Элис встала пораньше, быстро позавтракала и, обернув лицо шарфом до самой переносицы, направилась к убежищу.
Она, впрочем, вышла из дома слишком поздно, чтобы проделать этот путь с должным комфортом, ведь многие из членов Пылевой Армии уже успели взяться за дело. С каждым днем их, похоже, становилось все больше; закрыв лица тканью, они маршировали туда-сюда по городской площади, тряся мешками с обломками, добытыми из разрушенных домов, или грохоча кусками любого похожего на мел минерала, какой им только удавалось раздобыть.
Элис понимала их логику, однако утренний свет, искоса пробивавшийся сквозь парящие в воздухе пылинки, придавал Ритеру вид города, навеки застрявшего в моменте наступления катаклизма, которому могли позавидовать все свалившиеся на город несчастья. Дело было вовсе не в том, что этот пейзаж напоминал о недавнем потопе; в дымке микроскопической пыли не было и намека на крутящиеся водовороты. Но даже закрыв глаза на свою инстинктивную реакцию при виде этой атмосферы бесконечных руин, Элис не чувствовала себя в безопасности. Налет видимости, которую этот туман грозил придать любому потенциальному террористу, имел и негативную сторону: ведь если могли видеть их, значит и они могли видеть своих жертв.
Ей оставалось лишь делать неглубокие вдохи и стараться не пускать пыль в свои легкие. Элис торопливо шла по площади, время от времени заслоняя нос рукой, когда на ее пути попадались чрезмерно вредоносные и колючие облака, от которых не спасал даже шарф.
Преодолев половину пути, она застыла на месте: Элис была уверена, что заметила пустое пространство, петлявшее посреди материальных пешеходов. Почему никого, кроме нее, это не насторожило? Протолкавшись мимо прохожих, она заняла более удачную наблюдательную позицию, раздумывая над тем, могли ли люди, оказавшиеся рядом со вторженцем, не замечать его в силу своей близости.
Вон там, снова! Изваянная из пыли голова, будто ожившая стеклянная статуэтка, пронеслась над плечами ритеранцев. Все исследователи находились на складе и покидали его исключительно в компании сопровождающих; наблюдатели из четырех соседних городов были обязаны носить ремни, инкрустированные драгоценными камнями, имитация которых, по мнению советников, самозванцам была попросту не по карману. Невидимый визитер, без предупреждения разгуливавший по городу, явно не входил в число друзей.
– Кто там? – прокричала Элис, снимая шарф и повторяя слова, одновременно указывая на силуэт в надежде, что кто-нибудь еще подтвердит увиденное. Люди обратили на Элис внимание и проследили за ее взглядом.
– Я его вижу, я его вижу! – отозвался мужчина, который возбужденно размахивал каменным ножом. Он пробрался через толпу, которая отпрянула от его оружия, когда ему удалось приблизиться к злоумышленнику.
Окружавшие Элис прохожие начали кричать и жестикулировать, направляя мужчину к его цели. – Туда! Нет, левее – назад! – Но Элис уже потеряла лакуну из вида; Невидимка мог оказаться достаточно проворным, чтобы найти подходящего для колокации человека, обрисованного пылью, как костюм, который ему оставалось лишь «надеть» на себя. Даже если «дублер» имел при себе оружие, противник вполне мог подстроить свои движения так, чтобы избежать контакта с опасным предметом.
Или даже схватить его намеренно.
– Он тянется за вашим ножом! – закричала Элис, не имея на то никаких оснований и лишь надеясь, что все, кто подвергался риску из-за ее воображаемой стратегии, теперь будут знать о намерениях противника и смогут оказать сопротивление. Она увидела, как люди хватаются за свои ножи и дубинки, поднимая их высоко над головой, будто они и правда чувствовали, как невидимый противник тянется к их рукояткам.
Элис закрыла глаза и качнулась в сторону, окунувшись в звуки паники и гнева. Если бы она прокричала нужные слова, половина людей в этой толпе бы, наверное, всадили нож себе в грудь, чтобы искоренить прячущегося внутри них врага, и с радостью бы заплатили эту цену ради спасения сограждан.
Тон людского гомона резко поменялся. Она открыла глаза; люди смеялись. Высоко подняв руки, один из членов Пылевой Армии, одетый на манер призрака, стучал друг об друга парой кусков мела. Посреди белого облака виднелись парящие очертания совы, которая сердито стряхивала пыль со своих перьев.