Кейт вырвало из сна жужжание телефона, указывавшего своим тоном на сигнал тревоги, явно который не оставит ее в покое, пока она не даст на него осмысленный ответ. Она взяла телефон с прикроватного столика и вперилась взглядом в экран.
– В чем дело? – спросил Реза. Его голос казался не таким сонным, как у нее.
– Нашли пропавшую машину.
Когда Кейт добралась до реки, буксир еще только готовился к работе. Универсал Натали съехал с этой спокойной дороги в том месте, где между асфальтом и водой не было никаких реальных препятствий. В траве и камышах остался след из незначительных повреждений; любой водитель, который бы заметил это, проезжая мимо, скорее всего, не нашел бы здесь ничего более подозрительного, чем попытка воспользоваться травой для разворота. Но этой ночью медсестра скорой помощи, которая возвращалась домой после рабочей смены, заметила в лунном свете блики от покачивавшегося в воде металлического предмета, и притормозила, чтобы повнимательнее его рассмотреть.
В том месте, где оказалась машина, вода была неглубока. Двое патрульных, приехавших на место для расследования, сумели добраться до нее в болотных сапогах. Кейт все еще ждала от Рома-стрит разрешения на использование водолазов, но в то же время сильно сомневалась, что им удастся хоть что-то здесь найти. Если Натали удалось выбраться из затонувшей машины, ей вряд ли бы потребовались сверхчеловеческие способности, чтобы преодолеть путь до берега реки. Все это напоминало не попытку самоубийства, а, скорее, желание спрятать автомобиль. Если бы ей овладело чувство вины, Натали бы съехала на машине с моста.
Кейт стояла, дожидаясь, пока патрульные и водитель буксира устанавливают лебедку и вытаскивают универсал из воды на платформу грузовика. Затем буксир застрял в грязи, и, чтобы его освободить, им пришлось подкладывать под колеса доски. К тому моменту, когда грузовик смог выбраться на твердую землю, Кейт уже потеряла терпение. Она надела перчатки и, держа в руках фонарик, вскарабкалась на платформу рядом с машиной Натали.
Все двери были закрыты, а стекла – опущены; Натали, вполне вероятно, удалось бы остаться в сознании и невредимой выбраться наружу через окно, но ее тело вряд ли бы просто унесло течением. Салон был заполнен илистой водой и растительностью, и любой незакрепленный предмет, изначально находившийся на приборной панели или одном из сидений, теперь был либо погребен в этой грязи, либо остался в реке. Когда Кейт открыла бардачок, из него вырвался поток воды, в котором обнаружились пластмассовые солнцезащитные очки и гигиеническая помада. Кейт нащупала под приборной панелью ручную разблокировку капота и, помучившись с механизмом из-за забивших его грязи и песка, наконец-то, с удовлетворением услышала долгожданный щелчок.
Когда она обошла машину и заглянула под капот, то увидела черный ящик – все еще целый. Предполагалось, что устройства записи данных достаточно надежды, чтобы пережить сгоревшую батарею, а значит, несколько дней под водой никак не отразятся на их работоспособности. Она развернулась и крикнула патрульным:
– У вас есть интерфейсный кабель?
– Лучше подождать, пока мы доставим ее на стоянку при автозаводе, сержант, – ответил старший из них.
– Так у вас есть кабель или нет?
Он с секунду задержал на ней взгляд, а затем направился к своей машине. Кейт спрыгнула вниз, чтобы забрать свой планшет.
Передача заняла всего несколько секунд, но сами данные были зашифрованы; сидя в своей машине, Кейт пыталась убедить производителя переслать ей ключ дешифровки. Магистрат санкционировал расшифровку еще в день пропажи автомобиля, но даже имея на руках цифровой сертификат, подтверждавший этот факт, Кейт потребовалось три попытки, прежде сайт Тойоты смог отличить ее от хакеров и интернет-ботов.
Первым делом она изучила падение в реку. Десятью минутами ранее Натали отключила функцию супервизора, и хотя программное обеспечения машины не дотягивало до полноценной психиатрической оценки, до этого момента оно не замечало в поведении Натали намеков на воздействие препаратов или каких-то патологий: она не виляла на дороге, не материлась во весь голос, не дремала за рулем. Переход на ручное управление, по сути, запрещал автомобилю доверять мнению своих собственных систем, поэтому несмотря на то, что черный ящик продолжал прилежно записывать GPS-координаты, в тот момент, когда Натали съехала с дороги, машина уже не могла судить о благоразумности ее поступков. С ее точки зрения у водителя могли быть все основания считать, что датчики автомобиля вышли из строя, и если машина не заткнется, полностью уступив контроль водителю, ее неисправность может стоить кому-нибудь жизни.
Но по данным GPS-трекера уже можно было сделать вывод, что Натали все это время двигалась с умеренной скоростью. Она разогналась достаточно, чтобы импульс позволил ей преодолеть берег реки и заехать в воду, но не стала вдавливать педаль в пол, ускоряясь, как сумасшедшая, и мчась вперед навстречу забвению. Когда машина остановилась в реке, у нее даже не сработали подушки безопасности.
Кейт снова переключилась на утро, в которое произошли убийства, и проследовала за машиной от места преступления. Поначалу Натали как будто бы ехала прямиком к дому своей матери, но передумала, оказавшись всего в нескольких кварталах от цели. Она развернулась и направилась к квартире своей подруги Мины, но в итоге снова ретировалась. Следующим на очереди был дом ее брата. Затем – еще двое друзей. Телефона при ней не было, а все упомянутые люди утверждали, что не контактировали с Натали ни в тот день, ни позже. Но в очередной раз решив, к кому обратиться за помощью, она, по-видимому, отказывалась от задумки, не дожидаясь, когда ей ответят отказом.
Кейт еще могла понять, что женщина, убившая семью в состоянии психотической фуги, а затем вернувшаяся к реальности, в отчаянии попыталась бы встретиться со своей матерью, но в последнюю минуту решила бы, что не встретит с ее стороны ничего, кроме отвращения. Вот только с какой стати ей было представлять целый ряд других людей, которые, по ее мнению, могли отнестись к Натали с большим пониманием, а затем отказываться от новоявленной надежды всякий раз, как ту предстояло испытать на практике?
Бросив все попытки встретиться с кем-то из знакомых, Натали направилась к торговому центру, расположенному вдали от ее дома, и оставила машину на парковке, где та простояла почти три часа. Целая уйма времени, чтобы потратить его исключительно на сбор провизии перед тем, как рвануть из города – чего она, как выяснилось, делать вовсе не собиралась, если конечно, ей не удалось обзавестись еще одной машиной. Сбежав из дома, Натали взяла свои банковские карты, но так ни разу ими и не воспользовалась; что бы она ни купила в торговом центре, платить ей бы, скорее всего, пришлось остатками тех трехсот долларов, которые она сняла со счета несколько дней тому назад.
Выйдя из торгового центра, она до вечера каталась по городу, описав широкую дугу – будто просто хотела убить время. Около девяти часов она остановилась рядом с узкой полоской фастфуд-ресторанов, затем направилась к реке, чтобы скинуть в нее машину.
Услышав пение птиц, Кейт отвернулась от планшета; уже почти рассвело. Она проверила статус запроса насчет водолазов; он был помечен как «отложенный» – до тех пор, пока команда криминалистов не обследует машину.
Она послала Резе сообщение, в котором говорила, что ее не будет дома, а затем поехала на поиски какой-нибудь столовки, где можно было позавтракать и воспользоваться уборной. Из зеркала на нее смотрело отражение с опухшими глазами и растрепанными волосами; она сняла рубашку и вымыла подмышки. Выбравшись из реки, Натали, должно быть, находилась в еще более скверном состоянии, но, возможно, у нее имелась смена одежды в полиэтиленовом пакете. Спустя шесть дней, три из которых к тому же выдались дождливыми, было слишком поздно отправлять на место происшествия собак, чтобы те нашли ее по запаху от самого берега реки.
Кейт сидела на диванчике в закусочной, попивая кофе, пока часы не показали почти семь, а затем поехала в торговый центр, на парковке которого три часа стояла машина Натали. Камеры видеонаблюдения охватывали всю стоянку, так что было несложно отыскать на записях момент с въезжающей машиной; выйдя из автомобиля с двумя большими, но пустыми сумками для покупок, женщина, однако же, не стала заходить в торговый центр, а вышла на улицу. Кейт целиком просмотрела записи, на которых были видны входы для пешеходов, но Натали ими так и не воспользовалась. Что бы она ни купила за это время, произошло это явно не здесь. В радиусе часа ходьбы от торгового центра располагалась не одна сотня маленьких, независимых магазинчиков.
Кейт вернулась к записям с камер на парковке – начиная с момента, когда машина уже уехала. Появилась Натали, держа в руках раздутые сумки для покупок, но разглядеть их содержимое было невозможно. Новая одежда? Краска для волос? Ножницы? Ей было бы несложно изменить свой облик так, чтобы прежнюю Натали в женщине бы узнали лишь самые близкие друзья. Для срабатывания алгоритма распознавания лиц хватило бы достаточно четкого снимка с камеры видеонаблюдения, но Натали, судя по ее поведению, была не настолько глупа, чтобы просто преподнести себя, как на предметном стекле микроскопа.
Охранник торгового центра заглядывал Кейт через плечо. – Это и есть женщина, которая убила собственных детей? – спросил он. Лицо Натали мелькало по всем СМИ в категории пропавших без вести, однако официальная версия была все еще далека от перевода ее в разряд подозреваемых.
– Возможно. – Кейт посмотрела на него с предостерегающим выражением; ей не очень-то хотелось выслушивать чужие мнения о том, какой участи заслуживала Натали.
– Удачи, – пожелал он.
Она вышла из торгового центра на улицу. – Пометь все розничные магазины в радиусе шести километров, – велела она своему планшету, – и построй маршрут, который проходит по всем точкам.