– Тридцать три, – сосчитала Рои, энергично помахивая сначала задней левой, а затем передней левой ногой.
– ТРИДЦАТЬ ТРИ! – ответили в унисон детишки, в точности копируя ее действия.
– Тридцать четыре. – Рои помахала сначала задней левой, затем средней левой.
– ТРИДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ! – эхом отозвалась детвора.
– Тридцать пять, – один взмах задней левой ногой, затем еще один ей же.
– ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ!
– Тридцать шесть. – Рои прыгнула как можно выше, постаравшись дважды, четко и ясно, взмахнуть передней правой ногой, прежде чем снова опустилась на землю.
– ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ! – Хотя детишки не могли прыгать так высоко, как она, им хватало проворства и сил, чтобы повторить ее движения еще до того, как их потянуло вниз.
Рои устало опрокинулась на спину. Детишки, конечно же, скопировали и этот нечаянный росчерк. Порой они и правда доводили до белого каления.
– Я становлюсь слишком старой, чтобы этим заниматься, – проскрипела она Гулу.
– Тебе просто нужно проводить меньше времени на нулевой линии.
– Наверное.
Пока она отдыхала, Гул занял место учителя и, рассыпав по полу мелкий цветной порошок, изобразил на нем борозды в форме простых слов. Пока Рои наблюдала за копировавшей его детворой, ее усталость и раздражение постепенно сошли на нет. Она знала, что обучать этих детей и дарить им понимание окружающего мира будет настоящим удовольствием.
И пусть это накладывало ответственность, от которой становилось не по себе, Рои, тем не менее, была уверена, что со временем стала лучше справляться с работой учителя. Она была наставником уже в семи группах, и насчет последних трех могла с полной уверенностью сказать, что каждый из учеников покидал ее класс с четким пониманием основных фактов, касающихся Осколка. Это знание они пронесут через всю свою жизнь и поделятся им со своими товарищами.
Постройка огромного туннеля, который по плану Барда должен был вывести из равновесия силу ветра, переместив Осколок в безопасное место, пока что откладывалась. Бард, Нэт и еще несколько дюжин человек занимались поисками, вербовали новых членов и, не жалея сил, пытались донести цель постройки туннелям до обитателей сардовой части Осколка, чьи фабрики, склады и пастбища они собирались обратить в руины, но пока что не смогли собрать достаточно рабочей силы, чтобы пробиться сквозь каменную толщу; местные же по большей части были настроены против. Рои сомневалась, что ситуация может хоть как-то измениться, пока риск перехода Осколка на нестабильную орбиту вокруг Средоточия оставался непостижимым для большинства его жителей. Она подозревала, что пройдет не меньше двух поколений, прежде чем идеи Зака укоренятся в их культуре достаточно глубоко, чтобы донести смысл угрозы до каждого человека; по крайней мере, благодаря ей, Гулу и еще дюжине других команд обстоятельства постепенно менялись к лучшему. Нужно сначала сдвинуть с места людей, а за ними последуют и камни.
Детвора закончила выводить слова «левый» и «правый» и принялась разглаживать порошок, возвращая его в исходное, чистое состояние перед тем, как взяться за следующее слово. Неожиданно их вес изменился, и Рои вместе с Гул и детишками подбросило на приличную высоту. Мгновением позже Накал вспыхнул, с шестикратной, с тридцатишестикратной силой, скрывая все вокруг за выжигающей пеленой невидимости.
Рои подумала: Это конец. Так скоро. Безо всякого предупреждения, просто смерть…
Она приземлилась на ноги, ударившись о пол пещеры. Выждав мгновение, она осторожно напрягла ноги; удар оказался болезненным, но в остальном она не пострадала. Рои услышала, как рядом с ней хнычут напуганные детишки; по-прежнему лишенная возможности видеть, она инстинктивно прощебетала, попытавшись их утешить и обнадежить: «Все в порядке! Мы в безопасности! Не волнуйтесь!»
Когда зрение начало возвращаться, Рои увидела, что окружавшие ее стены все еще несли на себе послесвечение яркой вспышки, остаточное сияние, по силе превосходившее любой свет, который ей доводилось видеть раньше, даже на гарм-шаркном краю Осколка. Она чувствовала зловещий скрип камня у себя под ногами. Неужели Осколок сейчас развалится на две части? Или вот-вот сорвется с орбиты и понесется прямо к Средоточию? В ее представлении оба катаклизма начинались совсем не так. Насколько она могла судить, их вес вернулся в норму сразу же после того, как пропало возмущение, оторвавшее их от пола.
Гул, прихрамывая, подошел к ней. – Есть идеи, что сейчас произошло?
– Ни одной.
– Думаешь, нам стоит отправиться к сарду? – Таковая была одна из ответных мер, обсуждавшихся в связи с угрозой раскола – двигаться к сардовой половине Осколка, в надежде, что она окажется дальше от Средоточия.
– До Затишья отсюда далеко, – заметила Рои, – а детвора не сможет идти так же быстро, как взрослые. Нам потребуется не меньше двух смен. Если нас ждет раскол, то впереди может быть опасно. – Если Осколок поделится на две симметричные части, то Затишье будет последним местом, где бы им захотелось оказаться в тот момент, когда половинки с неистовой силой оторвутся друг от друга.
– Верно, – согласился Гул. – И если нас снова подбросит, скорее всего, разумнее оставаться на месте, если только мы не будем уверены, что это угрожает нашим жизням. Давай подождем и посмотрим, сумеем ли мы разобраться в ситуации. – Детишки бесцельно бродили вокруг, издавая жалобные звуки, но маленькие тельца были довольно живучими, и от падения никто из них, похоже, не пострадал. Гул защебетал, успокаивая их самым жизнеутверждающими тоном, на какой только был способен.
Окружавшие их стены стали темнеть. Поначалу Рои казалось, что дело лишь в продолжавшемся затухании остаточного свечения, но когда она попыталась скомпенсировать его, повысив чувствительность своих глаз, то поняла, что достигла предела своих возможностей.
– Я что, слепну? – спросила она у Гула. – Или это Накал затухает? – Вспышка могла повредить ее зрение.
– Либо он действительно затухает, либо слепнем мы оба, – ответил он.
Детишки затихли, будто темнота сама по себе действовала на них успокаивающе. Возможно, она убаюкивала их, погружая в сон, точно так же, как невольное отключение зрение вызывало дремоту. Рои не могла придумать другого примера, чтобы описать эти ощущения; в глубине Осколка сиянию Накала было труднее пробиваться сквозь каменную толщу, чем по краям, но она впервые видела, как свет, пронизывающий весь их мир, менялся прямо у нее на глазах.
Рои старалась сохранять спокойствие на фоне сгущающейся темноты. Что бы ни происходило с Осколком, это явно не укладывалось в чьи бы то ни было прогнозы, но уж лучше оказаться в недоумении и выжить, чем столкнуться лицом к лицу с давным-давно предугаданным катаклизмом.
– Может быть, в Накале есть дыра? – озадаченно произнес Гул. – Лакуна, пустота?
– Если это так, почему мы попали в нее только сейчас?
– Возможно она движется, блуждает в пространстве, – предположил он. – А та яркая вспышка была сиянием Накала, который сконцентрировался на краю пустоты, как обломки камня из вырытой ямы.
Рои не знала, есть ли в этих словах хоть какой-то смысл; она никогда не воспринимала Накал как нечто, в чем можно проделать дыру. – Ты чувствуешь ветер? – Необходимость задать этот вопрос, не доверяя собственным ощущениям, говорила о том, насколько сильно она была дезориентирована.
– Нет. Ничего не чувствую. Камни издают звук, которого я раньше не слышал, но его источник не ветер.
Рои почувствовала облегчение, обрадовавшись этому небольшому сходству. – Думаю, это значит, что простую потерю зрения можно исключить. Ветер и свет исчезли одновременно. – Как они будут питаться, если Накал исчезнет? Как выживут? Если дыра, в которую они попали, окажется не слишком большой, то вскоре, по мере того, как Осколок совершал движение вокруг Средоточия, они должны из нее выйти. Если же пустота окружала всю их орбиту, они будут оставаться в темноте до тех пор, пока она не сдвинется с места сама по себе.
– Как долго, по-твоему, длится темнота? – спросила Рои.
Гул удивленно проскрипел. – Я еще не до конца пришел в себя. Не хотелось бы строить догадок.
– Я бы сказала, что прошло меньше половины шомаль-джонубного цикла. – Рои так часто наблюдала за движением колеблющихся камней, что их ритм был буквально впечатан в ее мозг. – Мы не знаем наверняка, что орбита Осколка имеет тот же самый период, но именно на это указывал простейший вариант геометрии. Так что если внутри Накала есть пустота, которая по размеру уступает нашей орбите, мы должны покинуть ее меньше, чем через один шомаль-джонубный цикл.
– Звучит разумно, – осторожно заметил Гул. – Дело, возможно, осложняется тем, что дыра может двигаться и сама по себе, но если ее движение не слишком быстрое, то все должно повторяться примерно с каждым следующим витком нашей орбиты.
Уже через несколько биений сердца стены пещеры начали светлеть. Рои напряглась, готовясь к повторению яростной вспышки, предшествовавшей наступлению темноты, однако свечение камней медленно, но верно набирало свою обычную силу, а ветер постепенно возобновлял привычный шелест без каких-либо резких изменений веса или ослепляющих взрывов света.
Однако необычные скрипы и скрежетания камней не исчезли.
– Половина шомаль-джонубного цикла, – сказала Рои. – Почти точно половина.
Кое-кто из детворы зашевелился. Гул издал успокаивающие звуки и притянул детишек ближе к себе. – С какой стати дыра в Накале должна быть вдвое меньше нашей орбиты? – спросил он. – Сдается мне, это не просто совпадение.
Рои воспользовалась преимуществами, которые давало привычное освещение, чтобы осмотреть пещеру. Все детишки были на месте, и ни одна из базовых структур пещеры не пострадала – вход не был завален, потолок не обвалился, – однако в стенах появились трещины, которых, Рои была уверена, она здесь раньше не видела. Камни продолжали издавать этот сводящий с ума скрежет. Что могло их истязать, если она не чувствовала изменений в весе?
Она слышала в отдалении голоса людей: они звали друг друга, напуганные и сбитые с толку. – Где нам искать безопасное место? – спросила она.
– Сейчас везде одинаково опасно. Идти некуда.
Свет и ветер снова пошли на убыль. Почему одни явления повторяются, а другие, как вспышка и толчок, происходит лишь единожды?
– Нас что-то подтолкнуло, – сказала Рои. Закономерность не оставляла места для сомнений; она достаточно часто бросала камни в нулевой пещере, чтобы знать, как заставить предметы двигаться вперед-назад с определенной периодичностью. – Именно это и оторвало нас от земли. Тот факт, что мы оказались в пустоте, не был первопричной: сначала был толчок, возмущение. Из-за удара наша орбита слегка изменилась, и этого оказалось достаточно, чтобы вытолкнуть нас в пустоту.
– Но почему эта пустота вдвое меньше нашей орбиты? – возразил Гул.
Темнота сгустилась, и ветер затих. Рои представила себе орбиту Осколка и движение камней в нулевой пещере. Что повторялось дважды за шомаль-джонубный цикл? Встреча «падающего» камня с «неподвижным». Вначале они встречались, когда движущийся камень направлялся в сторону шомаля, затем – когда он двигался в направлении джонуба. Дважды за цикл камни оказывались рядом. И дважды удалялись друг от друга на большое расстояние.
– На самом деле все иначе, – сказала она. – Пустота гораздо больше орбиты Осколка. И она не налетела на нас по чистой случайности; она вообще не двигалась. Все это время она находилась рядом с нами.
Какое-то время Гул молча обдумывал эти загадочные слова. Наконец он произнес: «Если Накал не занимает все возможное пространство и мы просто никогда не выходили за его пределы, то он вполне может ограничиваться тонким слоем, окружающим плоскость нашей старой орбиты. Теперь Осколок испытал какое-то возмущение, и мы впервые стали двигаться по оси шомаль-джонуб – вверх и вниз относительно это плоскости.
– Вот именно! – воскликнула Рои. – За пределы Накала, а потом обратно. Дважды за шомаль-джонубный цикл. Весь Осколок стал чем-то вроде падающего камня.
Она ждала, мысленно представляя движение камней. Когда один из них поднялся из нижней точки и приблизился ко второму, стены начали светлеть.
– Нам повезло, что мы это пережили, – рассудительно заметил Гул. – И что мы в состоянии это понять. – Он восторженно защебетал, разбудив половину детворы. – Мы не умрем! – Схватив пару изумленных детишек, он забросил их себе на спину и начал бегать кругами. – Тьма, свет, не важно! Мы в безопасности, с нами все в порядке. Лучше не бывает.
Рои наблюдала за ним, одурманенная собственным ощущением разрядки, пусть даже и не с таким воодушевлением. Осколку не пришел конец, они не падали в Средоточие, как предсказывала Нэт. Злаки, однако же, понесут потери. Возникнет нехватка еды, и люди будут изо всех сил стараться завершить свой кусочек работы до очередного наступления темноты.
Это странное происшествие не только подтвердило представления Зака об орбитальном движении Осколка вокруг Средоточия, но и принесло им новые знания о самом Накале. Возможно, это даже убедит некоторых людей в справедливости его идей и важности туннеля. Потеря урожая была немалой жертвой, но в перспективе могла изменить ситуацию к лучшему.
Больше всего Рои беспокоил тот факт, что она по-прежнему не имела даже малейшего понятия о том, что за ослепительно яркий объект пролетел мимо Осколка, сбив его с орбиты. Куда он полетел дальше? В Средоточие? В пустоту? Могут ли их пути снова пересечься в будущем?
И если он все-таки вернется, то куда толкнет Осколок при следующей встрече?
Зак вытянул ноги вдоль стены своей пещеры, пытаясь унять боль в суставах. – У меня есть план, – сказал он. – Но мне потребуется твоя помощь.
– Все что угодно, только попросите. – Рои оставила детишек на попечение Гула, чтобы вернуться на нулевую линию и справиться о самочувствии Зака. Несмотря на то, что ему удалось пережить и саму Встряску, и ее последствия, а члены команды теоретиков продолжали регулярно снабжать его пищей, несмотря на собственные проблемы и тревоги, его здоровье начало угасать задолго до инцидента, и Рои подозревала, что жить Заку оставалось совсем недолго.
– Когда я работал в библиотеке, – сказал Зак, – я слышал о трещине в стене на джонубном краю Осколка. Через нее некоторым людям удалось добраться до самого Накала.
Рои была настроена скептически. – Вы уверены, что это не просто чьи-то выдумки?
– У меня есть карта.
– У вас всегда есть карта. Кто-нибудь из них вернулся назад?
– Разумеется, нет. Накал их убил; из тех, кто вошел в него, выжить не удалось никому. И дело не только в силе неотфильтрованного ветра: даже в Затишье снаружи есть что-то смертоносное – что-то, от чего нас защищают камни.
Рои поняла, к чему он ведет. – Вы думаете, что теперь там можно выжить? Когда наша орбита выносит Осколок за пределы Накала?
– Попытка не пытка, – ответил Зак. – Мы не знаем, как долго просуществует новая орбита. Возможно, это наш единственный шанс заглянуть в пустоту.
Уже сейчас изменения в орбите Осколка вполне поддавались измерению. Несмотря на то, что период колебаний между светом и тьмой оставалась неизменным, часы Руза позволили засечь небольшое сокращение времени, которое Осколок проводил в темноте. Это указывало на то, что расстояние, на которое Осколок успевал переместиться, находясь вне старой орбитальной плоскости, стало немного меньше.
Другие эксперименты, проведенные в нулевой пещере, показали, что нулевая линия, строго говоря, исчезла; несмотря на то, все предметы в пределах пещеры имели крайне малый вес, единой линии, на которой бы действовала идеальная невесомость, внутри Осколка больше не было. Измерить эти небольшие веса было непросто, но их, судя по всему, претерпевала циклические колебания. Тан предложил два возможных объяснения этого феномена: либо скорость и ось вращения Осколка изменились так, что вращательный вес больше не компенсировался рарб-шаркным, либо рарб-шаркный вес теперь мог меняться в пределах орбиты и, следовательно, его уже нельзя было скомпенсировать каким бы то ни было постоянным вращением.
Так и или иначе, непрекращающиеся стоны камней, скорее всего, объяснялись тем, что веса в пределах Осколка уже не были постоянными; точная величина сил постоянно менялась, то усиливая, то ослабляя хватку слагающих его пород. Тан считал, что ценой, которую придется заплатить за эту неугомонность, будет постепенное возвращение в состояние равновесия, которое могло потребовать изменений в характере вращения Осколка, его орбиты или и того, и другого.
– Преодолеть такой путь вам будет непросто, – сказала Рои. – Лучше отправить туда кого-то более молодого и здорового.
– Более молодой и здоровый может вылезти наружу через трещину в стене и не вернуться обратно. Будет гораздо разумнее, если я рискну несколькими оставшимися мне сменами, чем позволю кому-то потратить впустую лучшую часть своей жизни.
– Вы же едва ходите, – возразила Рои. – Как вы собираетесь добраться до джонубного края?
– Я договорился с курьерами – они привезут мне тележку.
– А к месту назначения они вас доставят?
– Я хочу, чтобы тележку везла ты, – ответил Зак. – Вы с Рузом. Руз уже смастерил для меня кое-какие инструменты, чтобы я смог произвести наблюдения того, что там увижу.
– То есть вы хотите взять Руза с собой, чтобы он починил эти инструменты, если они сломаются?
– Да.
Рои не стала спрашивать, в чем будет заключаться ее роль, помимо доли в общей ноше. – Остаток жизни вам следовало бы провести в мире и покое, а не в таком опасном путешествии, – сказала она.
– Я мог бы жить в мире, если бы знал, что Осколок ничего не рискует, – раздраженно проскрипел Зак. – Но я уверен, что нам грозит опасность, и в моих силах лишь попытаться изменить ситуацию к лучшему.
Рои издала звук, означающий вынужденное согласие. – Как по вашему, что нам это даст? Взгляд в пустоту? – Объект, касание которого вызвало свечение камней, по-видимому, пропал, но ведь изнутри Осколка и весь Накал будто бы исчезал без следа, когда они выходили за его пределы.
– Во многом мы оказались наполовину правы, но в наших теориях есть какой-то изъян, упущение, природу которого нам еще только предстоит разгадать. Если мы не сумеем в нем разобраться, то поплатимся жизнью.
Когда Рои вернулась в пещеру с детворой, чтобы рассказать о своих планах, то обнаружила, что Гул мучился от боли из-за созревших семенных пакетов. Она уже много раз помогала ему избавиться от этой ноши, но была удивлена тому, что он никого не нашел в ее отсутствие.
– Я был занят с детворой, – сказал он. – Что мне оставалось делать? Бродить по туннелям, упрашивая потенциальных партнерш для спаривания, пока детишки ходят за мной хвостом , копируя каждое мое движение?
Сейчас дети спали, так что об этом можно было уже не волноваться, однако у Рои не нашлось противозачаточных листьев. Она слишком устала, чтобы заниматься поисками этой дурацкой травы, но просто стоять и смотреть, как мучается Гул, Рои не могла.
– Раскрой щиток, – сказала она. – Я их заберу.
– Уверена?
– Быстрее, пока не стемнело. Мне надо видеть, что я делаю, иначе сам пожалеешь.
Когда Рои срезала семенные пакеты и переместила их в свои яйцевые полости, удовольствие, разлившееся по ее телу, оказалось приглушенным. Выделяемые ими секреты были гораздо слабее, чем те, к которым привыкла Рои, ведь теперь им не нужно было конкурировать с контрацептивом. Ей так и не удалось до конца разобраться в том, почему желание избегать оплодотворения собственных яиц всегда казалось разумным выбором; она понимала, что Осколок может прокормить лишь ограниченное число ртов, но другие люди постоянно производили на свет потомство. Теперь, когда площадь зерновых сократилась, эта причина должна была стать как никогда весомой, но даже после того, как прилив удовлетворения сошел на нет, Рои не почувствовала сожалений в содеянном.
Она собиралась провести здесь меньше смены, а затем снова вернуться в Затишье, чтобы встретиться с Заком и Рузом, но в итоге задержалась, дождавшись момента, когда сможет отложить яйца. Шесть из них были оплодотворены, и когда их оболочки, наконец, затвердели, Рои отыскала укромную расщелину неподалеку от пещеры, где работал Гул, и аккуратно сложила яйца в просвет между камнями.
Она осознавала, насколько чудаковатым было ее желание не полагаться на удачу, а намеренно устроить все так, чтобы наставником этих детей стал именно их отец. Ведь главное – это работа, а члены любой бригады, не говоря уже о детворе, должны быть взаимозаменяемыми. И все же в эти опасные времена в знаниях, которым мог обучить Гул, нуждался каждый ребенок. То же самое она бы посоветовала любому незнакомцу.
Вернувшись в Затишье, Рои обнаружила, что несмотря на ее опоздание, тележку, которую Зак рассчитывал заполучить еще несколько смен тому назад, доставили только сейчас. Тот факт, что слесари, курьеры и работники хранилищ сумели выполнить его заказ – при том, что запасы пищи вокруг них постоянно редели, а мир неизменного света, который они знали всю свою жизнь, теперь то исчезал, то появлялся снова – лишь доказывал стойкость рабочего коллектива. Некоторые люди, думала Рои, не пропустили бы своей смены, даже из-за разлома самого Осколка.
Тележка была достаточно большой, чтобы помимо Зака и инструментов, которые для него изготовил Руз, в нее поместился еще и умеренный запас провизии. Несмотря на припасы, собранные по дороге в Затишье, Рои потратила на поиски пищи еще целую смену, пока не набрала столько, сколько они смогли бы унести. По мере удаления от нулевой линии пустынность Затишья должна была постепенно сходить на нет, а значит их дорога теоретически лежала в направлении более изобильной части Осколка, но Рои провела в окрестностях нулевой линии так много времени, что уже знала целую дюжину мест, где имели обыкновение укореняться и прорастать залетевшие вместе с ветром семена. Во время путешествия знания подобных местных тонкостей ей будут недоступны.
Тележка была снабжена двумя упряжками, связанными на манер тандема – благодаря этому они с Рузом могли при желании делить нагрузку пополам, либо тянуть тележку по очереди, не рискуя ее опрокинуть.
Провожать их пришла вся команда теоретиков; Тан обратился к Заку от лица всего коллектива. – Мы желаем вам счастливого пути и четких наблюдений, – сообщил он. – Мы уже подготовили рамки для ваших чисел и шаблонов. Вы создали эту команду с нуля; возможно, по возвращении вы принесете нам недостающие знания, которые доведут начатое дело до конца. – Зак лишь пробормотал что-то в знак благодарности, но добрые пожелания его, похоже, воодушевили.
Рои первой взялась за упряжку, дав Рузу возможность идти впереди нее, .упреждая возможные угрозы и расчищая путь. Из-за Встряски повсюду валялись обломки камней, и чем более нехоженым был туннель, тем меньше шансы, что кто-то взялся за его расчистку.
На всем протяжении пути, который вел их к рарбу и джонубу, им придется идти вверх, однако пройдет какое-то время, прежде чем их вес станет играть заметную роль. Тележка была довольно неповоротливой даже в условиях, близких к полной невесомости, но больше всего неприятностей пока что доставляла темнота. Во время первых путешествий между детишками и нулевой пещерой Рои обнаружила, что даже передвигаясь налегке и в одиночку, не может продолжать путь, когда меркнет свет и перестает работать зрение. Впереди могли быть целые дюжины размахов свободного пространства, а Рои могла сколько угодно убеждать себя в том, что не навлечет на себя беду, просто двигаясь в темноте размеренным шагом – но ее тело упорно отказывалось подчиняться уже после нескольких нетвердых шагов. Пытаться сделать нечто подобное, когда у нее за спиной раскачивалась тележка с Заком, было просто немыслимо, даже если Руз сам находился в упряжке и, стало быть, вел себя вполне предсказуемым образом. Периоды вынужденного отдыха могли оказаться кстати, если бы не тот факт, что наступали они куда чаще, чем требовалось, и в итоге не столько помогали восстановить силы, сколько вызывали раздражение.
– Что же такое свет? – подумала вслух Рои, дожидаясь, когда рассеется тьма.
– Возможно, он состоит из очень мелких частиц ветра, – предположил Зак. – Это бы объяснило, почему он может проникать в камни глубже, чем все остальные фракции. Похоже, что он может проходить сквозь любой материал, кроме металла.
– Но, скорее всего, легко рассеивается, – заметил Руз, – иначе в Затишье бы стояла вечная темнота. Камни не могут полностью остановить движение света, но могут менять его направление.
– Именно. – Зак был заинтригован наблюдением Руза, но не знал, как развить эту мысль.
– Если свет – это часть ветра, то разве мы сможем хоть что-то увидеть, оказавшись за пределами Накала? – спросила Рои.
– Свет Накала может частично достигать нас за счет рассеяния, – ответил Зак. – Но слабый ветер может исходить и из самой пустоты.
– Включая свет?
– Будем надеяться, – сказал Зак. – Насчет пустоты с уверенностью можно сказать только одно: это область, в которой разрежение Накала достигает такой степени, что к нам, сквозь камни, он уже не проникает. Но это еще не означает, что там ничего нет.
Туннель снова начал светлеть. Стенам всегда требовалось какое-то время, чтобы засветиться в полную силу, но оставалось неясным, в какой степени это объяснялось временем, необходимым свету, чтобы пробиться сквозь породы Осколка, а в какой – постепенным переходом между пустотой и Накалом. Снаружи им, возможно, бы удалось оценить четкость границы, разделявшей эти области пространства, но оставаться там дольше, чем длилось полное затмение, было бы небезопасно.
Когда часы Руза показали, что их путешествие длится уже без малого полторы смены, они решили остановиться на ночлег. До Встряски большинство людей имели более или менее одинаковые представления о продолжительности смены и чувствовали утомление примерно после одного и того же периода бодрствования. Из-за периодического наступление темноты это время возросло, но конкретная величина варьировалась от человека к человеку.
Когда они проснулись, Руз первым занял место в упряжке. После дюжины циклов света и тьмы его место заняла Рои, которая в этот раз, наконец-то, ощутила тяжесть тележки, которую приходилось тянуть вверх. С расстоянием джонубный вес возрастал в два с лишним раза медленнее, чем гармовый и сардовый – одновременно они двигались и в сторону рарба, вклад которого в общий вес был равен нулю – но если забыть о подобных оправданиях, этот факт демонстрировал, насколько медлительным было их продвижение, раз уж пришлось так долго добираться до места, где, наконец-то, стала иметь значение разница между верхом и низом.
Затишье выглядело как никогда пустынным; если не считать попадавшихся им время от времени курьеров, которых Рои опознавала издалека по их собственным тележкам, в туннелях, казалось, не было ни души. Участники экспедиции коротали время, строя непринужденные теории и догадки, и воздерживались от мрачных прогнозов насчет судьбы Осколка. К концу второй смены Рои и Руз тащили тележку вместе, а тому, кто оказывался спереди приходилось еще и следить за возможными препятствиями. Дорога стал тяжелой, и Рои начало казаться, что их вынужденные привалы были не такими уж и частыми.
В середине третьей смены, когда компания замедлила шаг перед наступлением темноты, Рои заметила впереди проблеск света. Сначала она подумала, что это всего лишь рудная жила, которая затухала медленнее окружающих ее камней, но когда темнота сгустилась, контраст стал только сильнее. Красноватое пятно света четко выделялось на фоне черноты; свечение было неровным, но полностью не исчезало. Оно медленно двигалось, подчиняясь ритму, который напомнил Рои человеческую походку, будто кто-то нес источник света им навстречу.
– Ты слышишь шаги? – спросил Руз.
Рои прислушалась. – Да.
– Там пять человек, – сообщил Руз. – И какая-то машина.
– Поверю тебе на слово. – Дюжину сердцебиений спустя она смогла различить двоих человек впереди небольшой группы. К спине одного из них был привязан какой-то предмет, который и был источником света.
– Что я дожил до таких чудес, – тихо произнес Зак.
Рои прокричала слова приветствия, не зная наверняка, смогли ли незнакомцы разглядеть их троицу при помощи своей диковинной иллюминации. Те поприветствовали ее в ответ, опасливо, но в то же время дружелюбно.
Когда группа подошла ближе, Рои поняла, что Руз оказался прав: их было пятеро. Они познакомились; того, кто нес светильник, звали Луд, остальных – Джос, Руд, Кот и Сад.
Свет, исходивший от машины на спине Луда, был слаб, и выхватывал из темноты лишь общие черты их группы. Были виды лишь контуры их тел, которые выдавало мерцание поверхностей, выглядевших так, будто их щитки превратились в металл. Но суть была отнюдь не в том, чтобы видеть бьющиеся сердца своих спутников; даже при помощи этого непритязательного источника света путники могли видеть препятствия и уверенно двигаться в темноте.
– Куда держите путь? – вежливо спросил Руз. Рои была уверена, что узнать о том, как работала световая машина, ему не терпелось вдвое сильнее, чем ей самой, но было бы бестактным поднимать этот вопрос в самом начале разговора.
– У нас пока что нет конкретной цели, – ответила Джос. – Мы хотим выяснить, что происходит с Осколком, и покинули свои команды в поисках ответов.
Рои было нелегко поверить ее словам. Покинули свои команды? Как? Неужели Встряска просто вырвала их из коллектива, как обломки из стены?
– У нас есть кое-какие идеи насчет происходящего с Осколком. Мы считаем, что он испытал толчок и теперь падает попеременно вверх-вниз, то выходя за пределы Накала, то возвращаясь обратно.
– Падает попеременно вверх и вниз? – переспросил Луд.
– Если, находясь на нулевой линии, бросить какой-нибудь предмет в направлении шомаля, то он сначала пролетит некоторое расстояние, затем упадет обратно на нулевую линию, какое-то время будет двигаться в сторону джонуба, а потом снова полетит к нулевой линии, и так далее. Мы считаем, что Накал исчезает, когда мы слишком сильно удаляемся от него к шомалю или джонубу – этим и объясняется периодическое наступление темноты.
Обсудив эту новость между собой, группа попросила рассказать им подробности. Зак молчал – обычно это означало, что он устал или страдал от боли – поэтому объяснением его идей насчет вращения Осколка вокруг Средоточия и экспериментов в нулевой пещере, судя по всему, подтверждавших эту точку зрения, занялась Рои.
Пока они разговаривали, созданный машиной свет стал меркнуть, а исходившее от нее жужжание стихло. Стены, впрочем, уже начали светлеть, и вскоре Рои смогла как следует рассмотреть всех присутствующих. При них имелась небольшая тележка, заполненная металлическими деталями.
Кот забрался на спину Луда и принялся вращать рукоятку машины. Руз больше не мог сдерживаться. – Это ведь пружинный механизм, верно?
– Разумеется, – ответил Луд. – Плавно вращать рукоятку во время ходьбы не получится.
– Но откуда берется свет? – Голос Руза был настолько пропитан нетерпением, что с тем же успехом мог принадлежать голодному ребенку, умоляющему поделиться с ним едой.
Луд защебетал от изумления. – Он создается за счет трения двух сдавленных шероховатых поверхностей. Достаточно шероховатых, чтобы создать заметное возмущение, но не настолько, чтобы они слиплись друг с другом.
– Я обнаружила этот эффект по чистой случайности, – добавила Джос. – Я делала порошок, перетирая растения между двумя жерновами, и в какой-то момент мне надоело устраивать перерыв с каждым наступлением темноты. Когда я терла друг от друга камни, между которыми ничего не было, мне показалось, что из места контакта исходит слабое свечение. Сначала я подумала, что схожу с ума из-за темноты, но чем большее усилие я прикладывала и чем меньше между камнями было кашицы, которая смягчала их движения, тем ярче становился свет.
– Значит, вы оставили свои старые команды? – спросила Рои. – Вы объединились в новую и теперь вербуете новых членов?
– Не совсем, – ответил Кот, который энергичными движениями старался полностью завести пружину до наступления темноты. – Мы до сих пор не знаем, как лучше всего поступить. Мы создадим новую команду, если возникнет такая необходимость, но мы готовы примкнуть и к уже существующей группе, если она сможет убедить нас в том, что понимает суть происходящего и пытается изменить ситуацию к лучшему.
Стоило Рои подумать, что шокировать ее уже невозможно, как ее новым знакомым снова удавалось превзойти самих себя. Чтобы отделиться от своей старой бригады и присоединиться к Заку, ей пришлось пройти немалые испытания. Во время своего первого путешествия в нулевую пещеру она так и не смогла признаться в своих истинных намерениях, даже самой себе. Теперь же по Осколку скиталось пятеро человек, которые бросали вызов каждому встречному, чтобы те предложили им обоснованную компенсацию за свой труд, как будто сама идея вербовки перевернулась с ног на голову.
– Часть людей пытается построить туннель, который изменит давление ветра на Осколок, – тихо произнес Зак. – Они считают, что если их начинание достигнет цели, ветер сам перенесет Осколок в безопасное место. Я уверен, что ваши навыки им бы пригодились.
– Не могу ничего обещать, но мы будем рады поговорить с ними и выслушать их доводы.
– Мы можем нарисовать вам карту, объяснить, как до них добраться, – предложил Руз.
– А сами вы к ним не собираетесь? – спросил Сад.
– У нас есть свое задание. – Рои рассказала про трещину в стене и наблюдения, которые, как они надеялись, смогут пролить свет и на обычное движение Осколка, и на природу Встряски.
Идея вызвала среди «осветителей» живой интерес, и теперь они, похоже, не могли решить, присоединиться ли им к экспедиции Зака или отправиться к сарду, где располагались строители туннеля. Зак, однако же, объяснил им, что наблюдениями будет заниматься в одиночку, и пара помощников – это все, что ему нужно.
– Тогда хотя бы возьмите это с собой, чтобы облегчить путь, – предложил Кот. Открыв тележку, он извлек из нее второй экземпляр световой машины. – У нас более чем достаточно запчастей и есть две запасных машины. Даже если вы возьмете одну из них себе, путь к сарду мы преодолеем без проблем.
– Спасибо, – поблагодарил Зак. Рои бы предпочла пару лишних тел, которые бы помогли им тащить тележку Зака; теперь им придется нести еще и машину, а повода отдохнуть с наступлением темноты у них уже не будет. Но так они, по крайней мере, смогут идти в выбранном ими темпе.
Рои нарисовала для осветителей карту, которая показывала, как добраться до команды Барда, и на этом пути их групп разминулись. Руз согласился нести световую машину на спине; он взял на себя заднюю упряжь, чтобы не загораживать Рои обзор.
Не жалея сил они двигались к джонубу, устраивая привал, когда хотели, и пользуясь машиной, чтобы двигаться в темноте. Поначалу этот странный и поверхностный свет сбивал Рои с толку, но спустя дюжину циклов она привыкла, и ее мозг стал легко переключаться с одного типа зрения на другой.
Заводить пружину, однако же, было непросто. – Я хочу, чтобы ты улучшил ее конструкцию, – сказал она Рузу.
– Как именно?
– Я хочу машину, которая будет работать без участия человека – заряжаться светом, когда он в избытке, а затем высвобождать его в темноте.
По мере приближения к краю в туннелях становилось все больше обломков, а в стенах – все больше трещин. Отчасти в этом могла быть виновата Встряска, но Рои доводилось слышать описания этой местности, которые появились задолго до инцидента. Поверить, что именно здесь располагалась трещина во внешней стене, было нетрудно – пусть даже и легче, чем до нее добраться.
Руз, замерявший продолжительность светлых и темных периодов, сообщил, что, наконец-то, стал замечать небольшую асимметрию между последовательными промежутками, в течение которых они находились в темноте. Теперь, после того, как они заметно удалились от нулевой линии, темнота наступала раньше и длилась дольше, когда Осколок покидал Накал, двигаясь в направлении джонуба, а при движении к шомалю, наоборот, проходила быстрее. Рои уже заметила разницу в том, как сияние Накала пробивалось сквозь камень – свет быстрее набирал силу, когда проникал сверху, и медленнее, когда подбирался к ним снизу – но важен был каждый факт, подтверждавший их догадки насчет движения Осколка сквозь Накал. Помимо прочего им придется положиться на то, что каменные породы Осколка защитят Зака от смертоносного излучения; им явно не хотелось ошибиться с фазой цикла и отправить его наружу в неподходящий период темноты, чтобы в итоге он оказался аккурат под лучами Накала.
Расчистить дорогу так, чтобы тележке хватило места проехать по туннелю, оказалось невыполнимой задачей. Рои помогла Заку уложить инструменты в его полости, после чего он забрался ей на спину. Несмотря на то, что до цели, если верить карте Зака, оставалось совсем немного, никакой информации о сложности маршрута, пролегавшего вдоль изображенных туннелей – и уж тем более никаких правок, учитывающих недавние повреждения из-за Встряски, – на карте не было.
Еще до того, как почувствовать слабое дуновение ветра, который поднимался и затихал вместе со светом, Рои заметила, что скудная растительность, покрывавшая стены туннелей, стала немного гуще. Учитывая их близость к Затишью, это могло означать лишь одно: даже слабому ветру в этом месте почти не требовалось прилагать усилий, чтобы пробиться сквозь камни. Она осторожно двигалась вперед, опасаясь, что в какой-то момент над ними может внезапно не оказаться потолка, но когда они приблизились к перекрестку, который, согласно карте, располагался непосредственно под разломом внешней стены, наступление очередной светлой фазы обошлось без слепящих глаза сюрпризов. Если уж на то пошло, на вид здесь было темнее, чем на гарм-шаркному краю Осколка.
Однако с того момента, как они покинули нулевую пещеру, Рои еще не доводилось видеть более густой растительности, чем та, что покрывала потолок этих туннелей. Спустив Зака на землю, она взобралась по стене, чтобы обследовать камни. Она уже давно не ходила при таком весе вниз головой, а закоснелая поверхность лишь усложняла ей задачу.
Она осторожно ощупала потолок своими клешнями. – На ощупь камень крепкий, – сообщила она. – Ни зазоров, ни трещин.
– Возможно, он восстановился благодаря растительности, – отозвался Руз.
– Все мои карты слишком старые, – сокрушенно заметил Зак. – Нам стоило захватить инструменты, чтобы пробить путь наружу.
– Инструменты и приличных размеров бригаду, – предположила Рои. До нее доходили слухи, что внешняя стена достигала не меньше дюжины размахов в толщину, но подобные заявления, как и многие из общеизвестных фактов, могли и не иметь под собой серьезных оснований.
– Если здесь есть система трещин, то могут быть и другие выходы на поверхность, – сказал Руз. – Даже если растительность добралась до всех старых трещин, новый проход мог открыться благодаря Встряске.
Рои спустилась на землю. – Останься с Заком, – попросила она. – А я пока осмотрюсь.
Она двинулась дальше по туннелю, который привел их к этому перекрестку. Когда вокруг сгустилась темнота, она замерла и оглянулась, но в отдалении не было знакомого тусклого огонька; она не потрудилась завести световую машину – и Руз, по всей видимости, тоже.
Когда в туннеле снова стало светло, она медленно двинулась вперед, прислушиваясь к ветру. В этих звуках было какое-то странное, резонирующее биение, которое она слышала первый раз в жизни; по мере приближения к следующему перекресту оно становилось громче.
Она свернула направо в поперечный туннель, следуя за источником звука. На земле высились горы обломков – здесь было проще забраться на потолок и идти прямо по нему. Очередное наступление темноты уже ни на что не повлияло; здесь, конечно, могли встретиться трещины, но, по крайней мере, не было риска поскользнуться на шатких камнях. Медленным шагом она двигалась вперед сквозь тьму.
Когда снова поднялся ветер, Рои с трудом верилось, что она находится в Затишье. Ничего подобного она не ощущала даже на гарм-шаркном краю; от натиска ветра ее щиток стало покалывать, будто она стояла под шквалом мелкого песка.
Ей еще не доводилось видеть настолько яркого сияния. Оно окружало ее со всех сторон, а часть стены, расположенная впереди, напротив входа в боковой туннель, пылала так неистово, что едва не слепила глаза.
Она насколько это было возможно приглушила свое зрение и осторожно приблизилась к перекрестку. Повернувшись, чтобы заглянуть в боковой туннель, она увидела, что земля перед ней была залита сиянием, которое нестерпимо жгло глаза. С бешено колотящимся сердцем она вернулась назад.
Когда подошло время очередной темной фазы, и свет отступил от окружающих ее камней, странное сияние перекрестка не исчезло полностью. Рои снова приблизилась ко входу в боковой туннель и взглянула туда, откуда чуть раньше исходил поток невыносимо яркого света. Она увидела в потолке дыру, освещавшую неровный участок расположенного под ней пола. Сейчас Накал был где-то вдалеке, но часть его света, по-видимому, достигала Осколка через это отверстие.
В сознании Рои не осталось сомнений: это и есть трещина на краю Осколка, ведущая к тому, что лежало за его пределами. Когда темнота опустится в следующий раз, они, ничем не рискуя, окажутся по другую сторону от Накала, и пустота раскроет свои секреты тому, кто отважится сделать шаг наружу.