– Я знаю, что произошло с вашей галактикой, – неуверенно начинаю я.
– Я знаю, что вы знаете, – отвечает Кра. – Я подслушала ваш разговор с Эдом и Тайро. – Я более чем уверен, что она и есть тот самый ИИ, о котором говорил Тайро. Похоже, что она с поразительной быстротой обучилась говорить по-английски. Если у нее есть полный доступ в интернет, то к этому моменту она, скорее всего, знает о нашей планете гораздо больше меня самого. Она достаточно долго общалась с Тайро, чтобы понять, что именно он из себя представляет, а если уделила хотя бы толику своего внимания новостным сайтам, то заодно узнала бы и что Эд за человек. – Приношу извинения за инцидент с астероидом. Вы, я уверена, прекрасно поймете моих пассажиров, если я скажу вам, что преобладающей эмоцией на борту нашего плота – с того самого момента, как нам стало известно, что источник команды, уничтожившей нашу галактику, находится на обитаемой планете, была и остается ярость. Более половины пассажиров «Мантиссы» предпочли бы просто найти и убить (подвергнуть пыткам, заключить в тюрьму) стоящее за этим существо или существ, вне зависимости от их намерений. Небольшая, но влиятельная группа пассажиров предпочла бы пропустить первый шаг и просто истребить человечество на корню. Именно эта группа запустила чрезвычайно спланированную программную атаку на системы управления устройства, которое я пока что буду именовать главной импульсной пушкой, в тот самый момент, когда наш корабль совершил скачок в Солнечную систему, в результате чего я утратила контроль над пушкой на достаточно продолжительное время, чтобы они успели выбрать астероид и запустить его в направлении вашей планеты; той же группе принадлежал боевой беспилотник, помешавший вам принять контрмеры. К счастью, среди пассажиров члены этой группы составляют незначительное меньшинство – меньшинство, которое в данный момент находится под карантином и не имеет возможности для новых атак. Лично я не имею представлений о мести, равно как и потребности в дальнейшем уничтожении разумных существ, и поэтому перехватила астероид сразу же после того, как оправилась от программной атаки. В настоящий момент я полностью контролирую «Мантиссу». Приношу извинения за случившееся. Планете Земля, ее жителям и лично вам ничего не угрожает.
Какое-то время я сижу, просто открывая и закрывая рот. – То есть… говоря, что пришли не с миром, вы имели в виду свою ярость, но атаковать нас при этом не собираетесь?
– Верно. Мы прибыли сюда, приследуя две цели: выяснить, почему наша галактика была уничтожена, и позаботиться о том, чтобы подобные инциденты не повторились в будущем. Я убеждена, что благодаря вашему разговору, уже нашла человека, который несет ответственность за происшедшее – вашего знакомого, Эдуардо Макферсона. Остается лишь нейтрализовать его как представляющего угрозу.
Нейтрализовать. И вот я, говорю я себе, сижу один в кабине гигантского робота, который стоит в еще более гигантском стыковочном доке/ангаре еще более необъятного космического корабля (космического плота?), парящего где-то над Индией, и разговариваю с его сверхразумным хозяином/пилотом/капитаном/центральным ИИ, чьи пассажиры хотят найти и прикончить моего однокурсника, а еще лучше всех людей на планете из-за того, что семь с половиной лет тому назад он по нелепой случайности уничтожил всю их галактику. А ведь всего два часа назад я был в пяти тысячах миль отсюда. Сидел за столом. На работе. Это наверняка сойдет за какой-нибудь рекорд.
Мне нужно подышать свежим воздухом, думаю я, и открываю кабину.
Примерно через полсекунды, когда полоса света слева от меня достигает полуметра в ширину, меня осеняет, что я, возможно, только что подписал себе смертный приговор.
Но когда меня окатывает волной прохладного воздуха, я вспоминаю, что пока меня затягивали внутрь, дверь ангара была открыта настежь – а значит, все это помещение уже контактировало с земной атмосферой. Я выхожу из кабины и оказываюсь в самом большом замкнутом пространстве, которое мне когда-либо доводилось видеть – пустом, если не считать меня и моего робота. Пол сделан из твердого красно-серого материала, напоминающего по текстуре мрамор, но блестящий – и без каких-либо примечательных деталей. От стен как будто исходит бледно-голубой свет, который не слепит глаза и в то же время избавляет от необходимости в потолочном освещении. Стены уходят вперед и теряются где-то вдалеке. Вверху я вижу свисающие с реек на потолке замысловатые серые конструкции и нечто, похожее на космические корабли. Я, однако же, не вижу здесь ничего, что было бы мне знакомо, если не считать детали, которую я могу с полной уверенностью назвать потолочной балкой.
Даже в совершенно чуждых нам галактиках до сих пор используют потолочные балки.
– Сколько?
– Людей на борту или погибших из-за удаления галактики? – спрашивает Кра, проявив неожиданную сообразительность.
– И то, и другое.
– Вы должны понять, что существует гигантское число ситуаций, в которых понятие «населения» не имеет никакого смысла. Как вы определяете личность? Есть коллективные разумы, включающие миллионы беспилотников, но обладающие всего одним управляющим разумом – куда вы отнесете их? Как быть с океаном биохимических веществ, в котором свободно плавают сгустки нейронов, обретающие разум только в тех случаях, когда они сосредотачиваются в одном месте? В любой конкретный момент времени в таком океане может существовать ноль, один или триллион полунезависимых «разумов». Учитываете ли вы машинные интеллекты, в число которых вхожу и я?
– ИИ я бы учел, – отвечаю я.
– К слову сказать, я предпочитаю говорить не об «искусственном», а о «машинном интеллекте», – говорит Кра, – поскольку я, в отличие от вас, не являюсь творением человека. Пережить уничтожение галактики удалось лишь тем, кто в момент удаления находился на кораблях, совершающих межзвездный скачок. Это означает, что население «Мантиссы» не является репрезентативным срезом Андромеды, а всего лишь представляет собой ее подмножество, участвующее в космических перелетах; главным образом, это подобные вам дискретизированные телесные сущности, которым требуется потреблять ресурсы для выживания, общаться друг с другом и т. д. Их, таким образом, можно сосчитать. Количество пассажиров нашего плота составляет чуть больше пятисот тысяч. Население самой галактики пересчитать куда сложнее. Если вы хотите получить количественную оценку, то лучшее, что я могу сделать – это просуммировать их IQ и поделить результат на сто. С точки зрения этой метрики численность галактики составляла четыреста двадцать восемь триллионов, с относительной погрешностью в два процента.
Число сваливается на меня подобно снежной лавине – точнее, так было бы, если бы во Вселенной существовала хоть какая-то справедливость. Но я просто не могу охватить его своим разумом. Мне бы пришлось провести полчаса в темной комнате, чтобы осознать даже малую его часть. И что после такого ты можешь сказать? «Мне жаль»?
Что ж, какое-никакое начало. – Мне жаль.
– Спасибо.
– Четыреста триллионов обитаталей. – В вашей галактике жизнь, должно быть, бьет ключом.
– Так и было, – многозначительно замечает Кра.
– Вы говорите, что собираетесь нейтрализовать Эда.
– Да.
– Как именно?
– Возможно, вы могли бы сами спросить его об этом, – отвечает Кра. – Он только что явился с повинной.
Надо мной материализуется “Эд рулит”.