной формой отдыха. Даже если работник от этого становился уязвимым для перевербовки, неизъяснимая правда заключалась в том, что определенная доля ротации поддерживала бодрость бригады в целом, а засада, в которую попадал уставший или неприкаянный работник, не становилась концом света.
Предаваться абстрактным размышлениям о подобных вещах было легко, но когда Рои проснулась в своей укромной расщелине, и столкнулась с реальностью, требующей идти не вместе со коллегами, а в противоположную сторону, она поняла, что выбрала для своего ухода самый неподходящий момент. В конце каждой смены она жаждала одиночества, но по пробуждении ее мысли занимало лишь товарищество и совместный труд. В этой бригаде у нее не было близких друзей, но это не имело значения: кто бы ни был рядом с ней – самый что ни на есть молчаливый незнакомец или же общительный и словоохотливый приятель, которого она знала вдоль и поперек, работа бок о бок с ним приносила ей одинаковое чувство удовлетворения. В конце концов, работа есть работа; все остальное, каким бы упоительным оно ни было, оставалось всего лишь никому не нужной болтовней.
Выбравшись из своего убежища, она решила, несмотря ни на что, следовать своему плану. Чем труднее было отправиться в путь, тем больше крепла ее уверенность в надежной связи с командой.
Зак дал ей несколько карт, на которых был показан путь от их обычного места встречи до точки сбора, которую он выбрал вблизи нулевой линии. Рои решила не следовать этому маршруту со всей точностью; неважно, доверяла ли она Заку, или нет – несколько раз сделав крюк, можно было добавить в путешествие непредсказуемости, и приятнее провести время. Она уже бывала в Затишье и даже какое-то время работала в сардовой четверти, однако излюбленные места Зака, расположенные вдоль нулевой линии, находились дальше к рарбу, чем ей когда-либо приходилось бывать, а по дороге ей наверняка бы встретились огромные пространства незнакомых территорий.
Войдя в первый туннель, она встретила толпу рабочих, которые направлялись вниз к началу своих смен. Спасовав перед их числом, Рои принялась карабкаться по густо обросшему потолку, стараясь своей походкой демонстрировать бесхитростную целеустремленность даже в те моменты, когда ей с трудом удавалось держаться на ногах. Спутанная растительность будто действовала со злым умыслом; среди зерновых культур на краю Осколка те же самые сорняки наверняка бы стали буйно разрастаться на непроцеженном ветру, но Рои там не будет, а значит, и сдержать их она не сможет. Внизу, не замечая ее присутствия, мимо Рои прошли пятеро ее коллег. Она была одинока и бесполезна; неудивительно, что для них она была все равно что невидимой.
Что она делает? Берет перерыв. Пытается унять свое любопытство. Удовлетворяет потребность, которая мешает ей работать, чтобы потом взяться за дело с еще большей энергией и энтузиазмом.
Берет перерыв, чтобы стать жертвой засады. Зак, скорее всего, был самым здоровым членом своей команды – единственным, кому еще хватало сил на путешествие вглубь гармовой четверти. Как только Рои окажется на его территории, все остальные, ослабленные и обезображенные бесчисленными сменами в невесомости, окружат ее, готовые вовлечь в свои безумные планы.
Толпа под ней поредела, но тревога и самобичевание продолжали наносить удар за ударом. Она стала предателем, не поддающимся вербовке уродцем. Ее эгоизм и порочность обернутся всеобщим голодом. Рои не оспаривала эти мысли. Она просто смотрела вперед и продолжала идти.
Туннель привел ее в пещеру, которая была практически пустой, если не считать группы детей, игравших со своими наставниками. Рои держалась поодаль, по-прежнему чувствуя себя виноватой и порочной, и не желая заражать эти неокрепшие умы своими предательскими мыслями. Но их энергичные крики постепенно стали заряжать ее позитивом. Все помнили, как случайно натыкались на такую команду – свою первую в жизни вербовку. Теперь Рои знала, что вылупившиеся из яиц детишки редко проводили больше восьми-девяти смен, бесцельно блуждая по окрестностям и питаясь подножным кормом, прежде чем найти группу наставников, готовых составить им компанию, хотя в ее собственных воспоминаниях этим первым моментам удовлетворения предшествовала едва ли не целая вечность отчаянных поисков.
Наблюдая за детьми, подражавшими бессмысленным, стилизованным позам и движениям ради одного лишь удовольствия от совместной деятельности, Рои, как ни парадоксально, стала меньше беспокоиться о своем прогуле. Правда заключалась в том, что где-нибудь всегда найдется команда, которая с радостью примет ее в свои ряды. Она горячо надеялась, что вернется обратно целой и невредимой, чтобы снова ухаживать за зерном, но какие бы изменения ни принесло ее путешествие, вид довольных детей казался ей чем-то вроде обещания, что в этом мире для нее всегда найдется место.
Выйдя из пещеры, она оказалась в более широком пространстве, где паслись суски и мурче1. Взрослый суск был примерно вдвое меньше Рои и по форме сильно напоминал человека; у самцов было по шесть обычных конечностей, в то время как у самок имелась одна дополнительная, более короткая пара конечностей для спаривания. С определенного ракурса они казались похожими на детей, отчего становилось немного жутко. Они даже умели издавать целый ряд жалобных звуков, потирая ногами о внутреннюю часть щитка в точности, как безутешный ребенок. Мурче, напротив, по размеру были чуть меньше клешней Рои, и мельтешили по полю на двенадцати бойких ногах. Если бы случился неурожай, решила Рои, употребление их в пищу не вызвало бы у нее никаких угрызений совести.
Пастухи тихо бродили посреди стада, аккуратно подстегивая животных питаться растениями, которые казались людям наименее аппетитными. Рои доводилось слышать, что лучшие пастухи управляли сусками, используя процесс, напоминающий вербовку. Мурче же питались тем, чем хотели, что, к счастью, включало в себя и экскременты сусков.
Земля в этом месте состояла из нескольких ярусов и поднималась вверх на манер невысоких ступенек, идущих вдоль бесчисленных иззубренных краев. Рои казалось, будто один гигантский непрерывный каменный пласт упал на землю, и его фрагменты откололись от края там, где удар пришелся под углом к нижележащей поверхности. Следы подобного неистовства можно было обнаружить повсюду, но Рои никогда не видела обвалившейся земли. Если Осколок действительно когда-то был частью более крупного мира – и если вес всегда возрастал с расстоянием – то в этом пра-мире могли действовать более мощные силы, нежели известные их миру сейчас.
Но если все это было правдой, то как тогда возник сам материнский мир? В этом заключалась трудность любого вопроса, касавшегося истории предметов: как добраться до ее конца?
Ветер нес с собой свежесть, но дул ей в спину, пока Рои взбиралась по ступенькам поля. От камней впереди исходил мягкий свет; необузданное сияние гарм-шаркного края оставалось позади.
Проголодавшись, Рои оглядела раскинувшуюся перед ней местность в поисках пищи и, наконец, остановила свой выбор на участке земли, плотно поросшем каху2, которым и решила перекусить. Пока она ела, к ней подошли двое пастухов, которых не сопровождали суски.
– За вашу жизнь и силу, – ободряюще произнес каждый из них.
– И за вашу. – Рои опасливо следила за пастухами, пока они ели рядом с ней. Если им был нужен новый товарищ по команде, она уступала в численности и была окружена, не имея возможности сбежать.
– Чем вы занимаетесь? – поинтересовался один из пастухов.
– Ухаживаю за полями на краю.
– Полезная работа.
– Как и ваша.
– Куда направляетесь? – спросил другой.
– В Затишье.
– Путь неблизкий.
– Мне нужно провести несколько смен в путешествии, чтобы посмотреть мир, – сказала Рои. – Это поможет мне стать лучше, как работнику.
Какое-то время двое пастухов молча жевали, обдумывая ее слова.
– Счастливого пути, – сказал первый, отодвигаясь и ловко выстреливая комочком фекалий в купу сорняков.
– Спасибо.
Второй пастух задержался. – Чтобы стать лучше как работник, надо работать, – высказался он.
– Пожалуй, – ответила Рои.
Он неодобрительно проскрежетал, но последовал за своим товарищем.
Покинув поле, Рои обнаружила систему пещер, в которых рабочие создавали разнообразные изделия из тел мертвых сусков. Мягкая кожа, выстилавшая внутренние полости, была идеальной поверхностью для письма и рисования. Твердая кутикула их щитка отличалась прочностью и долговечностью, а после смачивания в растительных экстрактах становилась достаточно гибкой, после чего ей можно было придать самую разную форму. Часть внутренних органов были съедобны, и Рои видела, как пара рабочих поглощали их, достав прямо из туши, хотя большая часть растворялась и перерабатывалась в чернила, краски, клеи, смолы, специализированные удобрения, медикаменты, а также разнообразные жидкости, порошки и клейкие вещества, о назначении которых ей не хотелось расспрашивать.
Если конечные результаты труда Рои, будучи семенами, сами разносились по гармовой стороне Оскола под действием ветра, то для транспортировки этих товаров требовались отдельные бригады. Проходя через перерабатывающие пещеры, Рои видела, как приходят и уходят курьеры, путешествовавшие парами или тройками в зависимости от величины своего груза. Рои представилась одной из таких пар, Зуду и Сиа; они тащили тележку, нагруженную самыми разными товарами, заявка на которые поступила с хранилища, расположенного практически на полпути к Затишью.
– Сколько времени у вас уйдет на доставку? – спросила Рои. Несмотря на свою ношу, они без особого труда поспевали за ней, взбираясь по крутому туннелю.
– Груз будет на месте в течение двух смен, – ответил Зуд, – но сами мы отвечаем только за часть пути. До самого высокого из наших хранилищ осталось меньше одной смены; мы доставляем товары только между ним и краем.
– Мы привыкли к самым разным весам, – добавила Сиа. – Так проще, чем пытаться работать везде, где только можно.
Рои не чувствовала угрозы со стороны этой пары; их коллеги были рассеяны по большой территории, а учитывая саму суть их работы, курьеры, скорее всего, слишком часто встречали путешественников, чтобы воспринимать их всех в качестве потенциальных новобранцев.
Она спросила, не доходили ли до них какие-нибудь новости из Затишья.
– Снабжение продовольствием страдает, – ответила Сиа.
– Но ведь резерв в порядке, – возразила Рои.
– Возможно, голодных ртов стало больше, – предположил Зак. – Но мы как раз везем решение этой проблемы. – Рои не сразу поняла, что он имел в виду; помимо товаров, изготовленных из сусков, в тележке была целая скирда противозачаточных листьев. Производившие их растения могли жить лишь на сильном ветре, богатом питательными веществами. Поскольку Рои двигалась по ветру, поднимаясь к Затишью, впереди ее ожидала самая пустынная часть Осколка. Ей следовало пополнить свои запасы при следующей возможности.
– А как с другими новостями? – спросила она. – Не слышали о новых бригадах?
– Новых бригадах? – Зуда ее слова как будто озадачили.
Рои не смогла придумать простого способа, чтобы описать команду, в которую мог входить Зак. – Которые занимаются новой работой. Работой, о которой вы раньше не слышали.
Не снижая темпа, Зуд освободил три ноги, чтобы пробарабанить свое изумление. – Работа, о которой я раньше не слышал? Работа, которую кто-то придумал на пустом месте?
Если бы так весело себя повел ее коллега, Рои по обыкновению бы любезно предпочла сохранить молчание, но сейчас ее новая роль путешественницы придала ей смелости. – По-вашему, все современные работы существовали с начала времен?
– Они все необходимы, – ответила Сиа. – Если бы в прошлом ими никто не занимался, это была бы настоящая катастрофа.
– Они полезны, – возразила Рои. – Но в прошлом мы вполне могли заниматься чем-то другим, чтобы удовлетворить те же самые потребности. Не говоря уже о том, что и сами потребности с тех могли измениться.
– Потребности могли измениться? – Зуду каким-то образом удавалось превращать ее более чем разумные предположения в оксюмороны.
– Разве вы каждый раз возите один и тот же груз?
– Конечно нет, – ответила Сиа. – Но суть нашей работы от этого не меняется. К тому же в долгосрочной перспективе все усредняется.
– Что, если разразится массовый голод? Тогда суть моей работы наверняка поменяется: мне придется защищать резерв от нападения других людей.
Сиа была несогласна. – Даже если вы будете защищать его не от клещей, а от голодных орд, ваша основная обязанность останется той же самой – следить за здоровьем и неприкосновенностью резерва.
Эти слова вывели Рои из себя. – Что, если земля уйдет из-под ног? Что, если обвалятся туннели? Что, если мир разорвет надвое? Этого будет достаточно, чтобы что-то поменять?
Оба ее спутника замолкли. Рои не могла решить, означало ли это, что они негласно признавали ее доводы, или же она оскорбила их своей неистовой речью. Вероятно, она переступила черту.
Через некоторое время Сиа спокойно, будто обращаясь к ребенку, объяснила: «Жизнь тяжела и далека от совершенства. Пусть наш мир испорчен. Это еще не означает, что Осколок действительно был частью чего-то большего, что буквально разорвало на части. Это всего лишь легенда, Рои. Мир всегда был и всегда будет таким, каким мы его знаем».
Рои сопровождала курьеров до хранилища, а затем стала искать место для отдыха. Она устала так, будто проработала целую смену на краю; даже не имея при себе никакого багажа, ей было тяжело угнаться за Зудом и Сиа, которые привыкли работать по плотному графику и совершать восхождение за фиксированное время. Ветер уже был настолько слабее привычного ей, что Рои больше не ощущала потребности в поиске жилы, которая могла бы сыграть роль укрытия; она просто прошмыгнула в первую попавшуюся трещину и отключила зрение.
Проснувшись, она первым делом поймала себя на мысли о том, что не понимает движение ветра. На гарме он дул со стороны Накала у шаркного края и, пробиваясь через пористые породы Осколка, выходил с противоположной стороны. На сарде поток был обратным. Посередине между этими разнонаправленными ветрами располагалось Затишье. Движение ветра каким-то образом соотносилось с распределением весов, но природа этой связи была далека от очевидной: ветер определенно дул не так, как падали обычные предметы. Нулевая линия проходила посередине Затишья, но само Затишье занимало гораздо большую территорию, которая охватывала целую равнину, простиравшуюся с шомаля на джонуб и, параллельно нулевой лини, с рарба на шарк.
Рои поднялась и решила отправиться в путь пораньше, чтобы быстрее обсудить эту проблему с Заком.
Несмотря на то, что даже здесь ее цикл, по всей видимости, был синхронизирован со многими из местных жителей, рабочие, шагающие на смену, не вызывали в ней чувства вины. В мягком свете происходящее казалось слегка нереальным, пока Рои не скорректировала зрение усилием воли; она привыкала к изменениям по мере путешествия, но, просыпаясь, по привычке возвращалась к минимальной чувствительности, которая больше годилась для края Осколка.
Свет, разумеется, тоже подчинялся определенной закономерности. Казалось вполне разумным, что все должно быть ярче там, где ветер, идущий от Накал, ударял по Осколку с максимальным усилием, но Рои доводилось слышать, что сард-рарбный край был освещен меньше гарм-шаркного. Был ли там слабее ветер или причина заключалась в чем-то другом? Возможно, после изучения весов Зак возьмется за исследование ветра и света?
Продолжая двигаться вверх, Рои мысленно наложила на окружающий мир карту уровней Зака – вереницу неосязаемых слоев, которые ей предстояло пересечь на своем пути. У нее не было с собой копии этой карты, но опираясь на свои воспоминания, Рои мысленно представляла, как набирает ход, и каждый следующий шаг покрывает все большее расстояние, чем предыдущий, по мере того, как обременявший ее вес медленно сходит на нет.
В конце второй смены Рои встретила бригаду, которая добывала металл из жилы в камнях. Жила пролегала аккурат вдоль стены пещеры, но не исключено, что для облегчения добычи такую форму ей придала эта самая бригада или ее предшественники.
Вид обнаженной жилы впечатлял. Метал сиял жутковато однородным светом, который отличал его от любого другого известного Рои вещества: внутри жилы, как и позади нее, невозможно было различить никакого подобия структуры. Если бы человеческие щитки были сделаны из металла, внутренние органы оказались бы невидимыми – скрытыми за непроницаемым блеском наружного панциря.
Для извлечения металла с одной из сторон жилы, рабочие использовали самые разные инструменты. Рои заметила длинную полость, тянувшуюся от той точки, где сейчас сосредоточились их усилия – углубление в форме, напоминающей полукруглый цилиндр, расцвеченный порослью, которая издалека казалась только гуще. Когда-то вся эта структура наверняка была целиком занята блестящим металлом, и в будущем, вполне вероятно, наступит момент, когда жила полностью опустеет. Несмотря на то, что люди прилежно собирали драгоценный материал, его, по всей видимости, никогда не хватало, чтобы удовлетворить потребности Осколка.
Некоторые люди настаивали на том, что жилы восстанавливались сами по себе, за счет некоего процесса, которые протекал слишком медленно, чтобы его можно было заметить, а значит, любая нехватка материала была не более, чем временным неудобством. Рои относилась к этой теории скептически, но еще большее сомнение испытывала насчет ее предполагаемого следствия. Растения совершенно точно восстанавливались, благодаря ветру, но если ветер пополнял на Осколке и запасы металла, то этот процесс был не только слишком медленным, чтобы попасться на глаза, но и слишком медленным, чтобы приносить хоть какую-то пользу.
Но если металл не вырастал на камнях подобно сорнякам, значит, в прошлом было время, когда его никто не добывал. С какой бы уверенностью Зуд и Сия не заявляли об обратном, когда-то подобная бригада действительно была бы чем-то неслыханным.
Как долго мог длиться тот период? Металл не мог все время прятаться внутри камня – рано или поздно кто-нибудь бы сообразил, как извлечь из него пользу. Это могло произойти тысячу или миллион поколений тому назад, но эра, в течение которой люди не имели возможности использовать металл, не могла тянуться в прошлое до бесконечности.
Что же тогда происходило до этого? Если металл не мог расти сам по себе, значит, эта жила находилась здесь всегда.
А это означало, что когда-то на Осколке не было ни одного человека.
В начале третьей смены своего пути Рои остановилась у развилки туннеля и измерила вес. Путеводный знак сообщал ей, какова длина каждой из трех веток туннеля, куда они ведут. Судя по результатам измерения, до нулевой линии оставалось меньше половины пути.
Поначалу это навело Рои на мысль, что она движется примерно так, как и планировала, но по размышлении поняла, что на самом деле все обстоит куда лучше: судя по количеству уровней Зака, она шла с опережением. Она еще раз изучила карты, которые ей дал Зак, чтобы показать путь к их месту встречи. Хотя она и отошла от предложенного им маршрута, разница оказалась небольшой. Она снова отправилась в путь с удвоенной энергией.
Несмотря на то, что ее глаза со временем адаптировались ко все более мягкому свету, полностью скрыть отличия они не могли. Рои привыкла к тому, что окружающие ее камни выглядят заметно ярче, когда она смотрит в гарм-шаркном направлении, а отворачиваясь от всепроникающего маяка замечает, как свечение в свойственной для него манере идет на спад. Здесь же разница в яркости стала заметно тоньше, что в той же степени сказалось и на отчетливости связанных с ней контрастов. Дело было не в том, что люди и растения перестали запутывать свет и окрашивать его в разные цвета, однако многие из привычных для нее подсказок исчезли. Когда ее коллеги, ухаживавшие за зерновыми, достигали края поля и меняли направление, Рои видела, как на их щитках временно вспыхивали яркие пятна – напоминание об их предыдущей ориентации в пространстве, которое гасло спустя несколько биений сердца.
Растительность здесь была заметно скуднее, а люди встречались реже. Рои не замечала никаких признаков серьезной нехватки пищи – вроде наполовину обглоданных растений, которые обычно приходились людям не по вкусу; оказавшись в отчаянной ситуации, люди были готовы съесть что угодно, однако многие сорняки отличались настолько отвратительным вкусом, что их было просто невозможно проглотить. Ей приходилось проявлять бдительность, чтобы самой замечать еду, но этого следовало ожидать, учитывая, что она путешествовала по незнакомой местности вдали от привычного изобилия.
Смена шла, и приятная плавучесть, которую она ощущала с момента преодоления срединной отметки, начала уступать место некоему обескураживающему чувству. Если до этого подъем по крутому туннелю сопровождался всего лишь невообразимой легкостью, то теперь она заметила, что начинает хвататься за пол, слегка приклеиваясь к нему своими клешнями – точно так же, как она бы хваталась за потолок, чтобы ходить вниз головой. Иногда ее легкость даже казалась результатом подъемной силы, притяжением невидимого соперника, который противодействовал ее весу и пытался сдвинуть ее с места. Когда это произошло, она застыла на месте, ожидая, пока это тянущее чувство не сойдет на нет.
Она еще не пересекла границу Затишья, как его определяли картографы, но воздух, насколько можно было судить по ее ощущениям, был неподвижным и тихим. Туннели не были полностью лишены растительности и людей, но равномерное освещение усиливало чувство одиночества и разреженности.
Встречая незнакомцев, обычно группами по двое или трое, Рои приветствовала их, пытаясь догадаться о цели их путешествия. Лишь немногие оставались в Затишье надолго. Курьеры проходили эти земли по необходимости, а больные и раненые иногда проводили время вблизи нулевой линии в надежде, что местные условия ускорят их выздоровление. Распознать курьеров, путешествующих между четвертями, было несложно, но большинство путешественников классифицировать было не так-то просто; исключение стал лишь один самец с глубокой раной на боку, которого она встретила по дороге. Скорее всего, они решили ненадолго сбежать от своих команд, чтобы испытать на себе целительные способности этой местности, а то и просто пришли сюда в поисках чего-то нового. В одной из небольших пещер она увидела трех молодых людей, которые просто дурачились: забирались на потолок, а затем, ослабив хватку, медленно опускались вниз.
Приближаясь к месту встречи, Рои начала задумываться о том, как найти Зака, учитывая, что она прибудет на место за целую смену до назначенного срока. Несмотря на сомнения насчет мотивов, стоящих за его приглашением, которые беспокоили ее в начале путешествия, теперь ей не терпелось с ним увидеться, и мысль о пустой трате времени на ожидание казалась просто невыносимой.
Преодолев отмеченный им перекресток, она не удивилась, обнаружив, что там нет ни души. Добравшись до дальнего конца туннеля, который привел ее в это место, Рои повернула обратно и исследовала каждое из поперечных ответвлений. Но никто так и не попался ей на глаза.
Она достала последнюю из путеводных карт, которые ей дал Зак. На ней была четко отмечена невидимая абстракция нулевой линии; до пещеры, которую она пересекала, оставалось всего несколько дюжин размахов. Рои знала, что Зак жил здесь не из-за проблем со здоровьем; он признался, что причиной слабости стало именно длительное пребывание на нулевой линии. Он, впрочем, утверждал, что отсутствие веса упрощало изыскания его природы и истоков, что с точки зрения Рои звучало столь же парадоксально, как и попытка изучить жизнь сусков, предварительно позаботившись о том, чтобы этих существ не было поблизости, дабы не отвлекать исследователя от работы. Зная Зака, можно было с уверенностью сказать, что ему было бы недостаточно находиться просто рядом с линией невесомости. Что бы он ни измерял, работать он должен был непосредственно на нулевой линии.
Рои направилась к пещере.
Недалеко от входа ее глаза уловили едва заметное поблескивание металла, и Рои решила, что на дальней стене может находиться рудная жила. Но сделав еще несколько шагов, она поняла, что перспектива ввела ее в заблуждение. Металлическая нить, гораздо тоньше какой бы то ни было жилы, проходила через середину пещеру, вдали от ее стен.
Добравшись до входа, она огляделась. Тонкая паутина, сделанная из того же материала, искрещивала пещеру, удерживая центральную нить. В разных местах к этой паутине были прикреплено множество небольших хитроумных устройств; но разглядеть с такого расстояния какие-либо детали, не говоря уже о том, чтобы разгадать их предназначение, было безнадежным делом.
Неожиданно она заметила фигуру, которая двигалась вдоль дальней стены. Возможно, Зак отдыхал в одной из расщелин, или же она просто не сразу заметила его на фоне равномерного освещения пещеры.
Рои пробарабанила приветствие, пустив вход столько ног, сколько смогла, чтобы удержаться на месте. Зак не ответил, и на мгновение ей показалось, что он ее не расслышал. Затем он подпрыгнул и изящно поплыл по воздуху в ее сторону. Когда он приблизился, Рои заметила, что он придал своему телу небольшое вращение, и вскоре, когда Зак проворно приземлился рядом, ей стало понятно, что это была не случайность, а тщательно просчитанный маневр.
– Добро пожаловать на нулевую линию, – сказал он. – Как прошло путешествие?
– Весело и благополучно. Извините, что рано.
– Не извиняйся! Я рад тебя видеть. Нам нужно тысячу тем обсудить.
Рои никогда не видела его таким возбужденным и не была готова тешить себя мыслью, что причиной тому было исключительно ее визит. – Вы что-то нашли, не так ли? – спросила она. – Что-то простое?
Зак помедлил. – Возможно. Я обнаружил кое-что интересное. Но есть одна проблема.
– Что именно вы узнали?
– Кажется, я могу объяснить распределение весов на карте, – сказал он. – Думаю, я смог разобраться в их закономерности.
– Как? – Рои была в восторге. Она догадывалась, что рано или поздно он достигнет цели, но она не могла и представить, что это случится так скоро.
– Объяснение потребует некоторой аккуратности, – ответил Зак. – Тебе придется проявить терпение.
– Разумеется. Но.
– В чем же проблема, если я действительно сделал то, о чем говорю?
– Именно.
– У меня начинает складываться впечатление, что карта ошибочна, – ответил Зак. – Мне кажется, я могу объяснить распределение весов на карте, но я сомневаюсь, что сама карта соответствует действительности.