К западу и востоку от границы парников, насколько хватало глаз, протянулась узкая полоска зелени. На севере располагались бесплодные, открытые всем ветрам пески, на юге – обширные пространства, покрытые иссохшей грязью, где дождь по ночам выдалбливал в земле лунки, а днем бесследно исчезал под палящим зноем. Но сейчас прямо перед ними в густой траве змеились сотни крошечных, сверкающих в свете Солнца, ручейков.
Чем ближе подбиралась экспедиция, тем большее воодушевление чувствовал Сэт при виде этого гигантского зеленого коридора. Конечно, ручейки, которые он мог охватить взглядом, пересыхали, стоило им только углубиться в пустыню, ведь их течение ветвилось на слишком мелкие, разбегавшиеся в разных направлениях, струйки. Но часто ли погоде и ландшафту, действуя заодно, удавалось объединить эти водяные ниточки, превратив их в нечто более живучее?
Они устало плелись на запад по изнуряющей жаре, двигаясь вдоль северной границы лугов. Благодаря сонарам Тео, он видел, как колышется зелень, выдавая разбегавшихся от незнакомых шагов мышей и ящериц. Переливавшиеся на Солнце ручьи, которые он заметил издалека, оказались чуть ли не до смешного теплыми и мелководными; когда Сэт присел на корточки, чтобы наполнить свою флягу, вместо погружения емкости целиком ему пришлось вычерпывать воду крышкой. Трава была покрыта каким-то твердым и скользким веществом, совершенно непохожим на то, что ему доводилось видеть раньше; когда Сэт попытался сорвать и съесть одну из ягод, то сначала чуть не переломал себе все пальцы, а потом и вовсе бросил эту затею, пока она не стоила ему зубов. Он недоумевал, почему никто не захотел жить на этой пограничной территории, но даже если бы люди смогли приспособиться к жаре, им еще нужно было добиться от местной земли хоть какого-то съедобного урожая.
С наступлением вечера они услышали, как на востоке начался дождь; пока группа устанавливала палатки, стук далеких капель стал ближе, но до их кожи долетели лишь мельчайшие брызги. На юге сонар Тео доставал только до края ливневой стены; спустя продолжительное время Сэт проснулся в темноте оттого, что неподалеку журчала вода.
Когда они снова отправились в путь вскоре после наступления рассвета, ручейки доходили им до лодыжек, но уже к середине утра Сэт снова черпал воду крышкой своей фляги. Все его поле зрения было исчерчено уходящими вдаль нитями блестящей жидкости; таким пейзажем, насколько ему было известно, была занята половина всего мира. Но жаркое Солнце вызывало неуемную жажду, и даже если им не грозила смерть от недостатка воды, Сэту, сколько бы он ни старался, никак не удавалось напиться вдоволь.
Ночью, разбуженный шумом воды, Сэт поднялся на ноги и направился к источнику, чтобы наполнить свои фляги. Отчасти он понимал, что имевшейся при нем воды легко хватило бы до утра, однако неотложность, которую это дело приобрело во время дневного путешествия, слишком глубоко отпечаталась в его сознании, чтобы о ней можно было просто забыть.
– Надо было заставить тебя делать это вслепую, – пробурчал Тео, но все же просканировал ближайший ручеек, помогая Сэту пробраться к нему через пучки травы.
На обратном пути Сэт увидел, как Райна и Амина неподвижно стояли на открытом пространстве.
– К западу от нас разразилась громадная буря, – сообщила Амина.
– Где?
– С такого расстояния не разглядеть, но я ее слышу.
Он ждал подтверждения от своего поперечника, но Тео мог лишь положиться на опыт Амины.
– Это ведь хороший знак, верно? – спросил Сэт.
– Она бушевала там прошлой ночью, – ответила Райна. – Если это повторится еще несколько ночей, значит, причина, скорее всего, кроется в особенностях рельефа, а не в простых капризах погоды.
Когда Сэт снова лег на землю и попытался уснуть, в его воображении возник образ далекого дождя, капли которого безжалостно дубасили по земле. Если топография сложится не в их пользу, вся эта вода может просто утечь на юг прямиком в летнее пекло и пропасть впустую. Но его жажды бы хватило, чтобы заставить ее течь на север – неважно, с помощью гравитации или без нее. Его жажда была настолько сильна, что могла сотворить реку сама по себе.
– Буря по-прежнему свирепствует на том же самом месте, но теперь мы миновали ее и находимся с западной стороны.
Мельком взглянув на Сару и Амира, Сэт попытался оценить их реакцию на вынесенный Райной вердикт, но на их лицах застыло то же суровое выражение, которое он чувствовал и на своем собственном: своего рода упреждающее онемение, напоминавшее им о том, что открывать рот, рискуя потерей даже малейших следов влаги, следовало лишь в случае крайней необходимости.
– Значит, все? – возмущенно спросил Тео. – Семь дней ты твердила, что это самый сильный ливень, о котором тебе доводилось слышать… а теперь мы должны поверить, что он падает на землю, не оставляя следов?
– Очевидно, что никакой реки здесь нет, – сказала Амина. – Куда бы ни девалась дождевая вода, за пределы парников она не выходит.
– Прямо сейчас – нет, но мы не знаем, насколько малые изменения могут потребоваться, чтобы это изменить, – заметила Джудит.
– Или нет, – возразила Амина. – Если он падает на длинный уклон к югу, то ничто не заставит эту воду течь на север – не важно, удерживается ли она на конкретной солнечной широте, благодаря буре, или привязана к особенностям рельефа.
– Значит, нам нужно это выяснить, – настаивала Джудит. – Мы не станем возвращаться домой без ответа.
– Ты хочешь отправиться в парники и нанести на карту зону охвата бури? – спросил Азиз.
– Да.
Сэт перевел взгляд на Райну. – Думаю, это возможно, – сказала она. – Мы знаем ее примерное местоположение, и я не думаю, что она расположена так далеко к югу, чтобы туда было невозможно добраться.
– Значит, именно так нам и нужно поступить, – ответил он. Райна и Амина пережили путешествие в северные парники; чего им бояться, имея за плечами такой опыт? – Мы можем вынести этот вопрос на голосование?
– Проголосовать мы можем, но что бы ни решило большинство, принуждать к этой вылазке я никого не стану.
– Значит, вопрос в том, кто вызовется добровольцем?
– Да.
Голосование прошло точно так же, как и в прошлый раз: против высказались лишь Амина и Азиз. Только теперь их фракция по сути увеличилась вдвое, ведь они имели право вето по отношению к своим ходокам. Сэт с Тео и Сара с Джудит могли беспрепятственно посетить парники, но у Райны, при всем ее опыте, не было иного выбора, кроме как остаться здесь.
– Думаю, сейчас ты был бы рад, окажись у тебя в руках парочка тантонских дождевиков, – иронично заметил Тео.
– Даже не шути об этом.
– Если будете передвигаться по ночам, а днем прятаться в убежище, то, скорее всего, справитесь с задачей за две ночи и один день.
Сэт отдыхал, сидя на восточной стороне своей палатки и наблюдая, как растет его тень. Его рюкзак был готов – минимум провизии и четыре пустые фляги. Даже если бурю не удастся отыскать до самого рассвета, обычного дождя с избытком хватит, чтобы их заполнить.
– Помнишь, как мы думали, что станем настоящими топографами, когда пересечем средизимний круг? – спросил он Тео.
– Так и вышло.
– Нет, топографами мы станем, только если найдем место, где город достигнет процветания. Не дотянем до этой планки, и окажемся просто парой придурков, решивших отправиться в долгий поход.
– С какими бы картами мы ни вернулись в Бахарабад, – возразил Тео, – город просто так не сгинет. Возможно, нам придется делить реку с Тантоном, или пойти на сделку с другими городами, чтобы переселиться к Орико, но умереть не умрем – наш город для этого слишком велик.
– Не то, что все эти города из книг по истории?
– Их жители не умерли, они просто нашли себе новый дом.
– Некоторые – да, – неохотно согласился Сэт. – Но не все.
С приближением заката он отправился на поиски Сары и Джудит. Сэт обнаружил их на границе лагеря беседующими с Райной и Аминой.
– Ты могла забыть про какой-нибудь совет, потому что посчитала его слишком очевидным? – спросил он у Райны.
– Постарайтесь не заблудиться? – предположила она.
– Звучит разумно. – Сэт уже привык ориентироваться в пустынях, где почти не за что было зацепиться глазу, но раз уж он собирался шествовать боковым маршем под проливным дождем, да еще и по земле, непрерывно менявшей свою форму из-за движения грязевых потоков, полагаться на старые привычки нельзя было даже в таких элементарных вещах.
Он запрокинул голову, чтобы посмотреть в лицо Саре и Джудит.
– Мы готовы, – ответила Сара.
Ручьи в окрестностях лагеря почти высохли, и четверо топографов выдвинулись на юг вдоль самой широкой водной полосы, поскольку именно она указывала четкий путь сквозь местную растительность. Они шли молча, сосредоточившись на своих шагах. Сэт слышал, как на востоке, вслед за накрывшими парники сумерками, начинается дождь.
К моменту, когда луга сменились слякотью, собственное зрение Сэта стало бесполезным в наступивших сумерках, а сонарам Тео мешал теплый проливной дождь. Сама плотность дождевых капель казалась чем-то из ряда вон; их будто со всех сторон окружали бесконечные слои бисерных штор. К югу от парников вода и вовсе не могла существовать в виде обособленной жидкости – однако весьма значительные ее количества сохранялись в латентной форме, будучи растворенными в обжигающе горячем воздухе. Когда южные ветра переносили этот воздух в более прохладные районы, вода высвобождалась в виде осадков, и первыми на очереди были парники, где выпадало максимальное количество дождя. Чтобы положить начало новой реке, требовались стабильный уклон рельефа и подходящий водосборный бассейн – весьма скромные требования, учитывая, что их результат мог обеспечить процветание тысяч людей. Сэт не удивлялся тому, что мир безразличен к его потребностям, однако надежда на удачу в их случае казалась вполне оправданной.
– Слышишь? – спросил Тео.
– Слышу что? – Все ощущения Сэта перебивал окружающий их дождь. Он помотал головой, пытаясь прочистить сонары Тео; на мгновение местность стала более четкой, но не прошло и нескольких секунд, как мембраны снова были мокрыми от дождя.
– Бурю Амины. Судя по звуку, она находится практически под землей.
Сэт замер и прислушался к вибрациям в своих костях; либо на границах его восприятия и правда слышался далекий стук дождя, либо он попросту поддался внушению Тео. Под землей? – Может быть, в камне звук распространяется лучше, чем в воздухе? – Он снова начал двигаться боком, догоняя Сару и Джудит.
Чем дальше они шагали на юг по размягчавшейся грязи, тем сильнее ощущались вибрации в земле.
– Я чего-то не понимаю, – прокричал Сэт, – или мы с самого начала парников спускаемся под уклон? – Наклон был едва заметен, и его величину было трудно оценить в темноте, ориентируясь лишь на ощущения ступней, но к этому моменту Сэт уже не меньше часа хлюпал по ручейкам, вода в которых текла исключительно на север.
– Так и есть, – крикнула в ответ Сара.
Ночь медленно тянулась, и ручейки постепенно набирали силу, однако сток, несмотря на ровный дождь, теперь становился все меньше, указывая на то, что течение, которое они видели, двигаясь к югу, брало начало в более мелком бассейне.
– Почему же тогда буря не заставляет воду течь на север?
– Наверное, мы спускаемся на дно долины. А буря занимает противоположный склон.
Возразить Сэту было нечего, да и Тео под таким дождем вряд ли смог бы достать своим сонаром до отдаленного склона. Но если бы буря обрушилась на один из склонов долины, а топографы сейчас находились на ее дне, то звук должен был идти откуда-то сверху, а вовсе не от камней под ногами.
Впрочем, длинный северный подъем мог сыграть роль своеобразного коридора, выводящего ливневую воду за пределы парников – при условии, что ей удастся каким-то образом пересечь саму долину. Как только они нанесут эту территорию на карту, и гидрологи возьмутся за ее изучение, у Бахарабада, возможно, появится шанс обзавестись новой рекой.
– Стойте! – раздался крик Джудит.
Сэт остановился, пристально изучая поле зрения Тео в попытке отыскать причину ее беспокойства. Большую часть ночи земля на дюжину шагов впереди была совершенно неразличимой из-за дождя, поэтому он решил сосредоточить внимание на ближайшем окружении, где картинка была четче, а потребность в информации – более насущной.
Но сейчас – незадолго до того, как Тео с его отважными попытками просканировать окружающую землю, проиграл битву с дождем, – все выглядело так, будто сама земля в этом процессе больше не участвовала. Не скрывалась за пеленой, не выглядела размытой – а попросту отсутствовала.
Сэт боком придвинулся на пару шагов к краю. Если они оказались на дне промокшей от дождя долины, здесь вполне мог действовать некий эрозионный процесс, при котором сток менял направление – не просто унося за собой слой грязи, а еще и выгрызая углубление в толще породы.
С этой точки ему, как минимум, удалось подтвердить, что их путь преграждала не просто узкая впадина, которую можно было легко перешагнуть: земля в южном направлении – насколько хватало дальности сонаров Тео – располагалась слишком низко и просто не поддавалась сканированию. Но ширина самой впадины могла достигать как дюжины шагов, так и всей сотни.
– Давайте-ка посмотрим, нельзя ли ее обойти, – предложила Сара.
Они осторожно двинулись на восток, шагая в темноте и параллельно ориентируясь по краю впадины. Сэт, готовый среагировать на любые внезапные несоразмерности, которые могли указывать место очередного обрыва, наблюдал за движением ручейков, которые то появлялись в поле зрения Тео, то снова исчезали.
Новых опасностей на их пути не появилось, однако резкий обрыв по правую руку никуда не делся. Спустя полчаса Сэт потерял терпение. – Эта впадина может тянуться до бесконечности, но насколько она может быть глубока? Может быть, нам удастся спуститься на дно и пересечь ее боком. – Если бы впадина была заполнена водой, они бы услышали, как о ее поверхность ударяются капли дождя.
– Может, бросим туда что-нибудь и посчитаем время, за которое оно долетит до дна? – сказала Сара.
Сэт опустился на корточки и порылся в грязи; спустя некоторое время, он отыскал камешек размером со свою ладонь. Для пробы он подбросил его вертикально вверх; на счет два камень упал обратно, и хотя звук оказался достаточно тихим, Сэт не сомневался, что Тео и Джудит сумеют засечь его и с гораздо большего расстояния.
– Готов? – спросил он у Тео.
– Да.
Он бросил камень вправо и без труда проследил взглядом за его движением, пока тот, перелетев через край обрыва, не скрылся из вида. Однако звука от падения они так и не услышали.
Сэт подошел ближе, но ничего нового так и не выяснил: все, что ему смог показать Тео – не считая самого края – это капли дождя в воздухе.
– Скоро рассвет? – спросил он у Сары.
– Скорее всего, нет.
С горем пополам им удалось установить палатку прямо в грязи, чтобы к моменту восхода Солнца у них уже было готовое убежище. К полудню внутри будет жарко, как в печи, но прямо сейчас у них была прекрасная возможность посидеть в палатке и немного отдохнуть. Дождь оглушительно барабанил по ткани, а пол был таким же мокрым, как и земля снаружи, но настроение Сэту поднял сам факт, что им удалось отвоевать у ливня хотя бы этот кусочек рукотворного пространства.
Когда сквозь швы проникли первые проблески утреннего Солнца, Сара, а следом и Сэт, выбрались наружу. Небо на востоке начинало светлеть, но Сэт впервые видел, чтобы ореол надвигавшегося рассвета был так сильно смещен к северу. По сравнению с ночью дождь заметно поредел, но когда они боком приблизились к краю обрыва, в воздухе все еще оставалось достаточно капель, чтобы придать происходящему некоторое ощущение масштаба, и все они, если верить сонарам Тео, падали вниз, не встречая никаких препятствий.
Сэт подошел ближе и взглянул на запад. В отдалении край приобретал достаточную кривизну, чтобы можно было разглядеть часть обрыва; в свете бледного предрассветного неба поверхность склона казалась вертикальной. – Мы на краю скалы?
– Похоже на то, – согласилась Сара.
Сэт бочком приблизился на несколько шагов к обрыву и широко расставил ноги, чтобы вытянуть голову, однако увидеть дно обрыва мешала попадавшая в поле зрения земля. – Какая же там глубина? – изумленно произнес он.
– А ширина? – добавил Тео.
Сэт перевел взгляд с северного склона на прилегающую к нему пустоту. Окажись они на краю какого-нибудь каньона, в их поле зрения рано или поздно должен был попасть и южный склон, сходящийся, согласно законам перспективы, примерно к той же далекой точке, что и парный склон на северной стороне. Но если не считать разоблачительного изгиба скалы, то все, что ему удалось разглядеть между западом и юго-западом – так это бледную дымку, почти не различимую на фоне неба. Как и поверхность самой скалы, она не имела дна – ее низ просто закрывали предметы, оказавшиеся на переднем плане. Не исключено, что земля за обрывом и вовсе не возвращалась к своей нормальной высоте.
– Значит, буря прошла где-то там, – пробормотал он, указывая на юг, – и обрушилась на подножие скал – что бы там ни находилось. Но тогда мы явно переоцениваем глубину обрыва – ведь как иначе мы бы смогли услышать шум дождя?
– Что, если земля у подножия поднимается к северу? Мы могли слышать не сам дождь, а воду, стекавшую по склону.
– Не исключено. – Сэт представил, как ливень падает на склон и, поднимаясь вверх, сталкивается с поверхностью скалы, играющей роль природной дамбы; в результате поток воды обращается вспять, и цикл повторяется снова. В целом это было бы похоже на водопад Тантона, с той лишь разницей, что его энергия в итоге расходовалась бы на бомбардировку скал. Если доносившийся до них звук был всего лишь игрой рельефа, усиливавшего шум дождя, настоящая буря для этого может и не потребоваться.
Он почувствовал, как в его кожу впивается жар первых лучей восходящего Солнца. Дождь прекратился, и земля уже начала высыхать. Они снова спрятались позади палатки, готовясь провести здесь весь предстоящий день. На севере Солнце и в полдень оставалось так низко над горизонтом, что какую-никакую защиту могло обеспечить даже столь непритязательное сооружение.
– Из этих скал выйдет отличный солнечный экран, – осенило Сэта. – Если бы мы смогли добраться до подножия, то получили бы круглосуточную защиту от прямых солнечных лучей.
– И как же нам туда попасть? – спросила Сара. – Такой длинной веревки у нас даже в лагере нет.
– Значит мы будем просто сидеть здесь целый день, а потом вернемся домой с пустым руками? – Сэт слышал, как вокруг потрескивает грязь, отдающая воду под напором жары.
– А есть другие варианты? – спросила Джудит. – Ходить по краю в поисках легкого спуска, пока твое тело не превратится в высохшую оболочку?
Сэт раздосадованно смотрел на землю. – Но ведь именно ты хотела найти место, где мы могли бы расположиться на безопасном расстоянии от Тантона?
– Не у подножия же скал, – раздраженно ответила она. – Мы даже не знаем, действительно ли здесь проходит буря – не говоря уже о том, что она движется именно на север. Дожди будут смещаться на юг вместе с парниками, и в итоге это место превратится в невразумительное пятно на карте, отмеченное, как препятствие для будущих миграций.
– Но разве тебе не любопытно, насколько велико это препятствие? – спросил Тео.
– Никто не станет перетаскивать город через край обрыва, – ответила Джудит. – Это можно сказать наверняка, даже не зная точной высоты скал.
– И какова же альтернатива? – продолжал наседать Тео.
– Возможно, нам стоило бы их обойти.
– Какой же для этого потребуется сделать крюк?
Джудит задумалась. – Рано или поздно эта информация окажется полезной, – нехотя согласилась она. – Но мы не в том положении, чтобы обследовать эти скалы из желания узнать их протяженность. Сейчас мы, похоже, находимся у их северной окраины; если будем долго идти вдоль склона, то чересчур углубимся в зону лета. Как только в эти места будет проще добраться, мы сможем выслать туда отдельную экспедицию.
– Представь, что мы так и сделаем, – сказал в ответ Тео. – Ждем, пока здесь не наступит осень, чтобы путь на запад вдоль скал дался нам без особых проблем. А в итоге выясняем, что скалы не заканчиваются и не делают резких поворотов к югу, которые бы дали нам возможность пройти дальше. Они просто тянутся и тянутся в направлении географического запада, и в итоге снова возвращаются в зону лета, не оставляя нам возможности раз и навсегда обойти их окружной дорогой. Вместо этого мы будем вынуждены отклоняться к западу – пока это само по себе не станет проблемой из-за узости обитаемой зоны.
Джудит рассмеялась. – То есть ты считаешь, что этот склон может простираться настолько далеко, чтобы целиком преградить путь западной миграции? Звучит не слишком-то правдоподобно, но даже если бы это оказалось правдой, строительством дорог в низины были бы готовы заняться десятки тысяч людей.
– А если бы это оказалось невозможным? – не унимался Тео. – Если бы скалы оказались слишком высокими?
– Тогда нам пришлось бы мигрировать на восток, только и всего.
– Представь, что та же проблема ждет нас и на востоке.
– Ну это уже просто бред.
Сэт взглянул на землю за пределами тени, которую отбрасывала их палатка. Ночные лужи и ручейки превратились в пересохшие ямки, однако кое-где между ними располагались структуры, удивлявшие своей хрупкостью – арки и купола, которые изначально состояли из влажной почвы, а затем высохли и стали пустотелыми, но еще не успели развалиться. Он поднес флягу ко рту, после чего открыл крышку ровно настолько, чтобы дать вытечь воде; даже глотая, Сэт представлял, как половина отпитой им жидкости успевает раствориться в воздухе еще до того, как впитаться в его иссохшее тело.
– Если эти скалы преграждают путь между узловыми точками, мы с ними разберемся, – сказала Сара. – Все просто. Если это вопрос жизни и смерти, любое инженерное решение будет стоить затраченных сил.
– Само собой, – согласился Тео. – Я просто хочу сказать, что нам нужно выяснить, с именно мы имеем дело.
Сэт слушал их разговор без особого интереса; если они не могли дать Бахарабаду надежду на вторую реку, все остальное было лишь праздными домыслами. Но Тео редко проявлял такую настойчивость и желание доказать собственную правоту без особой причины; даже за его дичайшей болтовней всегда стояла определенная логика.
– С чего ты взял, что скалы могут протянуться на такое расстояние? – с вызовом спросил Сэт. – Если у тебя есть какая-то теория, выкладывай.
Тео немного помолчал, как будто ответ заключал в себе некий постыдный секрет, который ему совсем не хотелось раскрывать. – А мы действительно видели их подножие? Мы хотя бы представляем, насколько велик перепад высот?
– Нет, – ответила Сара. – Но ты меняешь тему: вопрос был в том, как велика их протяженность к востоку и западу.
– Дело в том, – продолжал настаивать Тео, – что мы даже не знаем, действительно ли это отвесные скалы. Мы видим край равнинной местности, за которым следует резкое падение высоты. И это единственное, о чем можно сказать наверняка.
Сара раздраженно вздохнула. – Край, за ним обрыв…, а значит, дальше должна быть низина – неважно, можешь ли ты достать до них сонаром или нет. А если это не скалы, то что же тогда?
– Край, – ответил Тео.
– Край плато? – предположила Сара.
– Нет.
– Край возвышенности, край плоскогорья…? – Сара уже начинала терять терпение. – Выбирай что хочешь, разницы все равно никакой.
– Уж поверь, я от этого сам не в восторге, – с горечью ответил Тео. – Но мы должны всерьез обдумать вероятность того, что оказались на краю света.