Весьма занятно прочувствовать на личном, непосредственном опыте фразу «колотая рана».
Проспав все утро, Лора Ферно приходит в себя с забинтованным животом, ощущением высохшей на солнце блевотины во рту и сразу двумя похмельями: одно – от алкоголя, второе – от анестезии. Свое беспокойное и раздражительное Рождество она проводит в больнице, где ее заставляют лежать неподвижно, чтобы не разошлись швы на боку. Незадолго до Нового Года ее выписывают, снабдив длинным рецептом на антибиотики, а также предписанием не употреблять во время их приема алкоголь, что лишь распаляет ее злость. Спустя полтора месяца доктор снимает ограничения на физическую активность и даже не назначает новый прием. И вот физическая травма остается в прошлом. У Лоры уходит несколько месяцев, чтобы забыть о своем шраме. На этом все должно закончиться.
Но дело происходит в Соединенном Королевстве, а здесь жертва грабежа не может в открытую убить преступника в попытке самозащиты, а потом просто вернуться домой под взрывные аплодисменты. Будут непременно заданы крайне обстоятельные и серьезные вопросы – вопросы, на которые нельзя дать приемлемый ответ, ограничившись фразой «Но он же сам пытался меня убить!».
Когда адвокат впервые объясняет все это Лоре, она сидит перед ним в кресле, не в силах даже осознать смысл его слов, не в состоянии выдать даже ошеломленное «Э?», не говоря уже о том, чтобы привести связный контраргумент.
Их, понятное дело, признают виновными – тех двух с половиной человек, которые остались после того, как Лора разделалась с нападавшими. Их быстро списывают со счетов. Но есть немалый шанс, что она и сама нарушила закон, будучи жертвой покушения на убийство.
– Отнюдь. Все не так. Вы не нарушили никаких законов. И за эту мысль вам нужно держаться как можно крепче. Просто для того, чтобы убедить в этом суд, потребуется немного времени, подготовки и репетиций. Потребуются определенные аргументы. Давайте поговорим о вашем оружии.
– Это не оружие, – отвечает Лора, после чего моментально понимает, что именно этой реакции от нее и добивается адвокат.
– Если это не оружие, то что?
– Инструменты. Мне пришлось импровизировать. В лучшем случае их можно назвать импровизированным оружием.
– Продолжайте. Убедите меня.
– … Я не служу в морской пехоте. Я не шпионка. Не оружейная маньячка. Я не разгуливаю по улице с оружием наперевес. Я маг. А это, если вам вдруг требуются пояснения, разновидность ученого. Я учусь на чароинженера и провожу кучу времени в лаборатории. Перечень основных инструментов, необходимых для работы с магией, можно найти на первых десяти страницах любого учебника по чароинженерии. Это касается примерно девяносто процентов того, что я ношу с собой. Это довольно сложное оборудование, которое нечасто встретишь у случайной женщины на улице, но оно совершенно в порядке вещей для мага-студента в любой точке земного шара. Большую его часть я купила «в магазине». Часть сделала сама на занятиях. Для самих же занятий. Лет через десять эти штуки будут продаваться в B&Q вместе с электродрелями. Ну что, я вас убедила?
Адвокат кивает. – Следующий вопрос. Будет ли мастер по установке кухонь брать с собой перфоратор, собираясь провести вечер в баре?
Лора отвечает ему гневным взглядом. – Мои инструменты всегда при мне. Я их и сейчас ношу. – Закатав рукава, она показывает ему браслеты. – Я так одеваюсь. Можете кого угодно спросить.
– У вас есть разрешение на ношение и использование магических амулетов в общественных местах?
– Мне оно не нужно.
– Почему?
Лора пожимает плечами. – Магические амулеты не запрещены.
– Почему?
Лора размышляет над вопросом, глядя собеседнику в глаза и пытаясь понять, какого именно ответа он хочет от нее добиться. – А… Потому что такого раньше не случалось.
Адвокат улыбается. – Именно. Это осложняющий фактор. Из-за него все это дело становится чуть более запутанным. Магия… – тонкая материя. И пока что немного в новинку. Так вот, при прочих равных, на этом разбирательство бы и закончилось. На вас напали, и вы воспользовались для защиты тем оснащением, которое оказалось у вас при себе – оснащением, ношение которого вам было разрешено. Это бы ничем не отличалось от ситуации, в которой вы бы воспользовались для защиты каким-то другим предметом, который раньше никогда не применялся с подобной целью – например…, бутылкой средства для чистки туалета или чучелом меч-рыбы.
– Но расскажите-ка мне об оставшихся десяти процентах того, что вы носите с собой.
– Я… довольно хорошо владею магией.
– Насколько хорошо? – спрашивает адвокат с невозмутимым лицом. Скромничать ни к чему. Ему нужен честный ответ.
Лора набирает воздуха в грудь. – Я обогнала всех однокурсников. Я обогнала всех своих преподавателей. И даже все известные мне учебники по теоретической и прикладной магии. Я проводила эксперименты и демонстрировала лабораторные результаты, которые, по словам моих тьюторов, отличаются и 100%-ой новизной, и высокой значимостью. Единственное, что мешает мне учиться на бакалавра теоретической магии одновременно с прохождением прикладных курсов – это политика университета, и только скорость, с которой я набираю текст, не дает мне получить две докторских степени разом. Что же касается моего оснащения… – Она снимает с левой руки все пять браслетов и, выбрав один из серебряных, показывает его адвокату. – Этот я сделала сама. Он называется арбитратором Веблена. Чтобы объяснить, как именно действует арбитратор, мне пришлось бы шесть недель грузить вас технической терминологией, но в промышленности обычно применяются устройства размером и весом с целый рояль. И примерно такой же стоимости. И вдвое сложнее в эксплуатации. Больше ни у кого на всей планете нет ровно такого же арбитратора, и больше никто не владеет заклинанием, которое я использую, чтобы им управлять. То же самое по большей части касается и содержимого моей сумочки. И да, я воспользовалась им, когда на меня напали.
Он кивает. – Хорошо, мисс Ферно. А теперь ответьте вот на какой вопрос. Если вы настолько хороши в магии, то почему не избрали менее насильственный – или хотя бы нелетальный – способ защиты?
– Можно просто «Лора», если не возражаете, – говорит Лора, главным образом, чтобы выкроить себе время на формулировку ответа.
– Я не против.
– Я думаю.
– Это совсем не сложный вопрос. И на него есть правильный ответ. Я хочу, чтобы вы его нашли.
Она загибает пальцы. – На это есть три причины. Потому что у меня не было времени; потому что, каким бы прогрессивным ни было мое оборудование по лабораторным стандартам, оно все еще является экспериментальным и не доведено до совершенства; потому что я импровизировала; и потому что я не ведьма, я маг. Ну, то есть всего четыре причины. Тепловое заклинание я разработала в лаборатории в качестве упражнения, чтобы выяснить границы возможного. В лабораторных условиях я пользовалась им несколько раз, чтобы нагреть металл для слесарной работы, но мои кураторы были против, поскольку это заклинание, как теперь очевидно, крайне опасно, когда им пользуются голыми руками. Если бы эта методика нашли применение в индустрии, то генератор/арбитратор, скорее всего, был бы закреплен на какой-нибудь стационарной установке с ручным управлением или совмещен с каким-нибудь инструментом наподобие паяльной лампы. В любом случае пользователю потребовался бы щиток для защиты лица. Что же касается кинетического заклинания, то оно – хотите верьте, хотите нет – было написано за выходные примерно шесть месяцев тому назад, когда я помогала своему другу с переездом. Предполагалось, что оно упростит перенос мебели. Тогда оно не очень-то справилось со своей задачей, да и сейчас, в общем, тоже – а все из-за того, что получилось слишком, эм, «грубым».
Оба заклинания можно использовать, не нанося смертельных травм, и даже в ненасильственных целях. К сожалению, я не располагала необходимой для этого двухнедельной подготовкой. У меня было всего пять секунд. Откровенно говоря, это просто чудо, что мне вообще удалось хоть что-то скастовать в таких обстоятельствах. В нашей сфере есть такая поговорка: «Магия – это не». Магия не работает «сама по себе»; она не откликается на твои мысли; с ее помощью нельзя швыряться огненными шарами, нельзя сотворить горячий ужин из ничего или превратить кучку грабителей в жаб и улиток. Магия невероятно сложна, даже для меня. Да, со временем она становится проще, но не настолько. Пока что.
Долгое время адвокат ничего не говорит и просто допечатывает свои заметки.
– Много ли из этого вы знали заранее? – спрашивает она.
Он не обращает на нее внимания. – Если я обращусь за консультацией к независимому эксперту в области чароинженерии, сможет ли он или она подтвердить ваше заявление о стандартном наборе инструментов, которые имеют при себе студенты магических дисциплин? Что, если я опрошу выборку реальных студентов и профессиональных магов по всей стране?
– Да.
– Если я прочитаю все учебники по чароинженерии, изданные за последние пять лет, большая часть вашего оснащения действительно будет перечислена на первых десяти страницах?
– Ну, может, на первых пятидесяти. И это касается только инструментов начального уровня. Большая часть остальных описывается в приложениях.
– Если я обращусь к вашим друзьям, родственникам и однокурсникам, подтвердят ли они, что видели вас с магическими кольцами в качестве украшений почти каждый день – включая формальную и неформальную обстановку, как в лаборатории, так и вне ее? Что, если я решу взглянуть на ваши снимки, сделанные за последний год?
– Да. Да, почти наверняка.
– Почти?
– Я снимаю их во время физических упражнений. И перед сном, само собой.
– Подтвердит ли ваш преподаватель слова о том, что вы разработали термическое заклинание в лаборатории, а ваш друг – что кинетическое заклинание было создано для помощи в переезде?
– Да.
– Рискну предположить, что события той ночи вы успели прокрутить в голове примерно сто тысяч раз. За последние полтора месяца вы обдумали самые разные варианты того, как могли бы поступить. Это так?
– Да.
– И как же вам следовало поступить?
Даже после того, как она дала правдивый ответ на предыдущий вопрос, Лоре приходится сделать паузу и как следует задуматься. Все альтернативные исходы были так или иначе завязаны на случайность: она могла сесть на другой автобус или надеть другие туфли; ее кольца могли оказаться на разных руках, сумочка могла и не упасть на землю; она могла увернуться или не попасться в руки первого грабителя; могла нечленораздельно произнести как минимум одно из заклинаний; могла поскользнуться, потерять сознание и умереть, истекая кровью на ступеньках.
Она могла и вовсе не взяться за изучение магии.
– Именно так, как я поступила той ночью.
– Я собираюсь поговорить с вашими тьюторами, вашей сестрой и людьми, которые лучше других знают о ваших способностях. Я собираюсь спросить, как бы они поступили на вашем месте и как следовало поступить вам. Дадут ли они тот же самый ответ?
– Да.
Лицо адвоката расплывается в широкой улыбке.
В итоге все идет, как задумано.
Суд обходится без неожиданным свидетелей. Никто не предлагает подключить к делу ранее неизвестные улики. В мрачный поворотный момент, под конец второй трети заседания, становится ясно, что надежда и не думала умирать, так что в третьем акте никому не приходится с триумфальным видом вырывать победу из лап противника. Это долгий, пробирающий до мурашек, нудный, запутанный и дорогостоящий процесс, местами изобилующий неприятными подробностями, и время от времени создается ощущение, что он будет тянуться до скончания веков. Но в итоге суд склоняется на ее сторону. Лора одерживает безоговорочную победу.
Она выпархивает из здания суда, легкая, как перышко.
Сегодня с нее сняли все подозрения, и Лора вместе со своей сестрой пьет кофе на нижнем этаже небоскребной бездны в лондонском Доклендсе – или, как ее себе представляет сама Лора, в Будущем. Конкретно это Будущее – настоящая утопия, ультрачистая, ультрастильная, с брашированным белым камнем, блестящими металлическими поручнями и продвинутым общественным транспортом поверх эстакадной железной дороги. Это Будущее, где запрещены мусор, преступность и люди с непривлекательной внешностью, и где каждый, как это ни парадоксально, имеет заработок гораздо выше среднего.
Свои размышления Лора завершает фразой: «Другими словам, это Будущее, у которого неизбежно есть темная, ироничная сторона».
Сегодня ясный ноябрьский день, но сидеть снаружи, где открывается вид на самое высокое здание во всей Великобритании, слишком холодно. Лору и Натали это, однако же, не смущает.
Если не считать одежды, то Натали Ферно – практически зеркальная копия своей сестры. Она чуть выше, но разница вполне укладывается в погрешность, которая возникает, когда кто-нибудь из них, или они обе, надевают обувь на высоком каблуке. Ее волосы чуть светлее, скулы чуть уже, плюс она, как правило, носит куда меньше украшений и гораздо реже говорит. У ее одежды, однако же, есть выраженный цвет, и именно это служит основным отличием. Лора Ферно попросту сливается с окружающими их белыми камнями, серым цементом и черными костюмами. Натали выделяется: сегодня в ее гардеробе доминируют оранжевато-красные оттенки.
– У тебя паранойя, – говорит сестре Натали.
– Это не паранойя, – возражает Лора. – Если суд объявляет что-то истинным и ложным, это еще не значит, что оно таковым и становится. Суды – не арбитры реальности. И я не имею в виду суд, который только что постановил, что моя самооборона находилась в допустимых законом пределах. Даже при том, что как раз они собираются пересмотреть свое понимание «законности» после того, как я продемонстрировала им, какую жуть может сотворить любой идиот с доступом к мастерской, если, конечно, ему известны нужные слова.
– И какой в них вложен смысл.
– Магия абсолютно безопасна, и в том, что с ее помощью можно убить человека, нет никакого шокирующего откровения. Человека можно убить чем угодно. Камнями, деревьями, облаками, растениями, муравьями. Даже не знаю. Стеклянными шариками. Даже клевером. Если это что-то твердое, им можно расколоть череп; если мягкое, им можно задушить. Человека можно убить при помощи магии, и что дальше? Это лишь поднимает магию с уровня, ну, магии, как в сказках, на уровень реально существующего явления. И даже сказкой можно убить. Наверное. Некоторая литература вредна для здоровья. Почти наверняка. Правда, с ходу примеры назвать не могу.
– В общем, даже если суд утверждает, что магия – опасная сила, которую вдруг ни с того ни с сего нужно регулировать, потому что ее никто не понимает до конца – точнее, до конца ее не понимает сам суд, точно так же, как не он понимает интернет, факсы, GPS или… или правило офсайда – это еще не делает их утверждение правдой. А если они выпустят закон, который запретит мне носить самое обычное оборудование…
– Ты положишь его в сумку, как и все остальные, – замечает Натали.
– Нет. Нет, я буду и дальше носить свой так называемый арсенал там, где его будут видеть другие люди (рассуждая на эту тему, Лора размахивает руками, и ее браслеты действительно находятся там, где их могут видеть и слышать другие люди.), и тогда эти самые люди посмотрят на меня, и сразу поймут, что я – женщина, с которой лучше не связываться. А другие женщины вроде меня станут носить похожие украшения, и отпугнут этими подделками потенциальных типчиков. Это сдерживающий фактор. Но вообще я имела в виду другой суд. Я не параноик. Несмотря на их предписание и тот факт, что эти позеры получили только половину заслуженного наказания, это было заказное убийство.
– Это не было заказным убийством, Лора.
– Они меня узнали! Тот слепой сказал «Ее». Ну, в смысле, тот, которого я ослепила. А еще они скинули мою сумочку по лестнице, потому что знали: ней достаточно барахла, чтобы я уработала их не хуже кухонного комбайна, и это правда. Они хотели заполучить мое оружие. И не надо так на меня смотреть, я знаю, что выиграла крупное дело на том основании, что это не оружие, а инструменты. Ты знаешь, о чем я говорю. Они хотели их украсть, переделать и использовать, как оружие. Им нужно было то, что не пришлось бы монтировать на грузовике.
– Они выбрали тебя почти что наугад, потому что ты оказалась в неудачном месте, а сумочку вывели из игры, решив, что в ней может быть что-то типа перцового баллончика. Лора, если бы они были в курсе, кто ты такая, и хотели заполучить твой переносной огнемет и все прочее, то, наверное, бы знали, что стоит тебе произнести «дулаку», и им труба.
– А, но ведь они думали, что я пьяна.
– Ты и была пьяна!
– Но не настолько! Они знали, что в любой другой момент связываться со мной слишком опасно, но решили, что тогда я достаточно пьяна.
– Ну вот опять.
Магия сложнее, чем просто сделать жест рукой и произнести нужные слова; проговаривая заклинание, маг должен осознавать каждую его часть, иначе эффект попросту не «схватится». Чем-то это похоже на выполнение сложных арифметических действий в уме. Водка, понятное дело, притупляет эту способность. Но Лора, похоже, чересчур раздувает тот факт, что ей удалось наложить эффективные чары в условиях экстремального прессинга, да еще после употребления такого количества алкоголя, которое в лучшем случае можно описать как «превышающее рекомендованную для женщин суточную норму». Натали отказалась принимать брошенный ей вызов, чтобы повторить или даже побить то, что Лора уже начала именовать своим «рекордом».
– Вот мое мнение, – говорит ей Натали. – И вот мнение суда. Им просто не повезло.
– Не повезло?
– Да! Именно им. Признай это. В нашей стране попытаться ограбить случайного человека и обнаружить, что при нем есть оружие – дело практически неслыханное. Даже если ты намеренно выбираешь своей целью магов, каковы шансы наткнуться на того, кто будет готов к драке не хуже тебя? Ты – выпадающая точка, а то вовсе уникальное явление. Никто не носит на руках столько барахла. Я тоже маг и даже я не ношу столько барахла, сколько ты.
– Это все потому, что ты имеешь дело с теорией. Погоди-ка. – По лицу Лоры пробегает совершенно новое выражение.
– Но я все равно…
– Да погоди ты.
Лора кладет ладонь на стол и на мгновение задумывается. Натали использует эту паузу, чтобы допить кофе и съесть еще немного овсяных маффинов. Она смотрит в окно, пристально разглядывая проплывающих мимо людей. Дело идет к закату. Ей, наверное, уже пора собираться домой, чтобы готовить ужин.
– Что у тебя с собой? – спрашивает Лора.
Натали показывает ей руки, на которых нет ни одного браслета или кольца.
– А как насчет сумочки?
– Ничего. Иногда там лежит линкер. – Линкер Капрекара – это магический аналог крестовой отвертки Phillips или флешки, объект размером с брелок для ключей, который незаменим для целой массы элементарных задач и которого постоянно нет под рукой, когда он нужен. Лора хранит такой линкер на своем ожерелье.
– Каким проектом ты сейчас занимаешься? – спрашивает она. – По учебе или для себя. Это физический объект? Ты носишь его с собой? Он важен? Он ценен? Кто о нем знает? Можешь мне о нем рассказать?
– Никаким, нет, нет, нет, нет, никто, нет.
– Ты не можешь о нем рассказать.
– Потому что я ни над чем не работаю.
Лора снимает с правого запястья первый браслет и передает его Натали, которая с опаской берет его в руки.
– А это?
– Просто прочти руны, пока я ищу регуляторную точку, – отвечает Лора, снимая ожерелье и перебирая его составные части.
– Это верхняя составляющая полевого экструдера, – говорит в ответ Натали, читая символы, выгравированные на внутренней поверхности браслета. Пока что в увиденном нет ничего необычного. – И что дальше?
– Вот что. – Лора находит то, что искала, и старательно извлекает из середины ожерелья небольшую металлическую бусину. Ее она тоже передает Натали. В ней есть сквозное отверстие, а вдоль экватора тянется гравировка. По сравнению с предыдущей она гораздо тоньше и куда необычнее. – Держи ее при себе. Просто в сумочке недостаточно – ее слишком легко отобрать. Ожерелье – неплохой вариант, но лучше всего была бы сережка. Ты наверняка что-нибудь придумаешь. – Натали еще не прокалывала себе уши.
Сестра берет бусину в другую руку со словами «Зуи эсэт». Крохотный объем маны незримо перепрыгивает из ее мыслей в бусину, затем на браслет, а после снова возвращается в ее сознание, неся в себе крупицу информации о том, где побывал и что видел по пути. Она с интересом изучает получившееся эхо.
– Тебе придется заряжать его каждый день перед тем, как выйти на улицу, – объясняет Лора, нанизывая на нить остальные элементы ожерелья в строгом соответствии с их порядком. – Стандартный порядок действий таков: включаешь его, а потом просто убегаешь. Первоначальная настройка полного заклинания требует около сорока минут, но в твоем случае, наверное, дольше, потому что скорость дикции у тебя ниже, но как только ты привяжешь его к…
– Думаю, что твои разъяснения мне не понадобятся.
– Сама разберешься?
– Нет, потому что мне это не нужно. Когда ты это соорудила? Я не нуждаюсь в защитной магии. Это же… зуи эсэт. Это…
Это персональный щит. Не слишком крепкий и уж точно не идеальный, но все же куда лучше человеческой кожи. Он окружает тело наподобие толстого пухового одеяла и отталкивает предметы извне: ножи, кулаки, возможно, даже пули. Пока не иссякнет заряд.
– Он легкий, – продолжает Лора. – Реактивный. По умолчанию прозрачный, так что не будет мешать тебе видеть. Прежде, чем носить его на людях, пару раз испытай щит на открытом пространстве: в том месте, где твои ноги касаются земли, экструдированное поле ведет себя крайне странно. Не пользуйся им, когда сидишь. Что-либо разрезать в процессе экструзии он не сможет. Как только щит окружит тебя со всех сторон, воздуха внутри хватит примерно на восемь вдохов, так что постарайся не задохнуться. Для экстренной деактивации достаточно произнести «зуи иксув иксув», либо ты можешь привязать собственное слово или просто снять браслет и бросить его на землю. И еще: не пользуйся щитом во время дождя.
– Во время дождя?
– Падающие капли воспринимаются, как летящие в твою сторону снаряды, и расходуют заряд.
Снаряды. Натали несколько раз проворачивает бусину в руках. Садясь за столик, она думала, что паранойю Лоры будет нетрудно вылечить простым разговором. В тот момент это виделось ей упражнением на логику, упорство и терпеливость. Но Лора обернула эту шаткую аргументацию против самой Натали, а вдобавок усилила ее собственными, пугающими и правдоподобными, доводами. Теперь Натали понимает. Паранойя, беззащитность.
Она понимает, каково это чувствовать необходимость в ношении снаряжения.
– Когда ты его сделала? – спрашивает Натали.
– Я работала над ним с самого нападения. Он еще далек до совершенства, но как только я сделаю себе еще одну регуляторную точку, то продолжу работу, и ты сможешь воспользоваться ее результатами.
– Я ни над чем не работаю, – повторяет Натали. – В смысле, совсем ни над чем. Серьезно. Это чистая теория, самая невразумительная вещь, какая только может прийти в голову. Ничего, что могло бы уже сейчас принести какую-то практическую ценность. Или хотя бы в обозримом будущем.
– Знаю, – отвечает Лора.
Они долго молчат, не говоря ни слова. Просто сидят и допивают кофе. Натали кладет бусину перед собой и внимательно наблюдает, будто опасаясь, что та ее укусит; что бусина может оказаться не на ее стороне.
– Ты меня напугала, – говорит ей Натали.
– Знаю, – отвечает Лора.
Внутри станция метро Канэри-Уорф выглядит такой же высокой, как самый настоящий собор, и так же напоминает о Будущем, как и окружающая ее квадратная миля Лондона. По всему залу разбросаны светодиодные индикаторы, автоматические ворота, камеры видеонаблюдения и пикающие бесконтактные карты доступа. Количество людей, которые ждут, прибывают и уезжают, довольно велико, но не чрезмерно, хотя и продолжает заметно нарастать, как прилив.
Лора и Натали направляются в разные стороны, поэтому на минутку останавливаются в широкой «нейтральной зоне» между платформами.
– Ты так сильно вырвалась вперед по сравнению с общей массой, – говорит Натали. – Я и сама такая, но ты просто вне конкуренции. Ты видела, что бывает, когда люди занимаются попустительством. Я о том, что произойдет, если ты распространишь свои наработки. Выбор товара, который идет в массовое производство, зависит от трех вещей: от знаний о том, что нечто существует; от знаний о том, что нечто возможно; и от возможности людей разобраться в предмете. Благодаря тебе большая часть этих предпосылок уже выполнена. А ты, я это знаю, можешь развить их дальше. Поэтому говорю: не надо.
– Не надо?
– Я не стану заводить с тобой спор об огнестрельном оружии, – говорит в ответ Натали.
– А мы хоть раз об этом спорили? Откуда мы вообще знаем, что дело дойдет до спора?
– Я хочу сказать… Спасибо за заклинание. Спасибо за «металл». Но Лора, не выходи за рамки защитной магии. Просто окажи будущему услугу и отведи этой задаче более важную роль, чем… всем остальным планам. Чем катарсису. Это мой поезд. Мне пора.
– Береги себя, – кричит Лора вслед сестре, пока та спешит к платформе.
В поезде Натали Ферно находит свободное сиденье и занимает его, покручивая в руке крошечную металлическую бусину. Вскоре она приходит к выводу, что риск потерять регуляторную точку слишком велик, и откладывает ее в сторону. Но браслет все же надевает.
А весь оставшийся путь, включая пересадки и дорогу пешком до дома, то и дело оглядывается через плечо.