Я рыба.
Нет, серьезно. Я правда рыба. У меня есть плавники, хвост, чешуя. Я плаваю в воде, занимаюсь рыбьими делами. Это вовсе не метафора и не шутка, а вполне реальный и правдивый факт. Я рыба.
Но об этом позже.
– Мы проделали такой путь ради этого? – спросил я, глядя на хижину. Она стояла посреди открытой равнины, покрытой песчаной землей с немногочисленными кустками. Крыша выглядела так, будто вот-вот обвалится.
– Ну да, так и есть, – подтвердил Каз, покидая заросли и спускаясь по склону в направлении хижины.
Я взглянул на Бастилию, которая лишь пожала плечами. – Я здесь раньше не бывала.
– Я бывала, – сказала Драулин. – Это действительно Александрийская Библиотека. – Она с грохотом вышла из джунглей. Я пожал плечами и направился следом в сопровождении Австралии и Бастилии. По пути я оглянулся на джунгли.
Они исчезли. Я остановился, но потом решил, что лучше воздержаться от лишних вопросов. После всего, что со мной случилось за последние месяцы, исчезающие джунгли были не таким уж странным явлением.
Я прибавил шаг, чтобы догнать Каза. – Ты уверен, что это то самое место? Я вроде как думал, что оно будет… ну, не очень похоже на хижину.
– А ты бы предпочел юрту? – спросил Каз, подходя к двери и заглядывая внутрь. Я последовал за ним.
В полу хижины была прорублена длинная лестница. Ступеньки вели вниз, прямиком в недра земли. Темная дыра казалась мне неестественно черной – будто кто-то прорезал в полу квадрат и вместе с ним вытащил саму ткань бытия.
– Библиотека, – заметил я. – Она что, под землей?
– Конечно, – ответил Каз. – А ты чего ожидал? Это же Тихоземье. Таким сооружениям, как Александрийская Библиотека нужно держаться тише воды, ниже травы.
Драулин подошла к нам, а затем жестом велела Бастилии проверить периметр. Та удалилась. Сама Драулин направилась в противоположную сторону, чтобы осмотреть местность на предмет возможных угроз.
– Хранители Александрии не похожи на знакомых тебе Библиотекарей, Эл, – предупредил Каз.
– Ты о чем?
– Ну, начнем с того, что они – призраки, – сказал он, – пусть и нехорошо относиться к людям с предубеждением из-за их расовой принадлежности.
Я удивленно поднял бровь.
– Просто к слову. – Он пожал плечами. – Так или иначе, Хранители появились куда раньше, чем организация Библиодена. Если уж на то пошло, то они старше, чем большинство вещей в этом мире. Александрийская Библиотека возникла еще во времена классической Греции. Ведь Александрию, как-никак, основал сам Александр Македонский.
– Постой, – вмешался я. – Так он реальный человек?
– Конечно реальный, – подтвердила присоединившаяся к нам Австралия. – А с чего бы ему таковым не быть?
Я пожал плечами. – Не знаю. Думаю, я решил, что все, чему меня учили в школе – это библиотекарская ложь.
– Не все, – сказал Каз. – Серьезные отличия между учением Библиотекарей и реальной историей начинаются лишь около пяти веков назад – как раз при жизни Библиодена. – Он умолк, потирая лицо. – Правда, насчет этого места они, я так понимаю, и правда солгали. По их словам оно вроде бы уничтожено.
Я кивнул. – Римлянами или вроде того.
– Абсолютный вымысел, – заявил Каз. – Библиотека переросла свое исходное местоположение, поэтому Хранители переместили ее сюда. Полагаю, они хотели найти место, где можно было вырыть сколь угодно большую яму. В крупном городе сложновато отыскать свободное пространство, куда бы уместились все написанные книги.
– Все книги?
– Само собой, – ответил Каз. – В этом и суть Александрийской Бабилиотеки. Здесь хранятся все письменные знания.
Происходящее неожиданно стало обретать смысл. – Так вот зачем сюда пришел мой отец, а следом и дедушка Смедри! Разве не понятно! Теперь мой отец может читать тексты на Забытом Языке; у него тоже есть пара Линз Переводчика, выплавленных из Песков Рашида.
– Ну да, – согласился Каз. – И что с того?
– Ну вот он и пришел сюда, – сказал я, глядя на теряющуюся в темноте лестницу. – Он пришел за знаниями. Книгами на Забытом Языке. Здесь он мог их изучать, мог узнать то, что знали люди древности – инкарны.
Австралия и Каз обменялись взглядами.
– Это… скажем так, маловероятно, Алькатрас, – заметила Австралия.
– Почему же?
– Хранители собирают знания, – объяснил Каз, – он очень неохотно ими делятся. Они, конечно, позволят тебе прочитать одну из книг, но возьмут за это чудовищную плату.
Я почувствовал холодок. – Какую еще плату?
– Твою душу, – ответила Австралия. – Ты можешь прочитать одну книгу, а затем станешь одним из них и будешь до скончания веков прислуживать в библиотеке.
Ну здорово, – подумал я, бросая взгляд на Каза. Мой низкорослый дядя, похоже, был чем-то обеспокоен. – В чем дело? – спросил я.
– Я знаю твоего отца, Эл. Мы вместе выросли – он как-никак мой брат.
– И?
– Он Смедри до мозга костей. Прямо как твой дедушка. А мы склонны бросаться очертя голову в любую авантюру. Мчаться навстречу опасности, тайком проникать в библиотеки или…
– Читать книги, которые будут стоить тебе души?
Каз отвернулся. – Сомневаюсь, что он бы поступил настолько глупо. Нужные знания он бы, конечно, получил, но ни воспользоваться, ни поделиться ими бы уже не смог. Даже Аттика не стал бы питать такой жадности до ответов.
Эта реплика поднимала новый вопрос. Если он пришел туда не за книгой, то за чем же тогда?
Спустя несколько секунд вернулись Драулин и Бастилия. Вы, наверное, уже обратили внимание на один немаловажный факт. Попробуйте найти имя Драулин в своем любимом поисковике. Результатов будет не так уж много, да и те, что есть, скорее всего, окажутся просто опечатками, а уж никак не названиями тюрем. (Впрочем, два из них связаны друг с другом в том смысле, что заодно с ними слишком уж часто упоминают меня самого.) Так или иначе, тюрьмы под названием Драулин не существует. Зато есть тюрьма, названная в честь Бастилии.
(Последний пассаж насчет имен – это намек. Так что потом не говорите, будто я вас не предупреждал.)
– Периметр проверен, – сообщила Драулин. – Охраны нет.
– Их и не бывает, – заметил Каз, снова переводя взгляд на ступеньки. – Я был здесь с полдюжины раз – в основном когда терялся – правда, внутрь ни разу не входил. Хранители не стерегут это место. В этом попросту нет нужды – любой, кто попытается украсть хотя бы одну книгу, автоматически лишится души, и неважно, знает ли он о местных правилах.
Я вздрогнул.
– Нам стоит разбить здесь лагерь, – предложила Драулин, глядя на восходящее Солнце. – Большинство из нас так и не поспали этой ночью, а в библиотеку лучше спускаться с ясной головой.
– Идея, пожалуй, неплохая, – с зевком согласился Каз. – Плюс мы точно не знаем, нужно ли нам вообще входить внутрь. Эл, ты говорил, что здесь был мой отец. Он спускался по лестнице?
– Не знаю, – ответил. – Точно сказать не могу.
– Попробуй еще раз воспользоваться Линзами, – посоветовала Австралия, сопроводив свои слова ободряющим кивком; этот жест, похоже, был одним из ее любимых.
На мне до сих пор были надеты Линзы Курьера; я снова попытался связаться с дедушкой. Но в ответ получил лишь низкочастотное жужжание и что-то вроде подрагивающей дымки перед глазами. – Пытаюсь, – сказал я. – Но получается только какая-то размытая пелена. Кто-нибудь знает, что это означает?
Я взглянул на Австралию. Кузина пожала плечами – для Окулятора она явно знала не так уж много. Правда, сам я тоже был Окулятором и знал еще меньше, так что судить об этом мне было сложно.
– Меня даже не спрашивай, – открестился Каз. – Меня эта способность, к счастью, обошла стороной.
Я посмотрел на Бастилию.
– Не смотрите на нее, – сказала Драулин. – Бастилия – оруженосец Кристаллии, а не Окулятор.
Я встретился взглядом с Бастилией. Она, в свою очередь, мельком посмотрела на мать.
– Я приказываю ей ответить, – велел я.
– Это означает, что где-то есть источник помех, – быстро ответила Бастилия. – Линзы Курьера капризны, и их можно заблокировать при помощи некоторых видов стекла. Готова поспорить, что в библиотеке есть меры предосторожности, которые не дают посетителям просто взять книгу и – пока их душа еще при них – прочитать ее содержимое тому, кто прослушивает их при помощи Линз.
– Спасибо, Бастилия, – поблагодарил я. – Знаешь, времени от времени ты бываешь весьма полезной.
Она улыбнулась, но затем снова приняла чопорный вид, заметив на себе недовольный взгляд матери.
– Так мы будем разбивать лагерь? – спросил Каз.
Я вдруг понял, что все смотрят на меня. – Эм, ну да.
Кивнув, Драулин подошла к похожему на папоротник растению и принялась срезать листья, чтобы сделать из них укрытие. Начинало теплеть, хотя в этом, как я понимаю, не было ничего удивительного – ведь мы как-никак оказались в Египте.
Я подошел к Австралии, чтобы помочь ей перебрать сумки в поисках провизии. В желудке забурчало; последним, что я ел, были лежалые чипсы в аэропорту. – Итак, – сказал я. – Получается, ты Окулятор?
Ее лицо залилось краской. – Ну, не то, чтобы очень хороший, сам понимаешь. Я до сих пор не могу понять, как должны работать эти самые Линзы.
Я фыркнул в ответ. – Как и я.
От моих слов она как будто смутилась еще сильнее.
– В чем дело? – спросил я.
Она улыбнулась в своей задорной манере. – Да пустяки. Просто я… в общем… У тебя способности от природы, Алькатрас. Я уже с десяток раз пыталась воспользоваться Линзами Курьера, и ты сам видел, как плохо я с ними управлялась, когда связалась с тобой в аэропорту.
– Как по мне, вышло неплохо, – возразил я. – Меня-то ты спасла.
– Похоже на то, – опустив взгляд, согласилась она.
– Разве у тебя нет Линз Окулятора? – спросил я, впервые за все время заметив, что она не носит Линз. Свои Линзы Окулятора я снова надел после попытки связаться с дедушкой Смедри.
Она покраснела и, пошарив в кармане, вытащила пару Линз в куда более стильной оправе, чем у меня. Она нацепила их на нос. – Мне… не очень нравится, как они выглядят.
– Они просто шикарные, – заверил я. – Слушай, дедушка Смедри говорил мне, что для привыкания к Линзам их нужно носить как можно чаще. Может, тебе нужно больше практики.
– Я уже лет десять практикуюсь.
– А много ли времени из этих десяти ты носила сами Линзы?
Она ненадолго задумалась. – Пожалуй, что нет. А вообще, раз ты здесь, мои способности к Окуляторству не так уж важны. – Она улыбнулась, но я почувствовал, что у нее на уме было что-то еще. Похоже, что она здорово умела скрывать свои чувства за жизнерадостным фасадом.
– Даже не знаю, – возразил я, нарезая хлеб. – Лично я очень рад, что с нами есть еще один Окулятор – тем более, если нам придется спускаться в эту библиотеку.
– Почему? – удивилась она. – Ты управляешься с Линзами куда лучше меня.
– А если мы разделимся? – спросил я. – Ты могла бы связаться со мной через Линзы Курьера. Я уже давно понял, что второй Окулятор никогда не бывает лишним.
– Но… там внизу Линзы Курьера работать не будут, – заметила Австралия. – Мы же это только что выяснили.
Она права, – краснея, понял я. Затем меня вдруг осенило. Я сунул руку в карман и вытащил оттуда пару Линз. – Вот, попробуй их, – предложил я. Их стекло было окрашено в желтый цвет.
Австралия неуверенно взяла Линзы и надела их. Затем моргнула. – Эй! – воскликнула она. – Я вижу следы!
– Это Линзы Следопыта, – объяснил я. – Мне их одолжил дедушка Смедри. С их помощью ты сможешь вернуться назад по своим следам, если вдруг потеряешься – а если пойдешь по моим, то и меня отыщешь.
Австралия широко улыбнулась. – Такие Линзы я еще не пробовала. Поверить не могу, что они так хорошо работают!
Я не стал упоминать о том, что эти Линзы, по словам дедушки Смедри, были одними из самых простых в обращении. – Это здорово, – сказал я. – Наверное, ты просто пользовалась не теми Линзами. Начинать лучше с тех, что не подведут. Можешь взять их на время.
– Спасибо! – Она вдруг заключила меня в объятия, а потом вскочила на ноги, чтобы сходить за еще одним рюкзаком. Я с улыбкой проводил ее взглядом.
– А ты прям мастер, – сказал что-то.
Обернувшись, я увидел стоявшую неподалеку Бастилию. Она срезала несколько длинных ветвей и как раз несла их матери.
– Что? – переспросил я.
– Мастер, – повторила она. – В том, что касается людей.
Я пожал плечами. – Да пустяки.
– Нет, – возразила Бастилия. – Благодаря тебе, ей правда стало лучше. С самого твоего появления ее что-то беспокоило, но теперь она снова стала сама собой. В тебе есть задатки лидера, Смедри.
Если подумать, в ее словах и правда была доля истины. Все свое детство я учился отталкивать людей. Я понял, на какие кнопки нужно нажимать, и что именно сломать, чтобы они меня возненавидели. Так вот, те же умения пригодились и для того, чтобы поднимать людям настроение.
Я должен был уже тогда понять, какие это сулит неприятности. Нет ничего хуже быть примером для других – ведь чем больше люди от тебя ожидают, тем тяжелее им приходится, когда ты их подводишь. Послушайте моего совета. Вам не понравится быть предводителем. В каком-то смысле стать лидером – все равно что упасть с обрыва. Поначалу это целое море веселья.
А потом все удовольствие куда-то пропадает. Очень, очень быстро.
Бастилия отнесла ветки Драулин, которая как раз занималась постройкой шалаша. Затем она уселась рядом со мной и достала одну из наших бутылок с водой, чтобы утолить жажду. С каждым новым глотком уровень воды в бутылке, похоже, оставался неизменным.
Удобно, – подумал я.
– Я все хотел тебя кое о чем спросить. – сказал я.
Она вытерла бровь. – О чем?
– О самолете, который нас преследовал, – ответил я. – Он выстрелил Лучом Морозильщика. Я думал, такими шутками могут пользоваться только Окуляторы.
Она пожала плечами.
– Бастилия, – сказал я, не сводя с нее глаз.
– Ты же видел мою маму, – проворчала она. – Я не должна об этом говорить.
– Почему?
– Потому что я не Окулятор.
– А я вот не голубь, – возразил я. – Но если мне захочется, могу и о перышках поболтать.
Она смерила меня пристальным взглядом. – Так себе метафора, Смедри.
– В этом я мастак.
Перья. Гораздо неудобнее чешуи. Хорошо, что я не птица, а все-таки рыба. (Вы ведь об этом еще не забыли, правда?)
– Слушай, – сказал я. – Твои знания могут быть важными. Я… я думаю, что существо, которое управляло истребителем, выжило.
– Оно же с неба свалилось! – возразила она.
– Мы тоже.
– У него не было дракона, чтобы спланировать на нем вниз.
– Да. Зато у него было лицо, которое наполовину состояло из металлических винтов и пружин.
Она замерла, занеся бутылку на полпути ко рту.
– Ха! – воскликнул я. – Ты все-таки что-то знаешь.
– Металлическое лицо, – уточнила она. – На нем случайно не было маски?
Я покачал головой. – Лицо само было сделано из металлических деталей. Я уже видел это существо – там, на аэродроме. Когда я попытался сбежать, то почувствовал…, будто меня тянет назад. Было тяжело сдвинуться с места.
– Линзы Пустотворца, – отстраненно сказала Бастилия. – Противоположность Линз Буретворца, которые есть у тебя.
Я похлопал лежавшие у меня в кармане Линзы Буретворца. Я уже почти о них забыл. А раз моя последняя Линза Поджигателя была сломана, Линзы Буретворца оставались последним атакующим средством в моем Окуляторском арсенале. Кроме них у меня оставались только Линзы Окулятора, Линзы Курьера и – разумеется, Линзы Переводчика.
– Итак, кто имеет металлическое лицо, может управлять самолетом и умеет пользоваться Линзами? – спросил я. – Похоже на загадку.
– Не такая уж она и сложная, – сказала Бастилия, опускаясь на колени и понижая голос. – Слушай, не говори моей маме, что узнал это от меня, но у нас, похоже, серьезные неприятности.
– А когда было иначе?
– Сейчас все еще хуже, чем обычно, – сказала она. – Помнишь Окулятора, с которым ты сражался в библиотеке?
– Блэкберн? Еще бы.
– Так вот, – продолжила Бастилия, – он принадлежал к секте Библиотекарей, известной как Темные Окуляторы. Но есть и другие – четыре, кажется, – и они не очень-то ладят друг с другом. Каждая секта хочет стать во главе всей организации.
– А мой преследователь…?
– Он из секты Костей Нотариуса, – ответила она. – Она самая немногочисленная. Другие Библиотекари стараются избегать Костей Нотариуса, кроме тех случаев, когда нуждаются в их услугах, потому что у этой секты… странные привычки.
– Например?
– Например, вырывать собственные части тела, чтобы заменить их оживленными деталями.
С секунду я молча пялился на Бастилию. У нас, рыб, есть такая привычка. Ведь моргать мы не умеем. – Делать что?
– Как я и сказала, – шепотом повторила Бастилия. – Они частично Оживленные. Извращенные полулюди, полумонстры.
От этой мысли я содрогнулся. В городской библиотеке нам довелось сражаться с парочкой Оживленных. Они были сделаны из пачек бумаги и оказались куда более грозными противниками, чем можно было предположить. Именно драка с ними стоила Бастилии ее меча.
Оживление – наделение неодушевленных предметов жизнью при помощи Окуляторства – искусство из области чистейшего зла. Для этого Окулятору приходится пожертвовать частью собственной человечности.
– Кости Нотариуса обычно работают по заказу, – добавила Бастилия. – А значит, его нанял другой Библиотекарь.
Моя мать, – сразу же подумал я. Это она его наняла. Я старался о ней не думать, ведь от таких мыслей меня начинало тошнить, а какая польза от тошноты, если даже нельзя отпроситься из школы?
– Он пользуется Линзами, – заметил я. – Выходит, он не только из Костей Нотариуса, но еще и Окулятор?
– Вряд ли, – возразила Бастилия.
– Но тогда как?
– Есть способ изготовить Линзу, которой сможет пользоваться кто угодно, – едва слышно прошептала она.
– Серьезно? – удивился я. – Тогда почему этих Линз так мало?
Бастилия посмотрела по сторонам. – Потому что, идиот, – прошипела она, – нужно сначала принести в жертву Окулятора и выплавить Линзу с его кровью.
– О.
– Скорее всего, он пользовался кровекованой Линзой, – предположила Бастилия, – которая каким-то образом была сцеплена со стеклом его кабины – потому-то он и мог нас обстреливать. Это очень в духе Костей Нотариуса. Они любят смешивать способности Окуляторов с технологиями Тихоземья.
Этот разговор о кровекованых Линзах должен вам кое-что прояснить. Возможно, вы, наконец-то, поймете, как я в итоге оказался на алтаре, где меня вот-вот должны были принести в жертву. Бастилия забыла упомянуть, что сила убитого Окулятора напрямую влияла на мощь кровекованой Линзы. Чем сильнее Окулятор, тем феноменальнее Линза.
А мне, как вы уже, наверное, поняли, силы было не занимать.
Бастилия ушла, чтобы срубить еще несколько веток. Я сидел в тишине. Наверное, это происходило лишь у меня в голове, но мне показалось, будто я что-то почувствовал вдалеке. Ту же тьму, которую ощутил, когда попытался сбежать с аэродрома и когда сражался с истребителем.
Глупость какая, – дрожа, убеждал я себя. – Мы преодолели сотни миль с помощью Таланта Каза. Даже если этот сектант из Костей Нотариуса выжил, ему потребуется не один день, чтобы сюда добраться.
Так мне казалось.
Немного погодя я уже лежал под шатром из папоротников, скинув черные кроссовки и подложив под голову свернутую куртку вместо подушки. Остальные уже задремали, и я постарался последовать их примеру. Но никак не мог перестать думать о том, что мне рассказала Бастилия.
Казалось, что все это взаимосвязано. То, как работали Линзы. Таланты Смедри. Тот факт, что с помощью крови Окулятора можно изготовить Линзу, доступную кому угодно. Связь между силиматической энергией и силой Окуляторов.
Все было взаимосвязано. Но распутать этот клубок мне было слишком сложно, ведь я как-никак всего лишь рыба. И тогда я просто уснул.
Что не так уж просто сделать, если у вас нет век.