Джон Чжан приходит в сознание.
– Похоже, я надолго заснул, – бормочет он.
– Спали вы и впрямь прилично, – замечает Митчелл Калрус. Кроме них в комнате никого нет. Чжан лежит под одеялом в уютной постели, опираясь на целую гору подушек, но воздух у его лица кажется холодным. Комната выкрашена в капустно-зеленый цвет – не считая небольших белых плиток кафеля в нижней части стен, белой оконной рамы (с замерзшим стеклом) и нескольких старых, невзрачных пластиковых стульев рвотно-бурового цвета, на одном из которых и устроился Калрус. К левой руке Чжана подсоединена капельница. По ней течет бесцветная жидкость.
– Зыков мертв, – сообщает Калрус.
В голове Чжана возникает хоровод воспоминаний. Кажется, будто они дальше, чем следовало бы. – По-моему… по-моему, я это уже знал.
– Он покончил с собой. Это произошло всего через несколько часов после вашего ареста. Возможно, во время сна вы почувствовали, как слабеет его влияние на ваши мысли. Зыков был существом, несущим хаос и разрушение. Направить вас в одну из самых густонаселенных областей земного шара – все это прекрасно вписывается в его типаж. По этой же причине он послал Косогорина в Нью-Йорк.
– Для Бразилиа здесь слишком холодно, – замечает Чжан.
– Верно. – Митч переворачивает несколько страниц в кольцевом скоросшивателе, который лежит открытым у него на коленях. – Верно. Хмм… После ареста в Бразилии вас накачали успокоительными. На следующее утро вас разбудили в изоляторе временного содержания, чтобы провести допрос. Но прежде, чем был задан хоть один вопрос, вы испытали легкие судороги и попытались активировать устройство Клика, которое в целях судебной экспертизы хранилось в одном из шкафчиков в соседнем здании. К тому моменту, когда вас снова погрузили в наркоз, шкафчик…, в общем, я не знаю португальского, но судя по этой фотографии, он будто взорвался вовнутрь. В сознании вы провели меньше десяти минут.
– Далее вас доставили в бразильский военный госпиталь, где ввели в состояние контролируемой комы и подключили к системе жизнеобеспечения. Вас переправили на Кубу, затем в Россию, затем – в Великобританию, а потом – снова в Россию, а международное законодательство тем временем пыталось выяснить, как с вами поступить. В итоге стало понятно, что вы действовали под принуждением телепатического контроля Михаила Зыкова и ответственности за свои поступки нести не можете. Через шесть месяцев после ареста вас снова разбудили – на этот раз в специализированной швейцарской клинике, в двух с половиной тысячах километров от вашего устройства Клика, где…
– Его сделал я. Это устройство Чжана.
–… где вы спровоцировали небольшое землетрясение и чуть не обрушили на себя все здание. Судя по всему, пост-гипнотические внушения Зыкова оказались… убедительными. Вас снова погрузили в кому.
– В общей сложности вы провели без сознания восемь лет.
Чжан качает головой и, щурясь, смотрит на Калруса. – Кто вы такой?
– Меня зовут Митч Калрус. Мистер Джан…
Чжан морщится, услышав свою исковерканную фамилию. – Просто зовите меня «Зед». Я умираю?
– Нет.
– Я болен? Нет? – Калрус качает головой. – Тогда зачем рисковать, пытаясь меня разбудить?
Калрус разжимает кольца скоросшивателя и передает ему скрепленную скобами пару печатных листов формата A4, с двух сторон покрытых убористыми научными заметками и графиками. Сильнее прочих выделяются два графика, на которых – в итоге понимает Чжан – изображены данные, собранные крупным нидерландским детектором нейтрино. – Этот отчет составлен в августе 2015. – Далее он передает Чжану еще один отчет. – А этот сделан в октябре того же года. Обратите внимание на возросшую величину пиков.
– Это псевдоцветная фотография крошечной области неба в созвездии Девы. Она была сделана космическим телескопом LSEAT LocalSC 1 января 2016 года. Точечный источник в правой верхней части был обнаружен в результате обратного прослеживания траекторий аномальных нейтрино. Речь, как оказалось, идет о группе из трех-пяти сверхновых, случайно возникших примерно в одной и той же части неба. Согласно одной из гипотез, колоссальное межзвездное явление привело к практически одновременному коллапсу нескольких звезд в одной и той же области далекой галактики. Предлагались как естественные, так и рукотворные объяснения – космическая струна, квантовая сингулярность, Q-шар, эксперимент невиданных масштабов. – Калрус перелистывает еще несколько фотографий в условных цветах. На них точечный источник выглядит ярче. – Этот снимок сделан двумя днями позже. Этот – четырьмя…
– Где мои очки?
– Я… – Калрус осматривает комнату, включая прикроватный столик и содержимое его ящиков. – Я не знаю. Думаю, их могли потерять. Вряд ли кто-то знал, что вы их носите. Мне жаль. На… на следующих двух снимках показано еще несколько сверхновых, взорвавшихся впереди предыдущих. Практически межзвездный двигатель, который задействуется раз в несколько дней. А это – последний снимок, который удалось сделать LSEAT LocalSC, прежде чем на объекте стало невозможно сфокусироваться.
– Эта фотография сделана в апреле 2016 г. бинокулярным космическим телескопом TALOS A-B. TALOS был создан, главным образом, для прямого отображения физических особенностей других планет Солнечной системы, но помимо прочего оснащен средствами ИК-наблюдения за глубоким космосом. К настоящему моменту объект характеризуется ненулевым угловым диаметром и сопровождается цепочкой из, как минимум, девяноста сверхновых – реальное количество которых может исчисляться тысячами, если учесть, что полдюжины ближайших взрывов не дают увидеть остальные. Эти восемь снимков были сделаны наземной обсерваторией на Гавайях спустя еще три месяца. Мы вживую наблюдали взрыв сверхновой с беспрецедентно близкого расстояния. Эти фотографии выложены в общий доступ вместе с финальной версией расчетов синего смещения и углового движения.
– Меня тревожит ваше спокойствие, Зед. Вы провели во сне почти пятую часть вашей жизни…
– Что вам нужно? – напрямую спрашивает Чжан.
Калрус достает ноутбук и ставит его перед Чжаном. – Это снимок неба, который я сделал, когда прибыл в Москву, сегодня в три часа утра. Камерой в своем телефоне. – Он щелкает по клавишам. – Это запись волнений, которые прошли в Риме две недели назад. В Ханое, неделю назад. В Багдаде, тоже на прошлой неделе. В Вашингтоне, округ Колумбия; это прямая трансляция с веб-камеры. Вот стенограмма обращения, которое президент США сделал два дня назад. Вот речи, с которыми выступали Папа Римский, Далай Лама и Ахмад Куреши, Стихия номер девятнадцать. А здесь официальное совместное заявление, сделанное NASA, ESA и еще четырьмя крупными управлениями космических исследований, в котором говорится, что с учетом всех имеющихся на Земле ресурсов возможность сверхсветовых перелетов появится не раньше 2025 года, а полномасштабная эвакуация землян – не раньше 2125. – Поймав на себе взгляд Чжана, Калрус решает, что зашел достаточно далеко. – Зыков мертв, – поясняет он. – Чего не скажешь об Уле.
– Зыкову не хватало мощи. Используя малопонятные технологии Рецепта, он создал то, что с позиции современной науки выглядит, как настоящее магическое заклинание, после чего попытался призвать остаток Ула в свое собственное тело. Но он ошибся, и вместо этого сила Ула – душа, «основополагающие атрибуты», называйте, как хотите – стала дробиться, попадая в случайных людей. Поначалу это происходило только в России, позже – по всему миру. «Призвать» означает «вызвать издалека». В данном случае это означает «приказать кому-то или чему-то, находящемуся где-то там, появиться здесь». В чем была его ошибка? Сила Ула, в отличие от моей, не была заперта в экстрамерном облаке. Она здесь. В этой реальности. Ул – весь Ул целиком – уже находится в нашей Вселенной. Просто он еще не добрался конкретно сюда.
– И даже не добрался до нашей галактики.
– О его приходе мы знаем уже пятнадцать месяцев. Плана у нас нет. Мы в тупике. Тех, кто знал Рецепт на вашем уровне, уже нет в живых. Зыков на пару со Стражем их так или иначе уничтожили. Телепортация заблокирована, так что перестановки со скоростью света нам недоступны. Путешествия во времени не работают. Если бы мы знали, что именно нам потребуется, то могли бы это реплицировать, но субнуклонная репликация утрачена. Сверхсветовая связь запрещена. Портал Клика – он же рай – закрыт. Внедрение во вселенский хор невозможно. У нас нет космических ковчегов. Нет Ориона. У нас даже шаттлов не осталось. Мы здесь как консервы в банке.
– Все это Зыков делал намеренно. Он старался сделать так, чтобы человечество никогда не покинуло свою планетарную колыбель. До последнего момента он не знал меня в лицо; он пытался удержать всех нас в одном месте, чтобы грядущая катастрофа разом постигла все человечество, уничтожив и мой разум, и любую возможность на его воскрешение. Ему необязательно приближаться к Земле вплотную, хватит и сотни световых лет; взрыв сверхновой на таком расстоянии моментально лишит Землю большей части ее озонового слоя. Нас ждет повторение ордовикско-силурийского вымирания. Люди исчезнут с Земли уже через два года вместе с 95% всех остальных видов. И это в лучшем случае. Но расчеты говорят о том, что он направляется прямо сюда, а если это действительно так, то на месте планеты останется лишь облачко металлического дыма.
– Никто не знает Рецепт лучше вас. Худ, Косогорин, Дэвис, Мерфи, Берд, Куан, Аккер, Нкубе, Эшмор, Клик, насколько мне известно, мертвы или пропали без вести. Ваш кубик манипулирует экзотической материей. И это единственный молоток, который у нас есть. Так превратите эту проблему в гвоздь и ударьте по ней.
– Предлагаете его убить?
– Могу вас заверить, что убить его при помощи одних только ваших знаний и ресурсов не выйдет. Решение есть, но оно потребует сотен лет вычислений. Возможно, даже тысяч. Нет. Просто сделайте что-нибудь, чтобы выиграть нам время. Перенести нас в другую галактику. Перенесите меня в другую часть галактики, этого уже будет достаточно. Создайте область пространства-времени, в которой время течет в миллион раз быстрее обычного. Мне без разницы.
– Экзотическая материя на это не способна, – отвечает Чжан. – И я ничего не смогу сделать без точки фокусировки. Мне нужен…
Митч Калрус протягивает ему небольшой золотой кубик. – Устройство Чжана могло пробить в нашем мире дыру. Вы не разговариваете со мной, потому что меня здесь нет. У вас четыре дня.
Кроме Джона Чжана в комнате никого не осталось. Он подтягивает к себе стойку с колесиками, на которой висит капельница, и направляется к замерзшему окну (одет он, как выясняется, в просторную больничную пижаму белого цвета); ему удается отодвинуть створку достаточно далеко, чтобы выглянуть на улицу. Комнату наводняет холодный воздух, от которого поднимаются волосы на руках. День сверкает белизной. Внизу расположены другие строения больницы и грузовой двор с парой припаркованных грузовиков. В отдалении виднеется город, над которым вьется бледно-серый дым, будто кто-то пришел к выводу, что сегодня идеальный день для тумана, и решил его изготовить. Чжан прислушивается, и ему почти удается уловить звук пары сирен. Сейчас Двадцатый год, – понимает он. Скоро на планете появится некто с силой миллиона человек. Какой национальности он будет? Чжан задумывается. Какую нацию непременно решит завоевать?
Рассмеявшись, он кладет золотой кубик на прикроватный столик и берет в руки оставленную там пачку бумаг, дешевую папку-планшет и дешевую же шариковую ручку. Он улыбается самому себе, и за его улыбкой скрывается смутное сомнение. Как будто он читал книгу, но пропустил в ней один абзац, и теперь все происходящее кажется чуть менее понятным, чем следовало бы.
Джон «Зед» Чжан начинает обрисовывать свой план – «Новую космологию».