– Итак, мы раскладываем этот член в знаменателе… на что? – Сэм отвернулся от доски и обвел взглядом класс. – Ну же, это совсем не сложно. Давайте!
Половина класса даже не отреагировала на его слова, в то время как остальные просто смотрели в ответ непонимающим взглядом, как если бы он попросил их сосчитать, чему равен квадратный корень из рыбы. Хотя ему еще не доводилось работать с этим классом, многих учеников – как и их способности – Сэм знал по занятиям в школе «пловцов». – Елена? – обратился он к одной из учениц. Если уж она не сможет ему ответить, то кто?
– Вы хотите избавиться от одного из предыдущих слагаемых? – с трудом выдала она.
– Верно, – ободряюще сказал он. – А это значит…?
Она нахмурилась и покачала головой. – Простите. Это слишком сложно.
Сэм оглядел комнату. Ученики не выглядели сонными – даже наоборот, казались возбужденными, будто внутри них так и кипела нервная энергия. Уклонисты на занятиях бы попросту не появились, а значит, все присутствующие здесь экс-«пловцы» должны были тщательно соблюдать график приема таблеток.
Он мельком глянул в окно. Шагая на занятия под голубым небом и представляя, как та же сцена снова и снова повторяется на протяжении тысячи грядущих дней, он чувствовал такой восторг, будто воскрес из мертвых. Неужели никто, кроме него, не ощущал ничего подобного?
– Как ты справляешься? – спросил он у Елены.
– Что? – Она растерянно моргнула.
– Ты привыкаешь к новому распорядку?
Елена будто утратила дар речи. – Конечно, – наконец, произнесла она. – Я придерживаюсь графика.
За обеденным перерывов в учительской Сэм обменялся мнением с коллегами. – О, пловцы просто безнадежны! – категорично заявил Том. – Не знаю, чему их учили в ваших спецшколах, но чтобы наверстать своих ровесников им явно потребуется не один месяц.
– Но они все-таки стараются – так мне, по крайней мере, показалось, – заметила Глория. – Возможно, они все еще испытывают джет-лаг из-за перестройки.
Том закатил глаза. – А разве волшебное зелье, за которое мы выложили такую сумму, не должно было на 100% синхронизировать их с нормальным ритмом?
Механизм действия лекарства Сэм понимал лишь отчасти; он знал лишь, что препарат способствовал фосфорилированию некоторых ключевых белков в клетках супрахиазматического ядра, компенсируя утраченную «пловцами» способность запускать аналогичный процесс в ответ на привычные стимулы. Солнечный свет по-прежнему не мог заставить их проснуться, но с точки зрения биохимии точно такого же результата в теории можно было добиться, просто принимая таблетки по утрам.
– На все нужно время, – решил он. – Даже если сейчас им приходится бороться со своими старыми привычками. Через несколько недель они наверняка придут в норму.
Тем же вечером в новостях показали тридцать восемь человек в наручниках и оранжевых комбинезонах, выстроенных перед камерами в Шанхае. По словам работников прокуратуры, группа вступила в сговор, чтобы подменить огнезащитный состав, применявшийся в десятках тысяч товаров: одежде, игрушках, мебели. Если это было правдой, то рано или поздно причину синдрома, вполне вероятно, удастся искоренить на всей планете – как только будут опознаны и уничтожены все загрязненные товары.
Или же просто уничтожены в качестве превентивной меры. Пока Сэм отвлекал Эмму, Лора обыскивала ее комнату с мешком для мусора.
– Ну и каково это, видеться со всеми друзьями в одно и то же время? – спросил он. Последние несколько дней она с ним почти не разговаривала, но сколько бы Эмма ни злилась из-за насильного приема лекарства, игра в молчанку явно не могла длиться вечно.
– Они больше не мои друзья, – сказала Эмма.
В ответ на это гиперболизированное заявление Сэм лишь улыбнулся; на игровой площадке девятилетки порой устраивали нешуточные политические баталии, но долгая вражда была, скорее, редкостью.
– Почему же? – спросил он.
Она повернулась к Сэму с безразличным выражением лица. – Все стали другими. – Она говорила монотонным голосом, в котором не было ни капли экспрессии.
– Мне кажется, все бывшие пловцы немного… – Он не знал, как правильно закончить фразу. Никто из них не дремал, не страдал рассеянностью. Но им все как будто бы давалось труднее.
– Раньше нам было все равно, день сейчас или ночь; у каждого из нас было свое Солнце, и когда оно загоралось, то светило ярче прежнего. А теперь вы хотите, чтобы мы притворялись, будто его не видим.
– Это серьезная перемена, – признал Сэм. – Потребуется время, чтобы к ней привыкнуть.
Эмма натянуто улыбнулась. – Таблетки велят нам проснуться, и мы просыпаемся. Больше мы никогда не уснем в неподходящий момент. Но теперь мы как животные на ферме, которых гонят между оградами, заставляя идти туда, куда вам нужно.
От ее слов у Сэма внутри все сжалось. – Ты ведь это не серьезно. У каждого человека должен быть хоть какой-то распорядок; сравнивать это с тюрьмой – как-то чересчур. ты обязательно привыкнешь. Всего-то и нужно, что немного потерпеть.
Эмма вызывающе посмотрела ему в глаза, но спустя пару секунд все ее рвение сошло на нет, и она снова повернулась к телевизору.