Пьер вскрикнул, когда его руки с силой придавило к скрипящим стенкам тяжелого стального резервуара. Ему уже начало казаться, что пальцы вот-вот оторвутся от кистей, но в ту же секунду все закончилось. Он откашлял воду, которую успел вдохнуть, прочистил маску и проверил панель управления. Видеодисплей не работал, и тогда он выглянул наружу через иллюминатор.
Он смог разглядеть еще три сферы, которых выдавал свет из их собственных смотровых окон. Яйцо и его вездесущее сияние пропали.
Небо было черным и практически беззвездным. В отдалении виднелось лишь несколько десятков звезд, заключенных внутри небольшого эллиптического пятна. Их цвет варьировался от голубого до ультрафиолетового. Больше всего сбивал с толку тот факт, что эта часть неба вращалась, в то время как он и все остальные резервуары сохраняли неподвижность.
– Это было керрово искривление пространства! – вслух воскликнул Пьер.
– Все верно, – ответил чей-то голос. На экране появилось изображение Небесного Вещателя.
– Но ведь это немыслимое дело! – возразил Пьер. – Из лекций по гравитационной инженерии я помню, что керрово кольцо с массой солнца должно иметь отверстие диаметром в один километр. Массы компенсаторных астероидов уступают солнцу на несколько порядков. Из них нельзя сделать кольцо диаметром больше микрона. Если верить Эйнштейну, это просто невозможно…
– Эйнштейн был человеком незаурядного ума, но все же человеком, – ответил Небесный Вещатель. – Ему так и не удалось объединить гравитацию и электромагнетизм. В отличие от нас. Для больших масс единая теория согласуется с выкладками Эйнштейна. Но если масса очень мала, диаметр намагниченного туннеля оказывается больше, чем предсказывает его теория.
Пока Небесный Вещатель говорил, Пьер заметил, что цепочка свободно парящих сфер пришла в движение. Емкости, окруженные облаками машин, за которыми присматривали роботы чила, снова оказались под крутящимся островком неба. Роботы выстроили сферы в форме кольца и стали ускорять их, пока те не начали двигаться в том же направлении, что и кружащий над ними вихрь. Скорость продолжала возрастать.
– Мы движемся во времени, – догадался Пьер.
– Именно, – подтвердил Небесный Вещатель. – Со скоростью в один месяц нормального галактического времени на каждые десять минут собственного времени по часам вашего экипажа. Пространственный туннель вы покинете через один час. За это время в обычном пространстве пройдет шесть месяцев. К тому моменту астероид Оскар успеет вернуться.
Роботы чила уже развернули линии связи между всеми резервуарами, и на миниатюрных экранах Пьера уже появились остальные члены команды.
– Все в порядке? – спросил он.
– Да, – отозвался Абдул. – Но лично я не горю желанием еще раз протискиваться через эту мясорубку.
– Программа инженерного контроля сообщает о неполадке, – сказала Джин.
– Я удивлена, что она все еще работает после всех изменений чила, – заметила Сейко.
– В чем дело? – спросил Пьер.
– Утечка в емкости номер шесть, – ответила Джин.
– И чей это резервуар? – уточнил Пьер.
– Мой, – ответил Абдул. – Она права. У меня упало давление. Но, похоже, что вода замерзла и сама закрыла течь. Сейчас, насколько я вижу, давление стабилизировалось.
– Резервуар нужно починить! – вмешался Цезарь. – Он явно не переживет еще одной встречи с экстремальными приливными силами.
– Чила, конечно, могут творить чудеса. Но я сомневаюсь, что им под силу заварить тот туман, который мы называем сталью. Мне просто придется рискнуть. – В этот момент Абдул умолк, и его лицо приняло озадаченный вид; затем он отвернулся от видеокамеры и приложил руки к задней стенке резервуара.
– Эй! – воскликнул он. – Рядом со стенкой я чувствую крошечную толчки гравитации. Они мечутся вперед-назад.
– Кажется, снаружи твоего резервуара что-то происходит, – сказала ему Сейко. – Похоже на электрическую дугу. Думаю, они пытаются заварить пробой.
– Надеюсь, шов выдержит, – сказал в ответ Абдул.