– Это же должно что-то значить! – воскликнула Габриэлла. Чилийская команда только что зафиксировала, как голубой сверхгигант HD 183582 – удаленный от Земли на расстояние около четырех тысяч световых лет – исчез за периметром Грани.
Фатима старалась не терять бдительности, но отчасти была согласна с Габриэллой: появление такого ограничения должно было и правда вдохнуть в их выкладки новую жизнь. Запечатленное событие позволило установить максимальную дистанцию до аномалии, но в остальном мало чем отличалось от появления новой звезды внутри круга, разве что происходило в обратном порядке. Не наблюдалось ни размытия, ни искривления света; исчезнувшая звезда просто померкла – так резко, будто оказалась позади Луны.
– Ставлю пятьдесят долларов на то, что она закроет и следующую звезду, – предложила Габриэлла. HD 184039 располагалась менее, чем в девяти сотнях световых лет, так что результат они узнают уже к завтрашнему полудню.
Фатима улыбнулась. – С какой стати мне соглашаться на такое пари? Если бы расстояния до Грани как раз хватило, чтобы закрыть первую попавшуюся нам звезду, совпадение было бы слишком явным.
Габриэллу такой ответ, по-видимому, устроил, но останавливаться на достигнутом ей не хотелось. – Тогда давайте предположим, что она может располагаться ближе. Скажем,… на расстоянии меньше светового года.
Фатима не возражала. Интереса ради она была готова принять любое допущение.
– С какой естественной скоростью в пустом пространстве будут распространяться изменения в геометрии? – задала вопрос Габриэлла.
– Со скоростью света.
– Так что, если именно с такой скоростью Грань и расширяется?
– Эммм… тогда она достигла бы нас еще до того, как мы ее увидели. – Фатима внимательно изучила лицо Габриэллы, изумляясь тому, как сильно та, должно быть, вымоталась.
Габриэлла нетерпеливо покачала головой. – Но предположим, что это не сфера – предположим, что Грань имеет форму круга. Если она находится от нас на расстоянии в шесть десятых светового года и ее радиус увеличивается со скоростью света, то видимая скорость углового роста как раз совпадет с результатами наблюдений.
Фатима прекрасно понимала всю привлекательность подобной идеи. Растущая сфера не могла расширяться со скоростью света, потому что в противном случае уже давно добралась бы до Земли, однако наблюдаемая скорость роста Грани была слишком велика, что оставляло всего два варианта: либо граница сферы перемещалась с некоторой произвольной, но все же гигантской скоростью, либо расстояние между аномалией и Землей было еще меньше, чем предполагала Габриэлла.
– Вот только входы червоточины – это не диски, а сферы, – заметила она.
– Вы же не верите в червоточины, – парировала Габриэлла.
– Знаю. – Фатима ненадолго задумалась. – Возможно, диск и правда мог бы объяснить наблюдаемые оптические свойства. Если рассечь пространство-время вдоль двух гладких поверхностей, а затем отождествить оба разреза друг с другом, то эффекты кривизны будут отличаться…, хотя периметр все равно окажется сингулярным, будто космическая струна под отрицательным давлением. Сложно представить, как подобная структура может расширяться со скоростью света.
– Объяснить динамику я не могу, – признала Габриэлла. – К тому же есть и другая загвоздка, ведь мы видим не эллипс, а идеальный круг. Каковы шансы, что диск будет обращен к нам своей плоскостью?
– Думаю, тебе стоит сделать перерыв и поспать, – предложила Фатима. – Мне пора к студентам. Можем вернуться к этому завтра.
Предполагалось, что сегодняшнее занятие будет посвящено методам наблюдения экзопланет, но Фатима решила дать студентам поблажку; в эти дни, наверное, даже нейрохирурги и водители скорой помощи прямо за работой обсуждали с коллегами свои собственные теории насчет Грани – ожидать, что подобные желания сможет перебороть целая аудитория начинающих астрономов, было бы чересчур жестоким. Она позволила студентам свободно задавать вопросы и даже просто выдвигать идеи, старясь по возможности следить за тем, чтобы никто – включая и ее саму – не пытался заглушить даже самые безумные из предложенных гипотез.
– Сможем ли мы пережить столкновение с Гранью? – спросил Леон.
– А Солнце мы с собой захватим? – пошутила Фатима.
– Почему бы и нет? Если бы в Грань помещалась только Земля, то ее расстояние от нас было бы совсем небольшим, и кто-нибудь уже бы измерил ее суточный параллакс.
Идея была вполне здравой. – Учитывая вид звездного неба, – заметила Фатима, – кривизна внутри Грани вряд ли достигает экстремальных значений – до черной дыры с массой Солнца она, к примеру, не дотягивает. Но для того, чтобы изменить орбиту Земли, такого сильного гравитационного поля и не требуется.
– То есть…?
– Мы не знаем, – ответила она. – Возможно, прохождение через аномалию нас убьет, а, возможно и нет. Но даже если Грань достаточно велика, чтобы проглотить всю Солнечную систему, нам все еще не хватает данных, чтобы доказать сам факт ее движения – не говоря уже о том, что она направляется в сторону Земли.