– Слава богу, что кто-то еще ничего не понял! – восклицают несколько человек в комнате.
– Нет, нет, нет, – говорит Эд-Б. – я не про теорию путешествий во времени, которую ты объяснил – здесь все логично. Почему из всех возможных Вселенных вы оказались именно в этой? Вероятность, что вы самопроизвольно оказались бы здесь, должна быть около –
– Порядка одного шанса на гуголплекс. Именно. Это очень и очень необычная Вселенная, если не сказать большего, но все, что случается, где-то да должно произойти; вам просто не повезло, – отвечает Эд-А.
– Мне еще кое-что непонятно, – говорит Эд-Б. – Если вы с Сэмом-А все это знали, то зачем было соглашаться на путешествие в прошлое? У нас есть друзья, семьи, наши жизни. Вы ведь уже никогда не сможете вернуться в линию времени А, потому что путешествия во времени туда не ведут. Вы оставили после себя огромную дыру – все будет выглядеть так, будто однажды вы таинственным образом исчезли и не вернулись обратно. Вы хоть представляете, как на это отреагируют мама с папой? Как вы могли так поступить? Вы оба!
Эд-А моргает. – Хороший вопрос. Ладно. – Дай-ка я объясню кое-что еще и потом мы вернемся к этому разговору. Сейчас во временной линии Б имеет место некоторая проблема.
– Да, вроде того, что теперь нас здесь двое, – говорит Сэм. Это Сэм-А, а не я, потому что я – это Сэм-Б. Разбираться в этом все сложнее.
– Верно, – говорит Эд-А. – У каждого из нас есть двойник – генетически идентичный, с тем же самым прошлым, если не считать двух последних дней, с тем же домом, родителями, свидетельством о рождении, с той же личностью. История с «близнецами, пропавшими в далеком прошлом» здесь не прокатит. К тому же мы с Сэмом отнюдь не горим желанием начинать новую жизнь где-то в другом месте и притворяться другими людьми. Особенно, если учесть внимание со стороны прессы, которое я привлекал в прошлом и, скорее всего, привлеку, ха, в будущем – в какой-то момент чьи-нибудь родственники обязательно что-то заметят в новостях.
– То есть по сути мы хотим, чтобы вы двое отправились назад во времени, – говорит Сэм-А. – Вы отправитесь в прошлое за мгновение до полуночи два дня тому назад. Вы уже никогда не вернетесь в эту временную линию, здесь останется всего один Сэм и один Эд, и никаких проблем. Мы же вернемся домой и продолжим жить своими жизнями, и статус-кво в этой временной линии благополучно восстановится.
– А как же мы? – спрашиваю я. – Разве мы не попадем во временную линию… эм, В?
– Безусловно, но когда вы там окажетесь, то поступите точно так же, как и мы во временной линии Б. Поменяетесь местами с Эдом-В и Сэмом-В и продолжите жить своими жизнями – и все тип-топ.
– Если не считать Эда-В и Сэма-В, – говорю я.
– … Которые заменят Эда- и Сэма-Г и так далее в бесконечной цепочке альтернативных Эдов и Сэмов. Теперь вы понимаете, в чем суть? Каждая наша пара отправляет следующую в прошлое и занимает их место. Это все равно что добавить еще одного постояльца в заполненный бесконечный отель. Нужно всего-то переселить каждого жильца в следующий номер. В конечном счете все будут довольны.
– Ааааа, теперь я понял, – говорит Эд-Б. – Теперь мне ясно, почему вы оправились в прошлое и бросили всех в вашей старой Вселенной.
– У меня были подозрения, что ты догадаешься, – говорит Эд-А.
– На самом деле вы не первые Эд и Сэм, – говорит Эд-Б.
– Верно. Это была всего лишь «ложь для пользы дела», как мы ее называем, и я уверен – точнее, знаю, – что ты это понимаешь. И наша линия времени, и эта, и следующая в действительности находятся в глубине бесконечной цепочки – и глубина эта настолько велика, что ни один из нас, собственно говоря, не может с уверенностью сказать, с чего все началось… или, что важнее, когда.
– Так на какой же вы итерации?
– Что-то порядка четырехсот пятидесяти миллиардов, – отвечает Эд-А. Он бросает на стол 3,5-дюймовую дискету. – Точно число записано на этом диске. Теперь мы передаем его вам вместе с поручением увеличить хранящееся там число на единицу и взять с собой в следующее путешествие.
Все снова замолчали, потрясенные услышанным.
– Четыреста пятьдесят миллиардов, – произнес я.
– Цепочка продолжается до бесконечности, Сэм, – говорит Эд-А. – Где-то во Вселенной, среди бесконечных повторов одного и того же двухдневного цикла это число достигнет триллиона, затем квадриллиона, затем квинтиллиона. Затем оно станет настолько большим, что на дискете не хватит места, чтобы записать все его цифры. Если подумать, то в цепочке перемещений мы могли бы оказаться куда глубже.
– Если этот диск четыреста пятьдесят миллиардов раз пережил одну и ту же пару дней, значит, ему больше двух миллиардов лет, – говорит ведущий сотрудник лаборатории – полный бородатый норвежец.
– А он и не пережил, – отвечает Эд, – И лет ему гораздо меньше. Через каждые тысячу итераций мы меняем его на новый. Возможно, вас заинтересует тот факт – особенно, если вам нужные другие доказательства нашей истории, в чем я сомневаюсь – что в этой лаборатории есть и другой диск, который выглядит в точности, как этот – включая марку и все остальное. Это тот самый диск, который решили использовать Эд и Сэм шестьсот итераций тому назад.
Тишина.
– Сэму и мне надо поговорить с глазу на глаз, – неожиданно сообщает Эд-Б.