– Домашние животные есть? – спросила Джастин, отрывая глаза от списка контрольных вопросов на экране телефона.
– Нет, – ответил Джеймс, надеясь, что это может сыграть в его пользу, хотя догадаться, о чем именно думала его собеседница, было непросто. Она сказала, что учится на юриста, и он мог запросто представить ее в зале суда, опутывающей двуличных свидетелей паутиной их собственной лжи. Двое ее соседей по дому, оба выпускники философского факультета, сидели рядом с Джастин на диване, но чем бы они ни занимались в своих телефонах, к собеседованию это, похоже, не имело никакого отношения.
– Аллергия? – продолжила Джастин.
– Эмм, только на пыльцу. Насколько мне известно.
– Я имела в виду аллергию на животных, – пояснила Джастин. – У нас живет кот, Лапуля. Но если у тебя есть выраженная аллергия на продукты, об этом тоже было бы нелишним знать.
– В детстве у меня тоже был кот. Так что аллергии на кошек у меня точно нет. И на арахис тоже.
– Сможешь заранее выплатить двухнедельную ренту плюс еще столько же в качестве залога?
– Да.
При упоминании ренты Феруз и Лиза тут же подняли головы. Они обменялись взглядами с Джастин; похоже, что троица умела совещаться, не прибегая к устной речи.
– Добро пожаловать в номер 37, – сказала Джастин.
– Спасибо. – Джеймс перевел деньги, и когда компьютер риэлтора прислал чек, подтверждающий, что его имя было добавлено в список арендаторов дома, почувствовал, как с его плеч постепенно спадает напряжение. На поиски нового дома у него оставалось всего три дня.
Как только организаторы собеседования поднялась на ноги, в комнату, высоко задрав хвост, вошел мяукающий черно-белый кот. Лиза присела на корточки и погладила его по голове, отчего тот сразу же принялся громко урчать и прижался к ее пальцам.
Ого, такой любвеобильный, – заметил Джеймс. – Или все-таки она?
– Он – правда, кастрированный, – ответил Феруз.
– Вам надо познакомиться, – предложила Лиза. Когда она отошла в сторону, кот развернулся и смерил ее умоляющим взглядом, так что Джеймс поспешно присел на корточки и занял ее место. Лапуля отозвался на незнакомого человека с тем же энтузиазмом и начал тереться головой о костяшки пальцев Джеймса, будто ничто в мире не могло принести ему большего удовлетворения.
Джеймс невольно улыбнулся, но затем вдруг понял, что замеченные им странности текстуры оказались не спутанными комочками шерсти, а бугорками под кожей. – У него что, клещи или вроде того? На голове? – Возможно, он терся просто потому, что хотел избавиться от паразитов или хотя бы унять зуд?
Лиза рассмеялась. – Нет, это интерфейс.
– Что-что?
Она растопырила пальцы у себя над головой. – Это Bluetooth-антенны для электродов.
– Вы подключили электроды к мозгу своего кота?
– Их установила Ноэми, – вмешался Феруз. – Лапуля был ее питомцем. Но потом ей пришлось уехать из страны, а взять его с собой она не смогла.
– Понятно. – Джеймсу не хотелось допускать, что он может без зазрения совести поливать грязью соседку, на смену которой он, собственно, и пришел; ведь они могли души не чаять в Ноэми и полностью поддерживать ее решение.
– Она сделала это только для того, чтобы помешать ему охотиться на местную живность, – объяснила Лиза, беря на себя поглаживание кота. – Было бы жестоко держать его взаперти; когда он на улице, программа не дает ему ловить птиц.
– Разве для этого не хватило бы колокольчика на шее?
– Исследования показали, что этот способ вчетверо эффективнее. К тому же он не доставляет Лапуле никаких неудобств. Разве он выглядит несчастным?
– Нет, – согласился Джеймс. Кот самозабвенно мурчал. Но было ли это подлинной реакцией на компанию соседей, или же чувства были продиктованы программой ошейника?
От этих мыслей Джеймсу сделалось дурно, но что он мог поделать? Спланировать, как тайком умыкнуть Лапулю в центр депрограммирования? Отказаться от места в этом доме и провести следующий месяц в попытках выбить потраченные деньги, просто чтобы почувствовать себя добродетельным человеком, который так и не смог ничего изменить?
Каждый день в мире творился миллион вещей похуже – к тому же кот и правда не страдал в каком-либо привычном смысле этого слова. Отчитывая этих люди за решение, которое уже было принято за них, он лишь выставит себя в скверном свете, обрекая на неприглядную жизнь с соседями, пока тем не удастся его выселить.
– Могу я переехать уже сегодня? – спросил он.