Пересекая парк, Сагреда увидела впереди Сэма и перешла на бег, чтобы его догнать.
– Ты знал, что «Полуночи» больше нет? – спросила она.
– Правда? – Сэм слегка улыбнулся, хотя его лицо выражало не радость, а, скорее, изумление. – Я не знаю, как к этому относиться. Если бы обычный человек вырос в приюте, где работники круглые сутки заставляли его играть в пьесе Маркиза де Сада…, был бы он рад, узнав, что здание снесли или, наоборот, стал бы оплакивать потерю дома, где прошло его детство?
Сагреда сжала его плечо. – Но ведь твои друзья никуда не делись, верно? Вы часто видитесь с Люси?
– Не особенно. И честно говоря, мне бы не хотелось быть тем, кто расскажет ей правду. В «Полуночи» она была Королевой карманников; необходимость время от времени избегать встреч с вампирами ей совершенно не мешала, а престижа у нее было больше, чем у любого другого персонажа во всей игре. Здесь ее низвели до роли статистки из «Отчаянных домохозяек».
Сагреда ощутила боль сочувствия; Люси, впрочем, всегда могла создать собственную имитацию викторианского Лондона, набрав на нужные роли автоматы и всех добровольцев, которых бы только сумела привлечь. Или, по крайней мере, сможет, при условии что остальные беженцы СлизьНета сумеют справиться с более насущной проблемой отнюдь не викторианского толка.
– Я уже думала о путях миграции, – сказала она. – Мы только и умеем, что взламывать систему изнутри – выбивать внутренние перегородки. Нам еще ни разу ни приходилось влезать туда, где нас не было изначально.
– Но если мы предположительно должны лишиться именно той системы, в которой сейчас живем, значит нам нужно переучиваться и как можно быстрее, – заключил Сэм.
– Возможно. Либо все зависит от того, где именно ты хочешь провести черту.
– Да?
– По умолчанию большинство сетей будут относиться к нам с подозрением, – сказала Сагреда. – Образовательные ресурсы, правительство, коммерческий сектор… все они потребуют, чтобы мы либо зарегистрировались в их системе, либо перестали попусту тратить время – если еще не внесли наши IP-адреса в черный список, зная, что за ними стоит всего лишь куча гнилого дерьма. Так почему бы нам не сосредоточить свои усилия на машинах, которые по задумке как раз и должны тратить время на взаимодействие со СлизьНетом – и даже инициировать контакт со своей стороны?
– Ты хочешь нацелиться на клиентское оборудование для виртуальной реальности? – рассмеялся Сэм. – Ну да, почему бы и нет? Они ведь и так почти что часть системы… с той лишь разницей, что у них куда больше шансов пережить Слизепокалипсис, не став жертвой зачистки и перепрофилирования. – Он ненадолго задумался. – Ты ведь не рассчитываешь на то, что мы будем выполняться на их железе?
– Нет. Но с их помощью мы, возможно, сумеем добраться туда, где у нас появится такой шанс.
Они подошли к рабочему столу, и Сэм извлек из своего пальто ноутбук, который, как подозревала Сагреда, возник там ровно в тот момент, когда он протянул к нему руку. Он добавил в закладки introspection.net, виртуальный сервер Мариам, который позволял жителям Арриэтвилля просматривать внутренние данные СлизьНета. Сагреда бы выбрала для сайта не столь интеллектуальное имя – скажем, colonoscopy.com.
Порывшись в структурах данных, она нашла список всех брендов и моделей VR-оборудования, подключенного к СлизьНет за последние шесть месяцев. В общей сложности там насчитывалось около трех дюжин пунктов, но первая десятка использовалась более, чем 90% пользователей. Сагреда открыла ту же страницу в своем телефоне – решив, что лучше смириться с маленьким экраном, чем иметь дело с воображаемым ноутбуком, появляющимся на скамейке как по мановению волшебной палочки.
Спецификации VR-оборудования можно было легко найти при помощи внешнего поиска, и большинство из них, как выяснилось, имели в основе одни и те же чипсеты. Как правило, СлизьНет сам генерировал и изображения, и прочую сенсорную информацию, не перекладывая эту обязанность на клиентскую аппаратуру. Основатели Сагреды содрогались при мысли о столь расточительном использовании пропускной способности; некоторые из них – в этом она была более, чем уверена – увлекались играми на сетевых консолях, которые рендерили окружение конкретного игрока на локальном оборудовании, пользуясь общим доступом к данным, компактно описывающим действия всех персонажей. Но с приходом более быстрых интернет-соединений VR-оснастки, которым требовалось лишь обрабатывать сенсорные данные, не заботясь об игре как таковой, наверняка оказывались дешевле и проще, а кроме того были не так сильно привязаны к продукции конкретной компании.
Не говоря уже о куда меньшей уязвимости перед взломом. Если единственная задача электронного чипа сводилась к преобразованию потока MPEG-данных в пару стереоизображений, потенциальных сбоев у такого устройство было не так уж много, а их последствия ограничивались рамками изолированной программной среды, в которой происходила обработка изображений.
Продвигаясь по списку, Сагреда чувствовала, как тают шансы на то, что одно из эти устройств получится применить с пользой для их дела. И только ближе к концу мрачные перспективы начали понемногу рассеиваться. Небольшая доля клиентов пользовались совершенно другим протоколом, при котором сервер передавал их оборудованию высокоуровневые описания объектов, находящихся в виртуальном окружении персонажа, а локальная видеокарта превращала эту информацию в массивы пикселей для VR-очков.
– Вот что я называю старой закалкой, – заметил Сэм.
– Возможно, так они добиваются большей частоты кадров, – предположила Сагреда.
– Не исключено. А может быть, они как аудиофилы, которые думали, что у всех их кабелей непременно должны быть позолоченные коннекторы. Мне кажется, что если эта штука поможет нам пробраться внутрь, то своих затрат она стоит.
Они поделили список, чтобы каждый мог ограничиться изучением только одной половинки; поиск спецификаций для Diamond VR 750 достался Сагреде, отвечавшей за четные позиции. Когда страница загрузилась, она какое-то время сидела молча и просто разглядывала текст, а затем, легонько толкнув Сэма, указала пальцем на экран.
– Это то, о чем я думаю, или у меня галлюцинации?
Сэм забрал телефон, чтобы поднести его поближе к лицу. – Здесь используется графический процессор Sandy Vale 9000. И чем это похоже на галлюцинацию? Тебе показалось, что там написана Сагреда 9000?
– Нет. Но знаешь ли ты, какая модель графического процессора используется в СлизьНете?
Сэм настороженно улыбнулся. – Нет. Хотя по идее должен, вот только когда ты тайком вывезла меня из «Полуночи», никто так и не поделился со мной брендом графической платы, благодаря которой удалось провернуть этот фокус.
Сагреда промолчала. Улыбка Сэма стала шире, но теперь он и сам был не слишком-то готов в это поверить. Сбежать из игр, где зародилось их сознание, и создать мир, в котором можно было жить по собственным правилам, они смогли лишь благодаря дефекту в графических процессорах СлизьНета. Разве есть более подходящий трамплин для прыжка во внешний мир?