Кейт услышала, как кто-то постучал в открытую дверь и, подняв взгляд, увидела извиняющееся лицо Аннеке из дежурной части.
– Прости, сержант, у меня тут дело не для слабонервных.
– Выкладывай, – сказала Кейт. Она уже две недели как вернулась из декретного отпуска и вовсе не нуждалась в предостережениях всякий раз, когда новое дело оказывалось хоть немного мрачнее сцен с резвящимися кроликами на обоях в детской ее сына. А проведя все утро за изучением всплеска пропавших людей, который на деле, скорее всего, представлял из себя не более, чем статистическую аномалию, была готова на что угодно, лишь бы оторваться от бумажной работы.
– Трое жертв – отец и две дочери. Где мать, неизвестно.
«Убийство-самоубийство, но четвертое тело до сих пор не найдено?» Сердце Кейт сжалось, но ее лицо осталось бесстрастным. – Огнестрельные раны?
– Нет, только колотые. – Аннеке замешкалась. – Девочки были совсем маленькие – пять и шесть лет. Если хочешь, я попрошу Рома-стрит1 передать это дело Петри.
– Кейт с нескрываемой досадой покачала головой. – Так мне дадут детектива-констебля или все придется делать самой?
– Детектива не дадут, но на месте происшествия есть четверо патрульных – на сегодня они в твоем распоряжении.
Кейт едва не ответила чередой ругательств, но сдержалась; Аннеке была всего лишь посредником. Какой-то полусырой алгоритм уже счел этот случай единичным преступлением на бытовой почве, которое не несло угрозы более широкой общественности и должно было более или менее разрешиться само по себе. Нет смысла выпрашивать дополнительные ресурсы, пока она не сможет доказать обратное.
Аннеке перекинула отчет со своего планшета на планшет Кейт; встав из-за стола, та открыла документ и взяла в руки брелок с ключами.
По пути к машине она успела ознакомиться с краткой сводкой, предоставленной полицейскими с места преступления. Тела, как считалось, принадлежали Роберту Меллишу, Анжеле Граймс и Изабель Граймс; пропавшую без вести женщину звали Натали Граймс. Мать Натали, Дайан, пыталась дозвониться до своей дочери вчерашним вечером. Когда связаться с ней не получилось и утром, Дайан поехала к дочери домой и, войдя внутрь, нашла жертв лежащими в постелях. Явных следов взлома не было. Семейный «универсал» исчез, но телефон Натали остался на прикроватном столике.
Добравшись до нужного дома, Кейт увидела на улице две полицейские машины и фургон криминалистов; их присутствие, однако же, не привлекло зевак – судя по всему, соседям хватало такта не глазеть по сторонам, толпясь вокруг бело-голубой ленты, а вечно повернутые на экономии сайты кликбейтов, скорее всего, ждали подходящего момента, чтобы перепоручить снимки очередной доставке фаст-фуда, которая должна была пролетать над местом преступления.
Кейт поговорила с составившими рапорт офицерами и еще двумя присоединившимися к ним коллегами; они относились к небольшому пункту охраны правопорядка, расположенному в близлежащем торговом центре. Не испытывая необходимости в сдерживании толпы, она решила отправить троих из них в соседние дома.
Дайан Граймс сидела в одной из патрульных машин и пила кофе, который ей, должно быть, принесли «витринные» полицейские. Представившись, Кейт устроилась рядом с ней на заднем сидении.
– Кто мог такое сотворить? – спросила Дайан. Ее зубы стучали. – И с какой стати им забирать Натали? Она бы им глаза выцарапала, прежде чем позволила хоть пальцем коснуться своих девочек. – Дом ее дочери представлял собой скромное одноэтажное здание простой прямоугольной формы. На вид Дайан было около семидесяти, она носила неброскую одежду и не пользовалась украшениями. Кейт была более, чем уверена, что случай не свел ее с доселе неизвестным преступным кланом, погрязшим в кровавой междоусобице в пригороде Брисбена.
– Вы не знаете, у Натали или Роберта были какие-то долги? – спросила Кейт.
– Только ипотека.
– В последнее время они не просили у вас денег?
– Нет. Зачем им? – Дайан, похоже, была возмущена полнейшей абсурдностью ее вопроса; он звучал слишком нелепо, чтобы ее задеть.
Кейт было сложно представить, будто наркотики или азартные игры могли стоить супругам настолько крупных долгов, что даже самый отъявленный садист среди подпольных кредиторов вряд ли бы применил к ним более суровой наказание, чем пара сломанных конечностей. К тому же пара учителей, работавших в государственной школе, едва ли бы стали жертвами грабежа или похищения, которое могло осложниться настолько, что оставило после себя след из трех мертвых тел.
– Роберт был отцом девочек?
– Да. – Дайан насупилась. – После свадьбы Натали оставила свою фамилию и передала ее дочерям. А собственно, почему бы и нет?
Кейт покачала головой, отказываясь выражать какое бы то ни было мнение по этому поводу. – Я просто хочу прояснить, в каких они были отношениях. Насколько вам известно, он когда-нибудь проявлял агрессию по отношению к ней или девочкам?
– Даже если я совершенно не разбираюсь в людях, и он начисто обвел меня вокруг пальца, сама Натали бы с таким ни за что не смирилась.
– Хорошо. У кого-нибудь из них была депрессия? Может быть, Роберт или Натали принимали какие-то медпрепараты?
– Нет.
Кейт сжала ее руку. – Машина объявлена в розыск. Вам необязательно здесь оставаться; мы позвоним вам, как только что-нибудь узнаем.
– Я хочу быть здесь, – настоятельно возразила Дайан. – Что, если она вернется домой?
Кейт решила не высказывать мнения о том, насколько маловероятным был такой исход. – Мы можем позвонить кому-нибудь, кто составит вам компанию? Может быть, друг или член семьи?
– Мой сын сейчас на работе.
– Он может взять отгул на вторую половину дня?
– Он еще ничего не знает, – онемелым голосом ответила Дайан. – Как я ему теперь об этом расскажу?
Кейт позвонила по номеру, который ей дала Дайан. Патрик Граймс был электриком, работавшим на одной из стройплощадок в центре города; чтобы добраться сюда, ему потребуется сорок минут.
Оставив Дайан с констеблем, она постучала в боковую дверь фургона. Тин Нг, эксперт-криминалист впустил ее внутрь, после чего она села рядом с ним перед консолью.
– Что уже удалось раскопать рою? – спросила она.
– Никаких следов взлома, – ответил Тим. – Кто-то оставил в прачечной открытое окно – скорее всего, просто чтобы остудить дом за ночь, но рядом с ним нет ни следов, ни потертостей, которые бы указывали на то, что окном воспользовались для проникновения в дом.
– Что думаешь насчет времени смерти?
– Все профили разложения, собранные по пятнам крови, указывают на вчерашнее утро, но по факту нам нужно будет дождаться вскрытия.
– Ну да. А оружие?
Тим повернулся к консоли и переключился на съемку кухни, приблизив деревянную подставку с прорезями для ножей. Все отсеки были заняты, кроме одного – самого большого. Тогда он «откатил» камеру назад и повернул в коридор, который вел к трем спальням. На полу, перед ближайшей из них, лежал окровавленный нож, лезвие которого, судя по наложенным на изображение размерам, соответствовало пустующему отсеку подставки.
– Чья это комната?
– Старшей из девочек, Изабель, если верить бабушке. Следом – комната Анжелы, а родительская спальня в дальнем конце коридора. – Тим провел камеру по коридору, в главную спальню. На первом проходе дронам удалось просканировать дом лишь в среднем разрешении, но по мере поступления новых данных сцена в спальне становилась все четче и четче прямо на глазах у Кейт.
Роберт Меллиш лежал на спине по одну сторону двуспальной кровати. Одеяло было сдвинуто к ногам, прикрывая их до колен. На нем были только шорты, очки лежали на прикроватном столике. Посередине груди была видна глубокая колотая рана; судя по подсказкам анатомического оверлея, нож вошел в сердце.
На руках не было ран от сопротивления. Кейт предположила, что в момент убийства он мог быть во сне.
– Отсюда тянется кровавый след, – сказал Тим, направляя камеру к полу рядом с Робертом; дорожка запекшихся капель вела из комнаты и дальше по коридору. Они проследовали за пятнами крови в комнату Анжелы, и Кейт мысленно собралась с духом. На этот раз убийца не стал отдергивать одеяло; нож прошел прямо сквозь него, проткнув пижаму девочки. Кейт почувствовала, как к горлу подступает кислота – не столько из-за тошноты, сколько от злости.
Здесь следов борьбы было не больше, чем в случае с Робертом: чтобы поставить точку, хватило всего одной, тщательно выверенной раны. Почти что профессиональная работа – если бы не импровизированный характер оружия. Мать в пылу психотической депрессии скорее бы утопила своих детей или напоила их снотворным – а затем бы и сама погрузилась во тьму следом за своими жертвами. Что за помешательство могло вынудить женщину убить самых дорогих ей людей, не смягчив свой поступок нарочитой добротой, не взорвавшись в приступе неконтролируемой ярости, а просто избавиться от них, методичным и действенным образом, воспользовавшись первым подвернувшимся под руку инструментом?
– Давай дальше, – сказала она Тиму.
В комнате Изабель их ждала практически та же самая сцена и абсолютно идентичный способ убийства. На дверной раме остался кровавый отпечаток ладони; после программной обработки выяснилось, что его размер вполне соответствовал росту Натали, который по оценке Тима – взявшего за основу свадебные фотографии в гостиной – составлял около ста сорока пяти сантиметров. Но потенциальному злоумышленнику и не требовалось внушительных габаритов или физической силы – особенно при наличии сообщника, который бы сдерживал Натали. И если очевидных мотивов для подобного зверства не было у людей со стороны, то же самое можно было сказать и о самой Натали.
– Видишь какие-нибудь препараты? – спросила Кейт.
Тим покачал головой. Но дроны не могли заглянуть в каждый закрытый ящик или защищенный от детей шкаф. – Мы можем поискать канализационные трубы и провести анализ метаболитов, – предложил он.
– Слишком долго. – Еще больше времени заняло бы получение доступа к медицинским записям семьи. Либо Натали была серьезно больна и представляла опасность для всех окружающих, либо ей самой грозила смерть от рук похитителей; Кейт нужно было понять, какой вариант имел место на самом деле. – Можешь составить маршрут, чтобы я проверила самые вероятные места? – Стоит войти в дом, и на месте преступления так или иначе останутся следы ее присутствия, но если она сделает, как велено, то системе, по крайней мере, будет проще исключить ее влияние из общей картины.
Она надела полиэтиленовый костюм, перчатки, шапочку и бахилы, после чего подошла к парадной двери, держа в руках планшет с маршрутом обхода.
Дверь осталась открытой – достаточно широко, чтобы Кейт смогла войти внутрь, не задев ее своим телом. Оглянувшись назад, она увидела на внутренней ручке кровавое пятно. Затем она прошла в прихожую, миновала гостиную и завернула на кухню. Там обнаружилось четыре ящика и три шкафчика, в которые не смог попасть рой; в одном из шкафчиков оказалась целая уйма безрецептурных препаратов: обезболивающие, слабительные, антациды, противоаллергенные. Но ни одного лекарства, выдаваемого по рецепту врача – не говоря уже о нейролептиках.
Дальше маршрут привел ее в ванную, но в единственном необследованном шкафчике не было ничего, кроме косметики, шампуня и крема для бритья.
Неожиданно она услышала сильный удар в заднюю дверь, за которым послышались лай и завывания собаки. – Тим? – произнесла она в микрофон планшета.
– Да?
– Снаружи собака, с ума сходит. Как мне поступить? – Дроны еще не успели просканировать задний двор.
– Если сможешь ее успокоить, не пуская в дом, это будет лучше, чем дать ей разворотить лужайку.
– Хорошо.
Кейт проследовала новым маршрутом на плане дома, пересекла прачечную и остановилась у задней двери. Чтобы открыть ее изнутри, ключ не требовался; она отперла дверь и встала так, чтобы, выходя, заслонить своем телом проем.
Собака оказалась золотистым ретривером, по росту доходившим ей до пояса. Она громко лаяла, но не нападала. Когда Кейт вышла наружу, закрыв за собой дверь, она принялась бегать кругами, жалобно скуля.
Кейт присела на корточки, положила планшет на землю и подняла руки. – Шшш. Иди сюда, все хорошо!
Пес приблизился к ней, виляя хвостом и заходясь от лая. – Все хорошо! – ласково повторила Кейт. Собака носила ошейник; Кейт была уверена, что если сможет за него ухватиться, то наверняка сумеет удержать питомца на месте. – Иди сюда! – Она сняла перчатки и шапочку и спрятала их в передней части своего костюма, надеясь тем самым придать себе более человеческий вид.
Собака подбежала прямо к ней и, завывая, уперлась головой в бок. – Шшш. – Кейт погладила пса по голове и ухватила его за ошейник. После недолгого сопротивления тот успокоился и сел, положив голову ей на колени.
Кейт уже собиралась позвонить в местный приют для животных, но затем ей в голову пришла другая идея. – Тим?
– Да.
– Может спросить, не хочет ли Дайан Граймс на время взять собаку себе?
– Спрошу.
Кейт оглядела двор; здесь стояли качели, приподнятый над землей бассейн, а позади – самый настоящий лес фиговых деревьев, похожий на сказочную зачарованную рощу. Для девочек это, наверное, был настоящий рай.
Она беззвучно разрыдалась. Собака попыталась отстраниться, но затем передумала и подпрыгнула, лизнув ее в лицо. Кейт потянула пса за ошейник, заставив его сесть, и, наконец, взяла себя в руки.
– Дайан возьмет собаку, – сказал Тим. – Выведи ее через боковую калитку справа от тебя, по бетонной дорожке. Это сведет ущерб к минимуму.