Должен кое-что прояснить. Я повел себя нечестно по отношению к вам. Но ведь этого и следовало ожидать, зная, какой я лжец.
В первой книге этого цикла я позволил себе несколько огульных обобщений насчет Библиотекарей, хотя далеко не все из них соответствуют действительности.
Мне, однако же, было недосуг объяснять, что кроме этих Библиотекарей бывают и другие. И вы вслед за моими словами могли решить, будто все Библиотекари –прислужники злобного культа, который спят и видят, как бы захватить мир, поработить человечество и принести людей в жертву на своих алтарях.
Это верно лишь отчасти. В злобных культах состоят далеко не все Библиотекари. Некоторые из них – это всего лишь мстительная нежить, которая так и норовит высосать вашу душу.
Рад, что мы, наконец-то, это выяснили.
– Вы хотите сделать что? – строго спросила мать Бастилии.
– Отправиться в Александрийскую библиотеку, – ответил я.
– Исключено, мой государь. Мы не можем на это пойти.
– Придется, – возразил я.
Австралия повернулась ко мне, оставив одну руку на светящемся стеклянном квадрате, при помощи которого она каким-то образом управляла полетом Драгонавта. – Алькатрас, зачем тебе лететь в Александрию? Это не самое миролюбивое место.
– Там дедушка Смедри, – ответил я. – А значит, и нам надо туда же.
– Он не говорил, что собирается в Египет, – удивилась Австралия, еще раз взглянув на переданную им смятую записку.
– Александрийская библиотека – одно из самых опасных мест во всем Тихоземье, Государь Смедри, – продолжила Драулин. – Большинство обычных Библиотекарей вас просто убьют или заключат под стражу. В то время как Хранители Александрии отберут у вас саму душу. Я не могу, положа руку на сердце, позволить вам ввязаться в такое рискованное предприятие.
Высокая женщина в доспехах продолжала стоять, скрестив руки за спиной. У нее были длинные серебристые волосы, которые она, однако же, собирала в практичную прическу на манер «конского хвостика». Ко всему прочему она смотрела строго вперед, не встречаясь со мной взглядом.
Так вот, хочу заметить: то, что я сделал дальше, было абсолютно логичным. Серьезно. Есть даже такой закон природы – незнакомый большинству тихоземцев, но прекрасно известный ученым Свободных Королевств. Он называется «Законом неизбежных случайностей».
Если не вдаваться в детали, то этот закон утверждает, что некоторым событиям просто суждено случиться. Если на панели управления есть красная кнопка с надписью «Не нажимать», кто-нибудь ее непременно нажмет. А если на видном месте над камином Чехова висит ружье, из него точно кто-нибудь выстрелит (не исключено, что в Ницше).
Если же какая-нибудь суровая тетенька указывает вам что делать, – называя вас при этом «своим государем», – вы попросту обязаны выяснить, как далеко это может зайти.
– Попрыгай на одной ноге, – велел я, указав на Драулин.
– Прошу прощения? – переспросила она, залившись румянцем.
– Выполняй. Это приказ.
Он послушалась, хотя и сделала это с весьма недовольным видом.
– Можешь прекратить, – сказал я.
Она так и сделала. – Могу я узнать, зачем вы это сделали, Государь Смедри?
– Ну, мне хотелось узнать, выполнишь ли ты мой приказ.
– Разумеется, выполню, – ответила Драулин. – Будучи старшим сыном Аттики Смедри, вы являетесь наследником главной линии Смедри. По своему рангу вы превосходите и свою двоюродную сестру, и своего дядю, что автоматически ставит вас во главе этого корабля.
– Чудесно, – сказал я. – Значит, это я решаю, куда нам лететь, верно?
Мать Бастилии умолкла. – Что ж, – наконец, произнесла она, – формально так и есть, мой государь. Однако на меня была возложена обязанность обеспечить вам безопасное возвращение в Нальхаллу. Просить меня доставить вас в такое опасное место было бы безрассудной авантюрой, и…
– Да-да, замечательно, – перебил я. – Австралия, выдвигаемся. Я хочу как можно быстрее добраться до Египта.
Мать Бастилии закрыла рот и еще сильнее покраснела от смущения. Австралия лишь пожала плечами и протянула руку к другому стеклянному квадратику. – Эм, доставь нас в Александрийскую библиотеку, – велела она.
Исполинский стеклянный дракон слегка сменил положение и, поочередно взмахивая шестеркой крыльев, начал совершать волнообразные движения в другом направлении.
– И это все? – удивился я.
Австралия кивнула. – Но нам все равно потребуется несколько часов, чтобы достичь цели. Вместо того, чтобы лететь к Нальхалле, нам придется подняться вверх, миновать полюс, а затем спуститься на Ближнем Востоке.
– Ну, ладно, что поделаешь, – ответил я, чувствуя некоторую тревогу, когда до меня, наконец, дошло, что именно я натворил. Совсем недавно мне не терпелось поскорее оказаться в каком-нибудь безопасном месте. А теперь я был полон решимости лететь туда, где меня, по заверениям остальных, поджидала жутка, невообразимая опасность?
Что же я делаю? По какому праву раздаю здесь приказы и поручения? Чувствуя угрызения совести, я снова покинул кабину пилота. Бастилия увязалась следом. – Не знаю, зачем это я сделал, – признался я, пока мы шли рядом.
– Твоему деду может грозить опасность.
– Да, но мы-то что можем с этим поделать?
– Мы помогли ему во время последнего проникновения в библиотеку, – заметила она. – Спасли его от Блэкберна.
Я умолк, продолжая идти по стеклянному коридору. Да, мы спасли дедушку Смедри…, но… в общем, что-то подсказывало мне, что он бы рано или поздно сбежал от Блэкберна своими силами. Старый Смедри прожил больше века, и ему – насколько я понял – удавалось выбираться и из куда более тяжелых передряг.
Именно он сражался с Блэкберном при помощи Линз – от меня же не было никакого толка. Да, мне удалось сломать Линзы Поджигателя и в итоге перехитрить Блэкберна. Но я совершенно не понимал, что делаю. Мои победы больше походили на случайные стечения обстоятельств. И теперь я снова лезу в пекло?
Но дело, так или иначе, было уже сделано. Драгонавт сменил курс, и мы направлялись к цели. Оглядимся на местности, – подумал я. – Если обстановка покажется слишком опасной, нам необязательно заходить внутрь.
Я уже собирался рассказать о своем решении Бастилии, когда позади нас вдруг раздался чей-то голос. – Бастилия! Мы сменили курс! В чем дело?
Я ошарашенно обернулся. По коридору к нам направлялся низкорослый мужчина высотой, наверное, около четырех футов. Раньше его там точно не было, и теперь я не мог понять, откуда он мог взяться.
Его одежда явно была рассчитана на тяжелые условия: кожаная куртка, туника заправленная в крепкие штаны, пара ботинок. Он был широколицым, с размашистым подбородком и темными, кудрявыми волосами.
– Фей! – сразу же воскликнул я.
Невысокий мужчина остановился с обескураженным видом. – А ты, похоже, новенький, – заметил он.
– Какого ты вида? – спросил я. – Лепрекон? Эльф?
Коренастый незнакомец поднял бровь, после чего взглянул на Бастилию. – Лесные орехи, Бастилия, – выругался он. – Это еще что за клоун?
– Каз, это твой племянник, Алькатрас.
Низкорослый мужчина вновь перевел взгляд на меня. – О… понятно. Я-то думал, он будет чуть посмышленее.
Я покраснел. – Значит…, ты не фей?
Он покачал головой.
– Ты гном? Как во «Властелине колец»?
Он снова покачал головой.
– То есть ты просто… карлик?
Он смерил меня категоричным взглядом. – Ты ведь понимаешь, что карлик – не очень-то вежливое слово, правда? Это известно даже большинству тихоземцев. Люди называют подобных мне карликами, когда выставляют нас в каком-нибудь шоу уродцев.
Я помедлил. – Как же мне тогда тебя называть?
– Ну, желательно Казом. Мое полное имя – Казань, хотя проклятые Библиотекари какое-то время тому назад все-таки назвали этим именем тюрьму.
Бастилия кивнула. – В России.
Мужчина тяжело вздохнул. – И все-таки, если тебе когда-нибудь по-настоящему потребуется сослаться на мой рост, то «невысокий человек», на мой взгляд, годится для большинства случаев. Но все-таки, кто-нибудь объяснит мне, почему корабль сменил курс?
Я не мог ответить, так как был слишком поглощен своим смущением. Я вовсе не хотел оскорблять своего дядю. (К счастью, за прошедшие годы я в этом деле изрядно поднаторел. Теперь я запросто могу оскорблять людей по собственному желанию – и даже на языках, которых не знают жители свободных королевств. Так-то вот, дагблады.)
Бастилия, к счастью, ответила на вопрос вместо меня. – Мы узнали, что твой отец сейчас в Александрийской библиотеке. Мы думаем, он мог попасть в беду.
– Значит, туда мы и направляемся? – уточнил Каз.
Бастилия кивнула.
Каз оживился. – Чудесно! – воскликнул он. – Наконец-то, хоть одна хорошая новость за все путешествие.
– Постой-ка, – вмешался я. – Это, по-твоему, хорошая новость?
– Еще бы! Я уже не одно десятилетие хотел заняться исследованием этого места. Но все никак не мог придумать подходящего оправдания. Пойду как следует подготовлюсь! – Он помчался по коридору в сторону кабины пилота.
– Каз? – позвала Бастилия. Он замер, оглянувшись назад.
– Твоя каюта в той стороне. – Она указала на боковой коридор.
– Кокосовые орехи, – вполголоса ругнулся он. Затем направился туда, куда показывала Бастилия.
– Точно, – заметил я. – Его Талант. Теряться.
Бастилия кивнула. – Хуже того, он обычно выступает в роли нашего проводника.
– И как это вообще работает?
– Как-то странно, – ответила она, продолжая идти по коридору.
Я невесело вздохнул. – Видимо, я ему не очень-то нравлюсь.
– Похоже, что ты производишь такой эффект на других людей при первой встрече. Мне ты тоже поначалу не нравился. – Она вперилась в меня взглядом. – И я до сих пор не уверена, что мое мнение поменялось.
– Какая ты добрая. – Пока мы шли по змееподобному телу дракона, я заметил большое светящееся пятно, которое располагалось между лопатками одной из пар крыльев. В том месте стекло искрилось и меняло положение, как если бы внутри была целая уйма граней и движущихся частей. Центр этого нагромождения сиял ровным, приглушенным светом – будто тлеющий костер. Время от времени свет заслоняли движущиеся фрагменты непрозрачного стекла. Из-за этого каждые несколько секунд свет становился слабее, а затем разгорался снова.
Я указал на сияние. – Что это такое?
– Двигатель, – ответила Бастилия.
Шума, которым в моем понимании сопровождалась работа мотора, я не слышал: ни гула, ни движущихся поршней, ни горящего топлива. Не было даже пара. – Как он устроен?
Бастилия пожала плечам. – Я не инженер-силиматик.
– Ты и не Окулятор, – заметил я. – Но о Линзах знаешь достаточно, чтобы удивить большинство людей.
– Это потому, что Линзы я изучала. А силиматика меня никогда особо не интересовала. Ну же. Ты хочешь попасть в свою каюты или нет?
Я хотел, к тому же чувствовал себя усталым и просто пошел следом за ней.
Оказывается, силиматические двигатели не такие уж и сложные. Вообще-то разобраться в них даже чуть проще, чем в обычных двигателях Тихоземья.
Для этого нужна специальная разновидность песка, иначе называемая светопеском, которая светится при нагревании. Под действием такого света некоторые виды стекла производят необычные действия. Некоторые поднимаются в воздух, другие – наоборот, падают вниз. Остается лишь проследить за тем, чтобы свет попадал на нужное стекло в правильный момент времени, и двигатель готов.
Я знаю, что вы, тихоземцы, скорее всего, посчитаете это обыкновенной чепухой. Вы можете спросить: «Если песок настолько ценен, почему же он просто валяется у нас под ногами?» А все дело в том, что вы, как и следовало ожидать, стали жертвами ужасного заговора. (Вам это еще не надоело?)
Библиотекари лезут из кожи вон, чтобы люди не обращали на песок никакого внимания. Ценой неимоверных усилий они наводнили Тихоземье пустопеском – одной из немногих разновидностей песка, которая, по сути, не дает никакого эффекта, даже если его расплавить. А как лучше всего поступить, если вы не хотите, чтобы люди на что-то обращали внимание? Конечно же сделать это что-то как можно более рутинным и обыденным.
И даже не спрашивайте меня об экономической значимости пупочного ворса.
Мы, наконец, дошли до моей каюты. В ширину змеедракон был добрых двадцать футов, так что внутри оставалось предостаточно места для кают. Я, однако же, заметил, что все стены были прозрачными.
– Уединиться здесь будет сложновато, да? – спросил я.
Закатив глаза, Бастилия приложила руку к настенной панели. – Потемней, – произнесла она. Стена тут же почернела. – Мы оставили стены прозрачными, чтобы корабль было проще спрятать от людей.
– О, – заметил я. – Стало быть, это не магия, а все-таки технология?
– Конечно. Ведь это под силу кому угодно. Не только Окуляторам.
– Но ведь драконом управляет Австралия.
– Да, но не потому, что она Окулятор, а потому что у нее есть летные навыки. Слушай, мне надо возвращаться в кабину пилота. Мама будет сердиться за то, что я так задержалась.
Я снова взглянул на Бастилию. Казалось, будто ее что-то гложет. – Прости, что сломал твой меч, – сказал я.
Она пожала плечами. – На самом деле я его все равно не заслужила.
– С чего ты так решила?
– Это все знают, – ответила Бастилия, и в ее голосе прозвучало нечто большее, чем просто горечь. – Даже моя мама сомневалась в том, что меня следовало посвящать в полные рыцари. Она думала, что я не готова.
– Она довольно сурова.
– Она меня ненавидит.
Я вперился в нее потрясенным взглядом. – Бастилия! Я уверен, что твоя мама не испытывает к тебе ненависти. Она же твоя мама.
– Она меня стыдится, – возразила Бастилия. – Всегда стыдилась. Но… я не знаю, зачем обсуждаю это с тобой. Иди-ка вздремни, Смедри. Предоставь все важное тем, кто знает, что делает.
С этими словам она сердито удалилась, направляясь к кабине пилота. Со вздохом я распахнул стеклянную дверь и вошел в каюту. Кровати не было, но в углу я обнаружил свернутый матрас. Как и весь корабль, каюта раскачивалась вверх-вниз, и каждый взмах крыла отдавался пульсацией по всей длине драконьего тела.
Поначалу эта качка вызывала тошноту, но мало-помалу я начал привыкать. Я сел, уставившись на стеклянную стену. Она была прозрачной – Бастилия затемнила лишь ту, что находилась у меня за спиной.
Подо мной расстилались уходившие вдаль облака, белые и бугристые, как поверхность какой-то чуждой мне планеты – или плохо взбитое картофельное пюре. Далекое закатное Солнце напоминало ослепительно яркий кусочек желтого масла, которое медленно таяло, исчезая за линией горизонта.
Эта аналогия, вероятно, навела вас на мысль, что меня уже начал понемногу донимать голод.
По крайней мере, я был в безопасности. И, наконец-то, свободен. Выбрался из Тихоземья и был готов отправиться в те края, где родился. Да, нам придется сделать остановку в Египте, чтобы забрать дедушку, но сейчас я чувствовал облегчение просто от того, что не стою на месте.
Я был на пути к цели. На пути к поискам отца и, возможно, к ответу на вопрос, кто я такой на самом деле.
Со временем я понял, что открывшаяся правда пришлась мне не по душе. Но на тот момент я был в хорошем настроении. И – несмотря на угрожающую высоту, открывавшуюся сквозь стеклянный пол, несмотря на голод, несмотря на цель нашего путешествия – чувствовал себя расслабленным. Свернувшись калачиком на матрасе, я начал клевать носом и в итоге заснул.
Проснулся я от того, что в нескольких футах над моей головой взорвалась ракета.