Дом родителей Кристофера располагался высоко на западном склоне холма. Близлежащая местность не пострадала от наводнения, но когда Элис взглянула вниз, в лунном свете ее глазам предстала захватывающая дух панорама долины с траншеей, которую в ней выпахала хлынувшая из дамбы вода. По ее прикидкам была разрушена примерно пятая часть зданий, оказавшихся на пути водной стихии, и изувечен каждый десятый житель города. Если стоявшие за этим люди верили, что спасают свои семьи от опустошительного касания Дисперсии, они уже были в ответе за собственную глупость – но если болезнь была для них всего лишь поводом, каким еще ядом мог быть отравлен их разум? Разве соседей, похожих на тебя, почти как две капли воды, можно ненавидеть еще сильнее, чем если бы по их вине в твоем теле действительно открывались язвы?
В окнах не горел свет, но когда она постучала, на пороге появился Кристофер с лампой в руках. – Все остальные спят, – тихо сказал он. Когда-то это могло показаться странным, но Элис не стала выуживать из него объяснение; либо они устали, на что была сотня причин, либо попросту экономили горючее. – Можем воспользоваться маминым кабинетом.
Элис сняла обувь и, взяв ее в руки, последовала за ним внутрь дома. В кабинете она положила на стол пачку страниц с заметками, пока Кристофер устанавливал лампу.
– Пара минут? – недоверчиво спросил он, указывая на размер стопки.
– Можешь считать это моей справочной библиотекой, – объяснила Элис. – Целиком она нам, скорее всего, не понадобится, но я не могу сказать заранее, с какими из записей мне нужно будет свериться прямо сейчас.
Кристофер кивнул и потер глаза. – Ладно. Чем я могу помочь?
– Похоже, что в ближайшее время мы возобновим работу, но заминок было так много, что я хочу по максимуму использовать оставшееся время. Во время нашего последнего разговора ты предположил, что мог бы предугадать изменения в видимости инфекционного агента, которая будет отличаться для двух наблюдателей, способных видеть его в конкретный момент времени.
– Я помню. Ты принесла заметки Тимоти о седьмой траектории?
– Да. – Элис сделала три копии; одна из них уцелела после наводнения.
Она вручила ему пачку страницу, и Кристофер взялся за работу. Элис молча наблюдала, решив пока что не расспрашивать его насчет конкретных методов; объяснив, что именно он делает, Кристофер мог в итоге сэкономить им обоим время, но с этим можно было и подождать – сейчас он был слишком загружен другими обязанностями.
Когда он закончил, Элис просмотрела результаты, убедившись в том, что ее интерпретация формул была верной.
– Это было проще, чем я думала, – призналась она.
– Мы закончили? – спросил он, безо всякой грубости, хотя и был на работе, наверное, с самого рассвета.
– Спасибо. – Элис помедлила. – Но я хотела кое-чем с тобой поделиться. Это просто идея, которая пришла мне в голову – можешь поступить с ней, как считаешь нужным.
– Я слушаю. – Он оперся подбородком о свою руку и полузакрыл глаза.
– Я хочу его выманить, – сказала она. – Предложить жертвенную наживку вместо плоти больного.
Кристофер промолчал. На полках за его спиной Элис заметила книжные стопки коллекции трактатов по классической геометрии, собранных его матерью – вполне вероятно, единственные оставшиеся экземпляры во всем Ритере. Будь их дом еще ниже в долине, книги могло унести наводнение.
Когда Элис уже начала задумываться, не задремал ли он прямо посреди разговора, Кристофер ответил:
– Ты хочешь накормить пациентов пустой пищей? Набить им желудок… чужеродной фракцией, которую они будут в состоянии проглотить?
– Именно.
– Но с чего ты взяла, что микроб предпочтет эту фракцию плоти самого пациента?
– Из-за твоих слов о его видимости. Тот факт, что мы не можем различить пару фракций в течение большей части их периода взаимодействия, еще не означает, что они будут равноценны и для самого микроба.
Кристофер помассировал виски. – Но лишь после того, как сам микроб окажется на свободе. Пока он находится внутри нас, мы копируем его, как собственную плоть. Мы изменили его по своему образу и подобию.
– Мы изменили то, из чего он состоит, но не затронули его поведение, – возразила Элис. – В тот самый момент, когда микроб становится источником проблем, он снова начинает от нас отличаться. – Услышав собственные слова, Элис задумалась, не были ли они всего лишь праздной риторикой; возможно, она просто убедила себя в их справедливости, изо всех сил стараясь выдать желаемое за действительность.
Тот же самый вопрос, похоже, мучал и самого Кристофера. – Это возможно, – наконец, согласился он. – Хотя прямо сейчас я и понятия не имею, как дать этому количественную оценку.
– Не страшно. Просто…?
Он полностью открыл глаза. – Просто подумать об этом? А разве у меня есть выбор – теперь, когда ты заразила меня этой идеей? Теперь, когда я буду пытаться уснуть, и завтра, за обтесыванием блока на стройплощадке, где-то на задворках моего сознания будет постоянно звучать голос, который ты подсадила мне в голову: «Как сделать так, чтобы это сработало?»