Когда Фатима выслала Дэниелу черновик пресс-релиза, он перезвонил ей меньше, чем через минуту. – Это что, шутка? – спросил он.
– Конечно нет.
– Три дня назад Солнечная система целиком прошла сквозь червоточину?
– Мне бы не хотелось использовать слово «червоточина», – настоятельно заметила Фатима. – У него слишком много сбивающих с толку коннотаций.
– Думаю, терминология – это меньшая из ваших проблем, – сказал в ответ Дэниел.
– Я всего лишь описала одну из конкурирующих теорий, – неохотно признала она. – Прежде, чем мы узнаем, чья идея верна, может пройти какое-то время. Но вы же хотели, чтобы я как можно скорее высказала свое мнение насчет Грани – вот это оно и есть.
Дэниел вздохнул, смирившись с неизбежностью ситуации. – Вы готовы отстаивать свою теорию в интервью?
– Если придется.
– Тогда дам вам один совет: подготовьте видео для иллюстрации ваших объяснений, потому что в противном случае телевизионщики найдут его за вас. Вполне возможно, в каком-нибудь второсортном фантастическом фильме.
Фатима подготовила короткий анимационный ролик, который показывал, как скользящий по границе аномалии луч света должен был отставать от движения самой Грани, влияя на ее наблюдаемый размер в любой конкретный момент времени. Она удержалась от порыва добавить к ролику формулу из теоремы Пифагора и просто расположила гипотенузу по вертикали – так, чтобы ее длину можно было визуально сопоставить с расстоянием до центра. Затем она поймала подвернувшегося под руку студента и спросила его мнения насчет анимации.
– Это слишком похоже на картинку из учебника, – недовольно заметил он. – Думаю, вам стоит показать, как выглядят настоящие звезды.
Фатима собрала последовательные снимки Грани, после чего наложила на них расширяющийся красный круг, демонстрирующий предсказанный ее моделью размер эффективного окна. Совпадение было чуть ли не до мурашек идеальным – так же, как и любая линейная аппроксимация, построенная по линейному набору данных.
Она переслала анимацию Дэниелу, который опубликовал ее вместе с пресс-релизом. Затем она села за стол и стала ждать, между делом просматривая статью, которую они написали вместе с Габриэллой, заново проверяя и перепроверяя каждое уравнение.
Первое предложение интервью поступило с местного радио Канберры. Журналистка была вежлива, но отнеслась к ее словам с толикой недоверия и нешуточным замешательством; судя по всему, она решила, что если Земля уже пересекла Грань, но внешний вид неба так и не поменялся, значит, в какой-то момент планета должна была совершить путешествие назад во времени. – Мы только видим прошлое, – подчеркнула Фатима. – Именно так все обстоит, когда вы смотрите в небо. Наш взгляд всегда обращен назад во времени.
Минуло пять часов вечера; Дэниел ясно дал понять, что на репортаж для австралийской прессы рассчитывать было уже поздно. Европа же, наоборот, только просыпалась, и утренняя передача на немецком телевидении захотела провести с ней интервью по Скайпу. – Мы запишем этот фрагмент на английском, а затем пустим в эфир с субтитрами на ваших репликах, – объяснил ей продюсер.
– Хорошо.
Фатима нервничала, однако ведущая по имени Нора, судя по всему, внимательно ознакомилась с пресс-релизом и задавала вполне разумные вопросы. – В настоящий момент обратная сторона Грани – та, через которую мы сюда попали – удаляется от нас со скоростью света?
– Да.
– Значит, если вы правы, то попасть домой с помощью того же туннеля мы уже не сможем? Мало того, что мы прошли сквозь аномалию без малейшего предупреждения – теперь мы даже не можем просто вернуться обратно?
– Так и есть, – подтвердила Фатима. – То, что движется со скоростью света, нельзя ни увидеть, ни догнать.
– Не слишком-то удобная система метро, не находите? – пошутила Нора.
– Верно, – согласилась Фатима. – Если эта модель окажется верной, то Грань почти наверняка представляет собой природный объект, а вовсе не часть какой-либо искусственной транспортной сети.
Следующей на очереди была BBC, затем – станция NPR1 в Бостоне.
– Судя по информации на университетском вебсайте, ваша специализация связана с изучением экзопланет, – заметил журналист NPR.
– Верно. С Гранью я пересеклась исключительно по воле случая.
– Что же в таком случае произойдет с вашими исследованиями близлежащих планет, если мы внезапно оказались в другой части космоса?
Фатима рассмеялась. – Честно говоря, об этом я практически не задумывалась. Но за последние десять лет наши методы улучшились настолько, что наверстать упущенное, скорее всего, не составит особого труда. Возможно, это даже пойдет нам на пользу, ведь теперь нашим наблюдениям может открыться целая плеяда новых звезды и планет.