Молодой пост-док покачивался из стороны в сторону, пока старший инженер вносил в машину финальные поправки. Круг Времени и сам неплохо разбирался в инженерном деле и к тому же имел степень по темпологии, но в то же время прекрасно понимал, что создание черной дыры такого размера, да еще состоявшей из электромагнитно-заряженного материала, не стоило доверять простым ученым. К счастью, грант, выданный ему Фондом Базовых Научных Исследований, был достаточно щедр, чтобы позволить Кругу Времени нанять лучшего из инженеров Яйца – Утесного Паука.
Утесный Паук не боялся браться за «невозможные» проекты. Поднабравшись опыта в роли помощника главного инженера на одном из первых трамплинных колец, он взялся за проектирование первого космического фонтана. Утесный Паук разработал башню, высота которой в двести раз превышала диаметр самого Яйца, и не только продемонстрировал, как ее построить, но и доказал, что такой фонтан будет приносить реальную прибыль. Продав идею, он собрал команду, а затем переключился на другие начинания из области «невозможной» инженерии. Кругу Времени повезло, что он смог заполучить Утесного Паука именно в свой проект. Хотя другой проект, думал он, едва ли мог похвастаться той же сложностью и «невозможностью», что и этот – создание машины времени.
Разработка машины времени заняла почти две человеческих минуты. В своей докторской диссертации Круг Времени уже доказал возможность путешествия во времени за счет передачи сигналов в прошлое и будущее. Результатом стала степень в области темпологии и право выбрать себе новое имя.
В его первой машине времени было всего два канала связи. Для этой цели он модифицировал обычный генератор черных дыр, используя в нем смесь протонов и магнитных монополей, разогнанных до высоких скоростей и относительных моментов импульса. Сформировав черную дыру из материала, обладающего как электрическим, так и магнитным зарядом, он заставил быстро вращающуюся продолговатую массу открыть свой горизонт событий на скоростях, не превышавших 99% скорости света. Получившаяся в итоге черная дыра просуществовала меньше сетоборота, но, благодаря точному выбору момента, Круг Времени сумел передать импульс гамма-волн сразу по двум каналам – в прошлое и будущее, – прежде, чем сингулярность исчезла, превратившись в крохотный взрыв излучения.
Машина темпосвязи, которую для него сооружал инженер Утесный Паук, будет действовать постоянно и сможет пересылать сигналы в любой момент из прошлого или будущего, где существует сама машина – до тех пор, пока сообщения не займут все восемь каналов. Пройдет немало времени, прежде чем кто-либо, даже чила с их стремительным развитием, построит машину, способную физически перемещать во времени живых существ, однако пользу можно было извлечь даже из приемопередатчика вроде его устройства темпосвязи.
Теперь машина была, наконец-то, готова. Сборочную бригаду распустили по домам для заслуженного отдыха, а их роботизированных партнеров тем временем перепрограммировали для новой задачи, входившей в обязанности разраставшейся инженерной империи Утесного Паука. Сам инженер остался, чтобы убедиться в работоспособности устройства и внести финальные корректировки.
Наконец, удовлетворенный результатом, Утесный Паук отполз в сторону от комбинированного вкусо-тактильного экрана.
– Работает, – тихо пробормотал он.
– Отлично, – сказал в ответ Круг Времени. – Дайте-ка я проверю. Хмм. Это исторический момент, какое же сообщение мне отправить? Оно должно быть коротким, но при этом достаточно важным. Знаю! – Его подошва задвигалась по экрану, набирая текст послания.
– Обратись же вспять, о, Время, – пробормотал Утесный Паук… – Я прочел это на экране детектора, как только подправил последний параметр.
– Ровно это я и отправил! – ответил Круг Времени. – Она работает! Работает!
– Как и я говорил, – напомнил ему Утесный Паук, пряча в телесных сумках инструменты и измерительные приборы. Несмотря на изрядную длину и массивность, детектор гравитационных волн складывался в аккуратный пакет, прекрасно умещавшийся внутри большой сумки, которую Паук специально сформировал на своем теле для переноски инструментов. Напоследок он прополз в угол комнаты и забрал стоявшее там растение. Это был расщельник – его фирменный знак, питомец и ближайший компаньон. Внимательно осмотрев растение, Утесный Паук поместил его в еще один из карманов своего пещероподобного тела.
– Вы заняли прошлое одного из четырех обратновременных каналов, – уходя, предупредил он.
Но Круг Времени не слушал. Он готовил сообщение, которое собирался отправить самому себе примерно на три оборота вперед, к моменту торжественного открытия машины. Во время пересылки от его будущего я пришел ответ.
Для него Круг Времени отвел тот же обратновременной канал, которым воспользовался для пробного сообщения. Его будущее я поведало, что послание было получено на церемонии открытия, всего на два сетоборота раньше срока. Волнообразное покачивание глазных стебельков замедлилось, пока он занимался настройкой контуров, отвечавших за временные интервалы. Служебный код, прицепленный к концу подтверждающего сообщения, указывал на то, что его длина всего на несколько бит отличалась от максимума, который можно было переслать на такое расстояние во времени. Круг Времени велел компьютеру подготовить свиток с копией закодированного сообщения, чтобы позже рассчитать точное бит-временное произведение, но по грубым прикидкам оно мало отличалось от величины, предсказанной его теорией – 864 бит-колосса. Другими словами, при помощи такой машины можно было передать либо сообщение длиной 864 бита на один колосс в прошлое или будущее, либо 1-битное сообщение, но уже на дистанцию в 864 колосса. Статистика временного квантования, конечно, вызовет определенные флуктуации, но одной из исследовательских задач, связанных с устройством темпосвязи, как раз и была их количественная оценка.
Прежде, чем занимать новыми сообщениями оставшиеся каналы, он хотел проделать кое-какие выкладки, поэтому, направляясь к выходу, установил пароль на вкусо-тактильный экран, который тут же окрасился равномерным серебристым цветом на фоне желтовато-белого пола.
Стены вокруг лаборатории темпосвязи отличались большей высотой и, как следствие, были довольно толстыми у основания. Когда Круг Времени приблизился к выходу, встроенный в пол сенсорный узор просканировал морщинки его подошвы, и внутренняя дверь отодвинулась в сторону. Оказавшись в пункте досмотра, занимавшем внутреннее пространство стены, он почувствовал, как его тело стало тугим и вязким, когда магнитное поле, насквозь пронизав ученого, сгенерировало карту магнитной восприимчивости для сравнения с предварительно сохраненной версией.
– При вас есть свиток, которого не было на входе, – завибрировал в его подошве механический голос.
– Это руководство по эксплуатации машины для темпоральной связи, – объяснил Круг Времени. – Я собираюсь прочесть его дома.
– Принято, – ответила машина. Магнитное поле исчезло, и перед ним открылась внешняя дверь. Прежде чем уйти, Круг Времени установил барьеры против незваных гостей. Сами барьеры он не видел, однако теперь верхняя часть стены буквально ощетинилась чередующимися северными и южными магнитными полюсами. Поля были настолько мощными, а градиент – таким высоким, что на преодоление стены простым раздвиганием магнитных линий ушла бы целая вечность. Вблизи центра барьера сила поля достигала таких величин, что могла вытянуть клетки живого организма вплоть до полной потери их работоспособности. Он слышал, что с тем же успехом можно было сунуть усик в раскаленное до пурпура пламя гамма-лучевого факела. Он заметил тающий след Утесного Паука, указывавший, что тот прополз по покатым коридорам, двигаясь на северо-восток. Круг Времени направился в противоположную сторону, к расположенному на Светило-западе Административному корпусу Института Внутреннего Ока, чтобы заняться подготовкой церемонии открытия.
Утесный Паук был втайне доволен собой. Сначала – Космический Фонтан (он видел крошечную иголку, вздымавшуюся в небо над стеной в конце северо-восточного коридора), а теперь – устройство темпосвязи. Машина времени была завершена с таким опережением графика, что до формальных церемоний открытия по плану оставалось еще целых три оборота. Он не был уверен, стоит ли их посещать. Он ненавидел, когда другие говорили ему о его собственной исключительности. От одной мысли об этом у него сводило глазные стебельки. Пауку не терпелось вернуться домой, к головизору и своим растениям. В этот момент он вспомнил о расщельнике, который он положил в карман перед уходом. Он остановился, отрастил манипулятор и, запустив его внутрь кармана, вытащил растение наружу.
– Ну же, ну же, Изящная Паутинка, – произнес он. – Тебе слишком жарко? – Он поднял растение на уровень глаз и внимательно осмотрел. Оно и правда было слишком горячим. Его верховина приняла почти тот же бело-желтый оттенок, что и нижняя часть, а сам цветок слегка осел внутри остроугольной искусственной щели, заменявшей естественные трещины в камнях гористой местности, где обычно и произрастал расщельник.
Теперь, когда растение оказалось на открытом пространстве, где перед ним открывалась темная чернота звездного неба, его верхняя поверхность остыла и приобрела бархатистый красно-черный оттенок, в то время как нижняя стала зеркальной и серебристой. Утесный Паук приподнял расщельник на уровень своей собственной темно-красной верховины, поместив основание держателя в сформированный на ней карман. Он велел своему телу согреть карман, и растение, корни которого теперь находились в контакте с источником тепла, а верховина охлаждалась черным небом, стало восстанавливать нормальную циркуляцию соков, и, наконец, оживилось. Волокна натяжения, соединявшие края трещины, напряглись, а морщинки верховины стали более выраженными, увеличив излучательную способность поверхности. Крошечные нити красного света, случайным образом возникавшие в красно-черной верховине, неторопливо перетекали по подводящим сосудам к тускло-красному стеблю, постепенно переходящему в желто-белое основание. Это было по-настоящему трогательное зрелище. Утесный Паук почти что чувствовал, как растение жужжит, добывая себе пропитание.
Расслабленный и довольной – и собой, и своим расщельником, Утесный Паук неспешно продвигался на северо-запад. Используя в качестве опоры стены зданий вдоль улицы, он проталкивал свое тело сквозь линии магнитного поля, пытавшиеся преградить путь на север.
Какое-то время его дорога пролегала через похожую на трущобы территорию старого города, окружавшего протяженные кварталы Института Внутреннего Ока. Ставни у большинства жилищ были задвинуты, так что смотреть здесь было особо не на что – не считая внешних стен. Перекрестки имели неправильную форму, и Утесный Паук прополз слишком далеко на восток, запоздало сообразив, что несколько перекрестков тому назад ему нужно было свернуть на северо-запад. Здесь же доступная ему северо-западная улица отклонялась к северу на целых шестьдесят градусов относительно востока – вместо номинальных тридцати. Раздосадованно проворчав на самого себя, он преодолел перекресток и, отыскав южную стену улицы, стал проталкиваться в северо-западном направлении, но теперь больше на север, чем на запад. Мимо него в разреженном дорожном движении скользнул свободный глайдмобиль, и Паук едва не поддался желанию его притормозить, но машина летела не в ту сторону, да и ему физическая активность, пожалуй бы, не помешала.
Когда район старого города сменился предместьями Рая Светила, улицы приняли более регулярный вид. Главные магистрали располагались вдоль оси восток-запад, а боковые улицы расходились к северу ровно под углом тридцать градусов, образуя сетчатый узор из ромбов и треугольников. Личные жилища примыкали к тротуарам, а их стены были покрыты идеально гладкой плиткой, благодаря которой пешеходы могли быстро передвигаться на север или юг. Ставни у большинства домов были отодвинуты, так что Утесный Паук мог заглянуть в их внешние дворики.
Он остановился, чтобы полюбоваться растительной композицией в одном заборных окон. Кто-то взял за основу обычный треугольный проем, а затем вставил укосины между чередующими рядами кирпичей, составив из них нечто вроде лесенки. Тяжелый ствол, выраставший прямо из коры, разделялся на две ветви, которые взбирались по краям треугольного желобка, а затем поочередно оплетали распорки паутиной стеблей. Благодаря расположению в шахматном порядке, каждая из паутинок этого мультисеточного растения прекрасно росла, находясь в постоянном контакте с темным небом. Паутинка еще не успела дотянуться до двух верхних распорок, но он уже видел, как крошечные усики, учась на собственном опыте, пытаются сделать следующий шаг. Вокруг растущих побегов располагались небольшие ящички. Что они из себя представляли, оставалось неясным. Но само зрелище оставило Паука под впечатлением. Приблизившись к табличке, встроенной в тротуар перед входом, он обратил внимание на имя владельца. Д. М. Нуль-Гаусс, 2412, Седьмая Северо-Западная улица. Похоже, здесь живет один из институтских профессоров. Надо будет при случае запланировать визит, чтобы пообщаться на садоводческие темы.
Теперь, оказавшись на знакомой территории, Утесный Паук не ошибся с перекрестком. Он проследовал на северо-запад мимо своего жилища, до которого все еще оставалось преодолеть несколько ромбов на север, затем резко повернул на северо-восток и, оказавшись на собственной улице, двинулся в сторону дома. Его жилище было одним из самых крупных во всем районе и занимало целый ромб. Добившись ощутимого сокращения расходов на строительство Космического Фонтана, он заработал огромную премию и скопил на своем счете достаточно звезд, чтобы выкупить дома своих соседей, снести стены, разделявшие четыре участка и расширить личный участок. Один из соседских домов превратился в мастерскую, второй – в двор для горшков с растениями и тепловую грядку для новых проростков, а третий – в жилплощадь для питомцев. Приближаясь к дому, он шепотом направил в кору электронный свист. В ответ эхом раздались радостные возгласы.
Первым его поприветствовал Холодок, гибридный скороход, миниатюризированный путем генетической модификации. Холодок соскользнул на верхнюю частью забора, обхватив хвостом угловой столб дорожного указателя, и встретил хозяина кивками головы. Пять острых зубов расступались, обнажая белое, светящееся чрево, а затем втягивались обратно при каждом сглатывании. Холодок сделал было рывок к расщельнику, который Утесный Паук нес у себя на спине, но хозяин отвлек скорохода, запустив манипулятор в его глотку. Острые, как бритва, зубы Холодка, способные на раз откусить кончик ложноножки, лишь слегка оцарапали кожу, продолжив жевать отросток, пока Утесный Паук пытался вытащить его изо рта. Он остановился, дав Холодку перебраться на свою верховину, а затем перегнулся через заборное окно, чтобы потрепать дружелюбных созданий по другую сторону. Добравшись до двери, он достал магникарту, отпер ворота изгороди и задвинул их внутрь стены. Его тут же окружили трое крадунов, с полдюжины крадунчиков и подруга Холодка по имени Стужа.
Когда он поздоровался с каждым из крадунов, они расползлись по своим крадунским делам, а у Паука осталось время, чтобы оглядеться в поисках Катышка. Похожий на шар зверек ежился в углу позади своего крупного и более медлительного родича – миниатюрного вялотела по имени Слякотка. Тот забрался в грядку с зонтичниками. На этот счет Пауку придется поговорить с Текучим Песком, исполнявшим обязанности его смотрителя.
– Иди ко мне, Катышек, – позвал он, выставив извивающуюся ложноножку. – Ну же, Катышек. Иди сюда.
Многоглазый шарик, приманенный движением отростка, медленно выкатился из-за туловища вялотела. Наконец, он приблизился достаточно, чтобы Утесный Паук смог погладить его своим усиком. Существо заурчало от удовольствия, пряча глаза от движущегося щупальца.
– Ну-ну, Катышек, – сказал он. – Не надо бояться. Эти шумные крадуны уже ушли. – Немного успокоившись, питомец прокатился вокруг Утесного Паука, наслаждаясь нежными прикосновениями его усиков. Как раз в этот момент из-за угла показался Текучий Песок.
– Когда услышал эту суматоху, то сразу понял, что это вы. Этих крадунов, наверное, на весь район расшумелись. – Затем он вдруг заметил вялотела в зонтичниковой клумбе.
– Эй! – крикнул Текучий Песок. – Вы о чем думали, пуская Слякотку к растениям!? Как мне поддерживать порядок, если вы мне совсем не помогаете?
Отрастив тяжелый, похожий на дубинку манипулятор, Текучий Песок приблизился к грузному существу, которое впитывало растительные соки нижней подошвой, и как следует стукнул его по одному из боков.
– А ну двигай, ты, обрюзгшая глыба, – рявкнул сквозь кору Текучий Песок.
От пронзительного вопля под своей подошвой и обрушившихся на его бронированную верховину ударов миниатюрный вялотел сжался и сполз с грядки зонтичников, вернувшись на лужайку, за которой его дрессировали следить.
Текучий Песок наподдал ему еще пару раз, чтобы тот не вздумал остановиться. – Ваша почта в кабинете, обед – в духовке, – сообщил он. – Достать сможете и сами. Мне еще надо пересадить дюжину фонтанниковых проростков.
– Как дела у фонтанников? – спросил Утесный Паук.
– Те, что выжили, чувствуют себя неплохо, – ответил Текучий Песок. – Но им было бы еще лучше, оставь вы их на восточном полюсе, там же, где и нашли, и где магнитное поле идет строго по вертикали. Я выяснил, что если прорастить семена, отобрать растения с наклонной огневой трубкой и перекошенным уловителем, а затем высадить их под определенным углом, то они будут расти. Но не рассчитывайте, что они достигнут гигантских размеров. Исключено. Иначе уловитель стал бы настолько кособоким, что растение бы просто опрокинулось. Одно из них я высадил прямо там. – Глазные стебельки Текучего Песка дернулись в направлении круглого участка, занятого зонтичными цветками, в центре которого красовался крошечный фонтан бело-голубых искр.
Фонтанники представляли весьма темпераментные образчики флоры, которым приходилось поддерживать бешеный темп внутренних процессов ради простого выживания. Биологи в Институте Внутреннего Ока до сих спорили о том, чем именно их следовало считать – растениями или животными, учитывая, что фонтанники могли жить лишь в плодородных почвах с низким содержанием нейтронов – вроде тех, что встречались в западных и восточных полярных горах.
Сердцевина фонтанника представляла собой длинную тонкую трубку. Его широкая корневая система всасывала питательные вещества и перерабатывала их с ужасающей скоростью. Жар, доходивший до голубой части спектра, передавался похожим на семена крупинкам, которые через трубку выстреливались вверх, образуя настоящий ливень крошечных бело-голубых частиц. Частички охлаждались за счет излучения и к моменту попадания в чашеобразный уловитель у подножия цветка приобретали тускло-красный цвет, после чего процесс повторялся с начала. Каждый гамма-фотон, испущенный за время недолгого движения крупинок, едва заметно продвигал ядерный аналог фотосинтетического цикла в сторону образования энергоемкой молекулы, которую фонтанник мог использовать для своего роста.
Растения, которые Утесному Пауку доводилось встречать в восточно-полярных горах, зачастую жили не больше одного оборота. Они прорастали из семени, попавшего в благоприятную кучку пыли, искрились несколько дотоборотов, в течение которых заметно прибавляли в размерах, а затем, когда питательные вещества подходили к концу, ствол растения принимался стрелять более крупными семенными частицами. На последних метоборотах умирающий стебель начинал раскачиваться из стороны в сторону, одновременно увеличивая свою скорострельность, отчего семена разбрасывались по местности диаметром в несколько сантиметров. Если какие-то из них попадали в плодородную кучку из обедненного нейтронами вещества, процесс повторялся. Менее везучим оставалось лишь ждать, когда тряска коры или движения животных не доставит их в более подходящее место.
Утесный Паук надеялся, что снабдив растения достаточным количеством пищи, заставит их фонтанировать по несколько оборотов за раз. Однако фонтанники не были предназначены для долгого существования и будто теряли интерес к жизни, спустя всего полдюжины оборотов. Они были настоящей усладой для глаз, пока источали искры, поэтому он потратил несколько метоборотов, чтобы просто полюбоваться их видом, а затем через внешний двор направился к кабинету в своем внутреннем жилище.
Стоило ему войти в кабинет, как Лесси тут же сползла с коврика у стены, примыкавшей к духовке в соседней комнате. Дряхлеющая крадунья сбивчивыми движениями направлялась к Пауку, чтобы поприветствовать своего хозяина. Она была настолько стара, что лишилась большей части своего длинного меха. Утесный Паук был ошеломлен тем, как сильно безволосый крадун напоминал морщинистого малька чила. Скорее всего, именно внешнее сходство обоих видов объясняло популярность крадунов в роли домашних питомцев. Они были практически у каждого чила, а согласно последней моде животных было принято называть в честь волосатых, четвероногих любимцев, которых заводили люди: например, Лесси, Триггер, Питер, Босси или Табби.
Утесный Паук подполз к своей рабочей станции, и серебристый вкусо-тактильный экран включился сразу же, как его коснулась подошва чила. Будучи крупным инженерным подрядчиком, Паук располагал новейшим интеллектуальным терминалом. Он прочел сообщения, переданный по компьютерной сети, надиктовал несколько ответов боту-автоответчику, подготовил финальный счет за работу над машиной темпосвязи, а затем переключился на доставленные свитки. Он отсутствовал долгое время, и хотя обмен компьютерными сообщениями заменил большую часть сервисов доставки корреспонденции, в его стеллаже для свитков и сейчас хранилось немало писем.
Стеллаж, изготовленный из прочных, перекрещивающихся досок, встроенных прямо в стену его кабинета, предназначался для документов, которые либо были слишком важны, либо чересчур завязаны на местную бюрократию, чтобы доверить их содержимое сервисам компьютерного обмена сообщениями. Утесный Паук потянулся к самому большому свитку и вытащил его из ромбовидного отверстия в стене, заранее предчувствуя, что может ждать его внутри. Беглый взгляд на наружную сторону показал, что его догадка была верна. В свитке находился официальный запрос плана работ по инерционному двигателю, который должен был заменить неисправную ракету астероида, защищавшего людей от приливных сил Яйца. Усилив манипуляторную кость, чтобы компенсировать вес многократно сложенного документа, он осторожно опустил свиток на пол; пружинистая металлическая фольга свернулась в эллипсовидную форму, готовая распрямиться на нужной странице от легкого щелчка усика. Копия этого документа хранилась и в файлах на компьютере Паука, но ему нравилось созерцать кору в моменты размышлений, поэтому он отрастил усик и надавил им на свиток, просунув в центральное отверстие.
Легкий нажим в сочетании с мощным гравитационным полем Яйца заставил фольгу развернуться, открыв первую страницу свитка. Это был запрос плана работ по гигантскому инерционному двигателю. Утесный Паук пробежался взглядом по странице, и увиденное явно пришлось ему не по душе.
– Да чтоб Светило сошло с небес! – выругался он. – С того момента, как мы пообещали людям помощь, прошло больше двух колоссов. Я думал, что Лаборатория по Взаимодействию с Медлителями сумеет добиться большего! Их запрос – не более чем предварительный вариант проекта. Это исследование они должны были провести в лаборатории еще колосс тому назад.
За свою карьеру Утесному Пауку довелось просмотреть множество подобных документов, поэтому он сразу просунул второй усик примерно в двух третях от начала свитка. «Текучая доска» из фольги, которую бюрократы поместили между заглавной страницей и самой сутью документа, вновь свернулась в тугой эллипс. Он пролистал несколько листов, затем прокрутил свиток на одну страницу назад и опять разразился проклятьями.
– Вялотельская соска! Они выделили на этот контракт всего 144 колосса звезд! Наверное, ждут, что мы еще и яиц им в питомник подкинем.
Прокрутив список вперед еще на несколько страниц, он добрался до перечня работ. На этот раз он не выругался, поскольку ему неоднократно доводилось сталкиваться с подобными вещами в прошлом.
–… и единственное отличие между этими «предварительными» проектными работами и их «полной» версией заключается в том, что в финальном отчете могут быть опущены твердые расценки. – Он шевельнул усиком, и быстро пролистал страницы, поочередно просматривая их беглым взглядом. Волнообразное движение его глаз замедлилось, а подошва нервно затарабанила, пока его мозговой узел пытался придумать альтернативное решение проблемы.
– Это может сработать, – произнес он, обращаясь к самому себе. Он отпустил свиток, и когда тот свернулся, положил документ внутрь свиточного стеллажа, а сам перебрался на свой вкусо-тактильный коммуникатор. Он уже собирался устроить групповой созвон, пригласив на него кое-кого из своих главным инженеров, прямо сейчас занятых полевой работой, когда по коре пронесся неторопливый звон. Мерный бой часов на двенадцатом дотобороте напомнил ему, что сегодняшний оборот подошел к концу. Он сверился с ядерным хронометром – древние маятниковые часы были все так же идеально точны, несмотря на крупное коротрясение несколько оборотом тому назад. Прямо сейчас звонки были бы пустой тратой времени. Все обитатели Яйца готовились к главному приему пищи за весь оборот. Ему и самому стоило пообедать, а созвон с инженерами отложить на один дотоборот.
Когда он покинул кабинет, Лесси последовала за ним в столовую. Может, она и была стара, но явно не глупа, ведь тогда еда перепадет и ей. Текучий Песок приготовил отменный оборотный пир. В духовке грелась небольшая скоровода с пряным караваем из перемолотых глазных якорьков, окруженным дюжиной миниатюрных корневых узелков зонтичника. Подняв крышку охладителя, встроенного в пол столовой, он обнаружил свежий салат из лепестковых листьев с острым соусом из жгучих севернополярных папоротников. Оттуда же он достал пакет с охлажденным одноягодным вином. Оно было изготовлено из плодов, выращенных на северном склоне вулкана Исход, и считалось одним из лучших.
Утесный Паук был погружен в размышления о новом проекте и в обычных обстоятельствах бы просто вывалил содержимое тарелок с едой в одну из ротовых сумок, а затем вернулся в кабинет, но в этот оборот решил остаться в столовой, чтобы насладиться великолепным угощением. Он расположил тарелки на плитках с контролируемой температурой у своего обеденного коврика, а затем припал к полу своим огромным туловищем. Паук передвинул две ротовых сумки, пока те не оказались рядом друг с другом, аккурат перед двумя блюдами с едой. Над ними навис манипулятор с пакетом вина, который впрыскивал струи жидкости то в одну, то в другую сумку, как того требовали вкусовые ощущения.
Каравай из глазных якорьков был просто чудесным. В морозилке хранилось несколько превосходных стейков из боковины, которые могли бы стать еще более роскошным угощением, но он был рад, что Текучий Песок сделал выбор в пользу более дешевого мяса, поскольку стейки Утесный Паук предпочел бы разделить с гостями. Ведь чила редко удавалось полакомиться во время оборотного пира первоклассным мясом своих соплеменников.
Пауку повезло, что он еще не успел потратить большую часть своей премии, когда труп был выставлен на продажу, ведь в противном случае Фонтанный Лепесток съели бы чила из другого клана. Причиной ее смерти стала глайдмобильная авария, спровоцированная крупным коротрясением. Останки мертвых чила принадлежали их клану и выставлялись на аукционе, а вырученные средства пополняли клановый оброк, который покрывал затраты клана на воспитание мальков. Поскольку в среднем на каждого чила за время его жизни приходился всего один труп, даже жесткая, волокнистая плоть долгожителей ценилась выше самого лучшего животного мяса. Только состоятельные жители Яйца могли позволить себе больше одного глазного сегмента – да и то, если речь шла о самом обычном трупе. Для праздных богатеев, которых в современном, зажиточном обществе становилось все больше и больше, мясо жертвы аварии в самом расцвете сил было практически бесценным. Утесный Паук отстоял честь своего клана, перебив суммарную ставку операторов пищевых ковриков. После аукциона клановый оброк был на целый колосс оборотов снижен на одну двенадцатую часть.
Пакет с вином был выжат до капли, тарелка с перемолотыми мышцами глазных якорьков опустела, и Утесный Паук уже набивал свои сумки остатками жгуче-холодного салата, когда кора завибрировала от замысловатой мелодии часов, оповестивших его о начале второй половины дотоборота. Для созвона с инженерной командой было еще слишком рано, поэтому он позволил Лесси обсосать свои блюда, а сам неторопливо направился в комнату для развлечений. Развлечений ему, впрочем, не хотелось; Паук хотел быть в курсе новостей – о людях и их злоключениях. Он желал знать, что среднестатистическому чила было известно об опасности, грозящий медлителям в небе над Яйцом (и было ли ему до них хоть какое-то дело).
Он включил головизор и сосредоточил взгляд на пустом пространстве, отделявшем его и серебристый экран на полу от двух смежных стен в углу комнаты. Перед ним появилась парящая картинка. Это был новый проповедник, который вторил древним фразам Розовых Глаз, Первого Пророка, обещая наградить всех чила сексуальным экстазом. Утесный Паук раздраженно затряс глазными стебельками при виде очередного намека на деградацию современного общества. Некоторые из молодых самцов отказывались от своих кланов, чтобы не платить оброк, необходимый для взращивания мальков. В конце концов они же не откладывали яйца, которые потом еще нужно было вынашивать и растить. Не успеешь оглянуться, а самки начнут абортировать собственные яйца, решив, что «устали их носить». Им стоило порадоваться, что они не были похожи на человеческих женщин, которым приходилось заботиться о своем потомстве даже после того, как оно появлялось на свет.
В распоряжении Утесного Паука имелся современный головизор с полным компьютерным оснащением. Сам компьютер уступал роботу в плане разумности, но был почти так же хорош. В его молекулярной памяти хранились копии всех программ, транслировавшихся по 144 каналам за последние шесть оборотов, а более древние записи можно было загрузить с устройств долговременного хранения.
– В какой-нибудь из новостных программ встречались упоминания людей? – спросил он.
– За последние шесть оборотов – нет, – ответил компьютер. – На одном из образовательных каналов тридцать шесть оборотов тому назад вышла программа научных новостей, в которой говорилось, что Небесный Наставник, специализированный робот, предназначенный для связи с людьми, был деактивирован для модернизации и ремонта, поскольку Пьер Карно Нивен, связной со стороны людей, на время покинул коммуникационную консоль. Его место занял автомат, но Небесный Наставник вернется еще до того, как люди успеют заметить подмену. Выпуск был проспонсирован Медлительскими Покровителями.
– Медлительские Покровители – это вся общественность и бюрократы, – произнес Утесный Паук. – Они обращаются с людьми, как с очередным видом животных, которые нуждаются в защите. Они говорят: «Люди такие медленные и такие глупые, что позаботиться о них – это наш долг». Но на деле никакой заботы нет. Людям грозит опасность, а мы, чила, пытаемся сэкономить горстку звезд, затягивая сроки и недооценивая затраты. – Выругавшись вполголоса, он направился в кабинет. До первого дотоборота оставалось еще два клоса, но он прекрасно знал своих главных инженеров: к этому моменту они уже должны были покончить с оборотным пиром и вернуться к своим консолям.
Он активировал конференц-связь и собрал инженеров, чтобы общими усилиями выработать ответ на запрос плана работ. На этом контракте Паутинная Инженерия, скорее всего потеряет деньги, но Утесного Паука это не беспокоило. Может, объединенным кланам чила и не было дела до людей, но этого точно не скажешь о его компании.