Когда Фатима, наконец, покинула кампус, Солнце уже зашло и наступили сумерки. Дожидаясь автобуса, она взглянула на юг, но Грань – как ее теперь называли – по-прежнему оставалась невидимой на фоне бледного неба.
Ей пришлось смириться с тем фактом, что без дополнительных данных расчет реального движения Грани, как и ее фактического расстояния до Земли, был совершенно безнадежным делом…, однако стоило Фатиме отвлечься от одного малопонятного аспекта этой задачи, как следом тут же всплывал новый. Она не верила в кротовые нормы, но при этом была уверена, что если они все-таки существуют, то непременно должны преломлять свет. Если поток лучей сходился в одном из входом червоточины – на манер утыканной булавками подушечки, – то точно такая же конфигурация должна была сохраняться и на противоположном конце, с той лишь разницей, что на выходе лучи бы расходились в разные стороны – не проходя при этом через общую центральную точку, так как в противном случае движение сквозь червоточину было бы заблокировано непроходимым «бутылочным горлышком». Таким образом, свет совершал своеобразный разворот на 180 градусов, несмотря на то, что половинки его траектории должны были располагаться по разные стороны червоточины.
Но Грань упрямо отказывалась преломлять свет. Стоило новой звезде появиться внутри растущего круга, как ее положение больше не менялось; окно, которое должно было искажать картинку наподобие толстой вогнутой линзы, больше напоминало пустую раму. Среди игрушечных моделей червоточин имелись и кубы, и другие многогранники – кривизна которых была сосредоточена исключительно вдоль ребер – но даже если эта червоточина по форме напоминала не сферу, а, скорее, геодезический купол, при пересечении многочисленных ребер такой фигуры изображения звезд должны были скачкообразно менять свое положение.
Вернувшись домой, Фатима почувствовала запах готовящегося ужина. – Вот теперь я вспомнила, почему решила за тебя выйти! – прокричала она Салифу.
– Не искушай судьбу, – отозвался он, когда Фатима зашла на кухню. – Министр до сих пор грозит перенести все ведомство в какой-нибудь захолустный городишко в пределах своего электората. И кто тогда будет тебе готовить?
– Ты уволишься и останешься здесь, вместе со мной, разве нет?
– Сперва я, пожалуй, выясню, как там с погодой. Моя терпимость к канберрским зимам тоже небезгранична.
Несмотря на его улыбку, Фатима вспомнила данное ею обещание – пять лет здесь, а затем переезд на новое место. Ее должность в АНУ1 задумывалась как один из шагов на пути, который в конечном счете должен привести их если не обратно в Сенегал, то хотя бы поближе к дому.
Они сели за стол с включенным телевизором. От Грани было не сбежать, но Фатима, по крайней мере, старалась не морщиться при виде всей чепухи, которую порождало ее существование. – Я почти уверен, что сегодня нам на глаза впервые попалась инопланетная транспортная сеть, занимающая масштабы целой галактики! – восхищенно заявил известный специалист по теории струн.
– То есть мы видим… нечто вроде строящейся станции метро? – спросил интервьюер.
– Это отличная аналогия! С той лишь разницей, что видим мы не только вход на станцию, но и весь туннель вплоть до точки назначения! В таком метро длина любого туннеля гораздо меньше расстояние между его конечными станциями!
Фатима понимала его мальчишеский восторг, страстное желание верить в то, что целая Вселенная оказалась прямо у его порога. Однажды, когда Фатиме было восемь лет, ее учительница, миссис Ндойе, поделилась с классом умопомрачительной новостью о том, что астрономам удалось обнаружить звезду, совершавшую колебания под действием притяжения ее планеты. Той ночью Фатима тайком выбралась из своей комнаты, чтобы взглянуть на небо в надежде увидеть дрожащие звезды своими глазами.
Но когда она рассказала миссис Ндойе о своих планах посетить только что открытую планету, учительница аккуратно направила ее чаяния в более реалистичное русло. – Когда ты станешь старше, то, возможно, сумеешь изучить и этот мир, и тысячи подобных ему. Но даже свету требуется целые годы, чтобы преодолеть такие расстояния. Может быть, оставишь кое-что и своим внукам?
Салиф заметил выражение на ее лице. – Тогда почему ты здесь вместо того, чтобы представлять факты в правильном свете?
– Потому что никаких фактов у нас нет.
– Совсем? Хочешь сказать, ты в ни чем не уверена?
– Я знаю, что сейчас мы видим свет от звезд, которых не видели всего несколько дней тому назад, и что яркость самих звезд, насколько можно судить по внешних признакам, осталась прежней, – ответила Фатима. – Но я не знаю, где эти звезды находятся, почему они стали видны именно сейчас, и что мы увидим на небе завтра.
Салиф рассудительно кивнул. – Ну хорошо, потерпеть я могу. Так что планировать круиз по Галактике пока не буду.