Сэт едва успел доесть свой завтрак, когда Самира вышла в центр их лагеря, чтобы Мария смогла объявить первое на сегодня задание. – Каждая из групп должна независимо от других оценить долготу вашего местоположения. Чем меньше погрешность, тем больше баллов вы получите – но имейте в виду, что свои уточнения вам придется обосновать, иначе вместо оценки получите ноль.
– Я бы сказала, что мы находимся на девяностом градусе восточной долготы, – шепотом сообщила Сара, протянувшись через всю скатерть и забрав последний бехельский орех. – Плюс-минус девяносто.
Три ходока в группе Сэта поднялись на ноги, после чего они с Амиром взяли скатерть и отряхнули ее от крошек. Затем Сара достала из ящика с инструментами колышки и леску, и они бочком отошли от своих палаток. Лагерь располагался посреди травянистой равнины, откуда был ясно виден горизонт, чего, однако же, нельзя было сказать о геологических координатах.
– Найди место, где порода выходит на поверхность, – подсказала Джудит.
– Поблизости ничего похожего нет, – ответил Азиз. – Мы прошли мимо одного из обнажений по дороге сюда, но чтобы туда вернуться, придется потратить полдня.
– Значит, постараемся извлечь максимум информации из того, что у нас есть. – Они с Амиром взялись за концы лески и туго натянули ее примерно в направлении с востока на запад. Сэт подошел ближе, после чего троица присела на корточки, дав им с Тео возможность оценить расположение лески относительно земли. Травинки, скорее всего, располагались так, чтобы улавливать как можно больше солнечного света, что не давало почти никакой полезной информации о земле как таковой. Скрытые от глаз корни были тесно связаны с почвой, а стебли, даже будучи видимыми, слегка закручивались на всем протяжении от корней к листьям, так что использовать их в качестве ориентира было довольно затруднительно.
Между травинками, впрочем, можно было разглядеть целую вереницу бледных, разорванных борозд, пересекавших некоторые из участков оголенной земли. Каким бы рыхлым ни был местный песок, сколько бы по нему ни молотили дождь и ветер, отдельные песчинки все равно не могли заметно отклоняться от среднестатистического положения своих соседей, ведь иначе они бы просто уперлись друг в друга краями. Сумей они сговориться и передвинуться все разом, ориентация земли и в самом деле могла оказаться скошенной относительно сторон света; в конце концов именно так вели себя травинки, заговор которых подчинялся движению Солнца. Но частички безжизненной почвы, подверженной случайным флуктуациям, были крайне стеснены в выборе направления. Если не копать до коренной породы – в надежде, что ее будет легко расколоть или отыскать на ней четкую разметку – изучение этих отнюдь не идеальных признаков порядка давало им наилучшие шансы определить направление на геологический восток.
Сара закрепила свой конец лески при помощи колышка, после чего Сэт подал знак Амиру, и тот принялся двигаться боком туда-сюда, пока они не добились максимально точной ориентации, на которую только могли рассчитывать.
Наметив колышком пеленг, Амир принес теодолит. Он установил треногу так, чтобы две точки опоры касались лески, тем самым придав платформе нужную ориентацию, затем потратил несколько минут, чтобы ее выровнять, и, наконец, взглянул на восходящее Солнце при помощи алидады.
– Семь с половиной градусов к северу, – сообщил он. При таком малом угле можно было обойтись и без кривой пересчета: достаточно отнять результат измерений от прямого угла, и в результате получится долгота относительно западного узла – а именно, восемьдесят два с половиной градуса к востоку.
– Получается, за десять дней мы продвинулись на два градуса к востоку? – Судя по голосу, Тео был шокирован. – Я думал, мы идем строго на юг.
– Видишь, что бывает, когда ходишь без дорожных указателей? – сказала Сара, изображая притворный ужас перед их несуразным блужданием.
Сэт понимал реакцию Тео, хотя сам ощущал не тревогу, а, скорее, воодушевление. Эта местность располагалась слишком близко к Бахарабаду, а значит почти наверняка уже была нанесена на карту, но они пришли сюда с пустыми руками, чтобы попрактиковаться в искусстве топографии – сначала немного заблудиться и только потом выяснить, где именно оказались.
– Посмотрите на север, – спокойно сказал Азиз.
Сэт загляделся на то, что показывали его собственные глаза; он переключил внимание на зрение Тео.
Слева от него, в отдалении, трава ходила ходуном: стебли под действием какой-то невидимой силы отгибались в сторону, рикошетом возвращались обратно, а затем вновь меняли свое положение. Сэт не ощущал ветра в непосредственной близости от себя, да и беспорядочное движение травы больше напоминало не волны от набежавшего бриза, а, скорее, плод совместных усилий тысячи миниатюрных вихрей.
– Осевые ящерицы, – объявила Джудит.
– Ты уверена? – спросил Амир.
– Мы их слышим, – ответил Тео. – Их сонары работают, как сумасшедшие.
Бурление в траве приближалось. Сэт бросил взгляд на других членов группы, пытаясь решить, как будет выглядеть в глазах остальных – трусом или же наоборот голосом благоразумия – если предложит обойти эту живность стороной. Он всегда считал осевых ящериц безвредными, но в городе ему доводилось встречать лишь отдельных, случайно отбившихся от стаи особей, и он понятия не имел, как себя может повести целый рой.
– Это тебе не мешает? – спросил он Тео. Что бы там ни слышал Тео, на картинку, которой он делился с Сэтом, этот гомон никак не влиял.
– Не особенно. Все равно что стоять в толпе людей, которые говорят на незнакомом тебе языке. Это, конечно, отвлекает, но твое собственное общение с ландшафтом от такого шума не страдает.
Сэт собрался с духом: рой был уже совсем рядом. Когда слева между пучками травы показались первые морщинистые фигуры, которые постепенно начали перекочевывать на восток, попадая в его поле зрения, он с облегчением понял, что животные решили пойти по пути благоразумия и просто разделились, как бы обтекая чужаков с диковиной для них формой тела.
Он наблюдал, как ящерицы несутся сплошным потоком на несколько шагов впереди него: длинные зеленые тела, заключенные между передним и задним сонарами, суетливо мчались к югу на шести когтистых лапах. Поскольку их ноги сохраняли более или менее горизонтальное положение, ящерица могли поднимать свои ступни и перемещать их, прекрасно обходясь без абсурдного вращения бедрами, к которому при движении боком были вынуждены прибегать ходоки. А благодаря расположенным на животе ртам, они могли хватать незадачливых насекомых прямо во время бега.
– А вот и твоя бабуля, Джудит, – пошутил Амир.
– Иди в задницу.
– Скорее уж, тысячеюродная сестра, – заметил Тео.
– С какой стати им вообще захочется лезть нам в головы? – как бы мысля вслух, спросил Сэт. Рой прекрасно ориентировался на местности, не испытывая потребности в каком-либо подобии его собственного зрения.
– Ради бесплатной еды, – ответила Сара.
– Кто-нибудь хочет к ним присоединиться? – спросил Амир.
– Дай только тележку, и больше ты меня не увидишь, – послышался эксцентричный ответ Азиза.
– Тебе за ними не угнаться, – возразила Сара.
– У моей тележки будут волшебные колеса, на которых она может катиться прямо на север или юг, – пошутил Азиз.
Последняя ящерица пронеслась мимо них на юг, а сам рой сместился к западу, чтобы избежать столкновения с палатками. Молчание Тео не выходило у Сэта из головы. Бесплатная еда бесплатной едой…, но все-таки, завидовал ли он своим кузенам?
– Семь с половиной градусов, – повторил Амир, – но кто-то должен помочь мне с расчетом погрешности, иначе все наши усилия пропадут даром.
Позднее тем же утром каждая из четырех групп установила теневой визир и приступила к вычерчиванию кривой, которую описывал на платформе наконечник гномона. Сэт, Амир и Сара по очереди отмечали точки на бумаге с темными углублениями.
Сэт боком отошел от визира на несколько шагов и взглянул на бумагу при помощи сонара Тео.
– Глубина ямок в норме, – сообщил Тео. – Но даже если бы это было не так, кому какая разница?
– Может, и никакой. – Сэт не ожидал, что его глаза начнут слипаться уже на середине упражнения, что вполне могло бы произойти, случись ему до конца жизни помогать Тео в чтении плохо пропечатанных книг по юриспруденции. Но следить за тем, чтобы их записи оставались читаемыми в обеих модальностях, следовало, как казалось Сэту, хотя бы из соображений элементарной учтивости. Он взглянул на Самиру, которая расположилась на противоположной стороне лагеря. – Как думаешь, ей нравится работать преподавателем? Она ведь с нами почти не разговаривает.
– Она никогда не дремлет, – заметил Тео. – И никогда не медлит, если нужно что-то записать на доске во время лекций – не похоже, что Марии приходится как-то ее подталкивать.
– Ты прав. – Сэт решил, что пара нашла приемлемый способ разделения обязанностей, и если Самира решила не усложнять лекции своими комментариями, это еще не означало, что она чувствовала себя несчастной или оторванной от дел.
Они зафиксировали движение тени при переходе через полдень, после чего Сара и Джудит произвели необходимые выкладки и передали их остальным для проверки. Сэт никаких ошибок не нашел, что подтвердил и Тео: экспедиция находилась в пятнадцати градусах к северу от средизимнего круга. По сравнению с Бахарабадом, средняя солнечная широта которого равнялась двадцати трем, это уже начинало тянуть на настоящее приключение. Сэт сомневался, что сможет почувствовать себя настоящим топографом, пока не увидит, как тень гномона исчезает ровно в полдень, однако пройденное ими расстояние, во всяком случае, больше не казалось парой пустяков.
Имея на руках широту и долготу, студенты посвятили остаток дня уточнению своих карт, используя новую информацию, чтобы скорректировать полученные ранее координаты тех или иных особенностей рельефа, попавшимся им по дороге сюда. Тео, конечно, был шокирован, что экспедиция ушла так далеко на восток, но изучив журналы с показаниями теодолитов, их группа смогла легко разобраться в том, как погрешности, мало-помалу накопившиеся за несколько десятков наблюдений, сумели расшатать жесткие опоры мысленной сетки, которую они нанесли на окружающий ландшафт.
Сара выгравировала пунктирное изображение Назойливых Холмов, по ходу работы смахивая на землю бумажную пыль и излишки краски. – Не понимаю, к чему все эти старания, – пошутила она. – Скоро сюда придет лето, и людям уже не будет дела до того, где стояли эти холмы или как они выглядели.
– Но прежде чем это случится, строители дорог явно предпочтут обойти это место стороной, – ответил Азиз.
– Город сюда мигрировать не станет, – возразила Джудит. – Он просто будет двигаться по течению реки.
– Зирона тоже не вечна, – заметил Сэт, хотя в справедливости этих слов он был уверен не столько благодаря инстинктивному понимаю природы вещей, сколько в силу простого факта, что именно так говорили на уроках. Зирона протекала с севера на юг, целиком охватывая обитаемую зону и снабжая водой пять городов – что придавало ей весьма внушительный ореол неизменности, которого она, скорее всего, была бы лишена, окажись ее русло разбитым на сотню мелких ручейков, стекавших в заиленные поймы на средизимних равнинах. Но даже если исключить перекройку русла из-за изменений в топографии, всегда оставалась вероятность, что питающие реку ливневые бури могут либо ослабеть, либо сместиться к западу или востоку по мере движения границы северных парников с сопутствующими изменениями климата.
– Без реки нам придется непросто, – со всей серьезностью заметил Амир. – Давно ли нам приходилось довольствоваться только локальными осадками?
– Прилично, – ответила Сара. – Но ведь в этом и смысл проводить экспедицию вдали от реки вместо того, чтобы просто пройти вниз по течению.
Перед ужином Мария велела провести инвентаризацию припасов. Оставшейся еды должно было хватить еще на четырнадцать дней, но Сэт знал, что рисковать понапрасну они не станут; скорее всего, группа выдвинется в обратный путь уже завтра утром – в крайнем случае, на день позже.
– Мне этого будет не хватать, – сказал он Тео, усаживаясь, чтобы поесть.
– Поход же еще не закончился.
– Ну да. – Но его тяготила сама мысль о возвращении в город.
– Пройдем аттестацию, и сможем участвовать в любых экспедициях, какие только захочешь.
– И тебя это устроит?
Тео удивился. – Я ведь эту работу и предложил.
– И десять дней у черта на куличках еще не подорвали твой энтузиазм?
– Жесткая постель на мне не сказывается, – заметил Тео. – Ты мог бы лежать на камнях, и я бы даже разницы не заметил.
Небо потемнело, и мир света сжался до двух мерцающих, протянувшихся от лагерного костра, треугольников, выхватывавших из темноты съежившиеся фигуры ужинающих людей. На север и юг, благодаря зрению Тео, можно было заглянуть дальше, но и там возможности его сонара вскоре меркли перед необъятными просторами равнины. Место стоянки было сродни крупнике сознания, балансирующей между угасающими воспоминаниями и неизвестностью будущего – даже если рассвет и путь домой вернут хотя бы часть скрытого за пеленой тьмы, речь шла лишь о временной отсрочке, не больше. Сэт представил старые музейные карты с запечатленными на них руслами давно пересохших рек и дорог, на которые уже никогда не ступит нога человека.
Но если север был потерян навсегда, то южная тьма всегда несла в себе надежду и была наполнена новыми перспективами. Он сделал верный выбор – они с Тео. Нет ничего более важного, чем отыскать дорогу в нарождающийся новый мир.