Пока машина урывками движется к центру города по безнадежно парализованной в час пик улице Хай-Йорик, младший офицер полиции Акс замечает кое-что в окне.
– Это она! Вот там, вон там, видишь? Смотри! Смотри!
– Она – это кто?
Акс слегка опускает стекло в машине и показывает. – Вон то здание. «Книжные руины». Она шла вдоль боковой стены. Блондинка. Ты ведь изучал историю?
– Я ненавижу историю. Потому и бросил школу так рано. И поэтому же стал полицейским – для этой работы знать историю необязательно.
– Останови машину. – Она, впрочем, и так почти стоит.
– Акс, нет, чувак, это не стоит возни с бумагами.
Акс оставляет своего напарника, Иллу, в машине и выбирается наружу, под ранний вечерний дождь.
Изначально эта часть Кахагана строилась как пригород – с неторопливо извивающимися дорогами и большими лесистыми садами, разделявшими двухквартирные дома. Затем ее поместили внутрь небольшой аркологии, и многие дома были снесены, чтобы освободить место для химических заводов. Спустя какое-то время аркология была разрушена, заводы пришли в упадок, и местность превратилась в трущобы. Позже самый крупный завод, находившийся в центре и отдаленно напоминавший храм своей архитектурой, стал центром священного города. За последующие несчетные годы этот район Кахагана перепрофилировали с полдюжины раз, и остатки предыдущего строительства становились каркасом, опорой или просто исходным материалом для новых сооружений.
В настоящее время Хай-Йорик играет роль центрального делового района. Розничные магазины выстроились вдоль улиц, заняв старинные здания самых разных архитектурных стилей, наподобие раков-отшельников, поселившихся в брошенных раковинах. В другое время здесь можно было бы увидеть фантастическую разноцветную суматоху, бурлящую массу людей, но сейчас конец самого что ни на есть скверного рабочего дня, и все спешат домой, спрятавшись под черными водонепроницаемыми капюшонами и зонтами в надежде успеть до того, как небо, наконец, разразится дождем. Обычно это просторный и энергичный район – здесь есть, где прогуляться, на что посмотреть и куда зайти за покупками, – но дороги всегда были чересчур узкими, чтобы справиться с транспортным потоком, который ежедневного обрушивается на них в этот час, из-за чего все пространство занято попавшими в пробку машинами: массивными семейными автомобилями, трехэтажными грузовиками, мотоциклами, велосипедами, запряженными лошадьми повозками. Воздух выглядит серым от выхлопных газов, земля покрыта блестящей пленкой дождевой влаги.
Надев фуражку, Акс без труда пробирается к мостовой через застывший поток машин. Какой-то придурок в ботинках на колесах едва не сбивает его с ног; он принимает ответственное решение не делать парню предупреждение. Пробежав несколько шагов мимо Глобо, ярко освещенного зубчатого собора-супермаркета, он ныряет в относительно сухую – хотя и все равно изрядно вымокшую – аллею, отделяющую это здание от «Книжных руин», древнего магазина, торгующего старинными книгами.
Сделав три шага по крошечной аллее, Акс заворачивает за угол и оказывается в небольшом открытом пространстве между тремя массивными зданиями, увитыми черным плющом. В одном из углов располагается небольшой огороженный сад, населенный выносливыми растениями, способными прожить без обилия солнечного света. В другом – еще одна извилистая аллея ведет неизвестно куда. Шум оживленной улицы, находящейся не более, чем в двадцати метрах, здесь полностью сходит на нет, и царит невиданная тишина. От прожектора с детектором движения исходит бледно-желтый свет. Это совершенно иной мир.
А вот и женщина. Невысокая блондинка тридцати пяти лет с массивным ранцем на плечах. Он отпирает выкрашенную красной краской дверь вдвое выше нее – судя по расположению, это вход в «Книжные руины». Ключ просто гигантский – не меньше пятнадцати сантиметров.
– Сколько вам лет, – спрашивает Акс, понимая на середине предложения, что совсем не продумал свои действия, – мэм?
Обернувшись, женщина смотрит на Акса и немного неподходящую ему по размеру полицейскую форму с выражением легкого недоумения, после чего намеренно отворачивается и открывает дверь.
Акс направляется к ней, пытаясь произвести обнадеживающее впечатление. – А вас случайно зовут не…
Дверь захлопывается у нее за спиной. С ее стороны это не вполне умышленно – дверь довольно тяжелая.
С минуту Акс стоит неподвижно и успевает немного промокнуть под дождем. Из модуля на ремне доносится слабый, плаксивый сигнал. Иллу хочет, чтобы он вернулся в машину. И его требование не лишено смысла.
– Я схожу с ума, – говорит он самому себе.
Он повторяет это, но уже обращаясь к Иллу, после того, как снова оказывается в машине; за это время она не успела уехать далеко.
Иллу сердито смотрит в ответ и указывает на него одной рукой, имея в виду жест, означающий «И? Что произошло? Ты спятил?»
– Просто… просто…, – Акс указывает на дорогу. – Забудь. Поехали.
– За девушками можешь бегать в нерабочее время. Так что там за дела с историей?
– Я не уверен, – отвечает Акс. – Мне нужно свериться со своими старыми учебниками.
Университет располагается ближе к морю, на другом конце города, нежели Хай-Йорик. Он был выстроен внутри и над пустотелым гранитно-известняковым геодезическим куполом, сохранившимся со времен предыдущих Катаклизмов. Купол достигает трехсот метров в диаметре и пятидесяти – в толщину. В стратегических местах гранитной толщи на разных уровнях сделаны необычные шестиугольные отверстия, позволяющие попасть внутрь гигантского темного пространства, целиком заполненного ярко освещенными кабинетами, парками, лекционными аудиториями, спортзалами и жилыми помещениями. Точно такие же сооружения занимают (почти до самого верха) и внешнюю поверхность каменного панциря. Выглядит это так, будто кто-то превратил в жидкость обычные небоскребы из стекла и стали, впрыснул их в полусферическую литейную форму, а затем для верности покрасил ее той же «краской» снаружи.
Это смесь современной архитектуры с многовековыми древнеегипетскими представлениями о строительстве. Если внешние и внутренние части строения в течение тысяч лет возводились, рушились из-за землетрясений, перестраивались, стояли заброшенными во время войны, заново заселялись, уничтожались и снова перестраивались через каждые два-три поколения, то служивший им опорой каменный панцирь простоял все это время с равнодушным видом, даже не потрескавшись. Поскольку с момента постройки купола прошло так много лет, а за прошедшее время к панцирю прикасалось столько рук, использовавших его для стольких разных целей, что теперь невозможно догадаться ни о том, кто именно построил его в первоначальном виде, ни даже о том, каким был технологический уровень его создателей. Для его сооружения могло хватить и технологий каменного века. С другой стороны, в его архитектуре предусмотрены не только отверстия, идеально подходящие для вентиляции и лифтовых шахт, но и углубления, в которые бы прекрасно вписались расположенные в нужных местах несущие балки. Кто знает?
В мире есть и другие подобные сооружения. Вполне возможно, их построили одни и те же люди, но конструкция довольно надежна; параллельная эволюция не исключена. Большая их часть превратились в правительственные здания или военные крепости. Некоторые находятся в джунглях и пустынях, а их единственные обитатели – растения и животные. В этом куполе сейчас, как и с незапамятных времен, располагается университет Кахагана.
Профессор, у которого учился Акс, живет и работает на внешнем пятидесятом этаже. Одно из его окон выходит на юг. Из него открывается завидный пейзаж, который охватывает почти все остальные архитектурные странности и чудеса Кахагана, если, конечно, вы не страдаете от чрезмерного головокружения.
– За этим что-то стоит, – говорит Акс, объяснив суть своего открытия. Прошло уже несколько недель. В течение этого времени Акс наводил справки, пытаясь собрать информацию, которой можно было бы поделиться, не выставив себя на посмешище. На фоне своей работы он стал скучать по университету. Впрочем, снова оказавшись в этом кабинете, он вспоминает о паре вещей, от которых все же был рад избавиться: критический взгляд своих преподавателей и довольно нервирующий скрип университетских стен под сильными порывами ветра. Панцирю, понятное дело, не одна тысяча лет, но Акс не может отделаться от мысли о том, что этот самый кабинет был построен всего десять-двадцать лет тому назад на смену предыдущему, который свалился на землю во время бури.
– Все предыдущие Катаклизмы происходили примерно на том же уровне развития технологий, – говорит в ответ профессор по имени Гилланд. – Все ищут связь. Или условие, при котором они наступают. В этом нет никакой тайны – по крайней мере, среди историков. Я предвижу, что в течение ближайших десятилетий обеспокоенность населения будет расти вслед за развитием технологий, пока мы либо не преодолеем то, что вызывает Катаклизмы, либо не произойдет очередной из них. Но твои данные неубедительны. Ответа может вообще не быть. Возможно, это лишь вопрос статистики. Развитие технологий выходит на плато, мы остаемся на одном и том же уровне, технология распространяется по всему миру…, если мир не меняется достаточно долго, любая катастрофа, какой бы маловероятной она ни была, становится вполне реальной угрозой.
– Это старый спор, – признает Акс.
– Самый старый из всех, – замечает Гилланд.
– Но ведь меня будто осенило. Когда я ее увидел, все стало на свои места.
– Экстраординарные утверждения и прочее, и прочее.
– Послушайте… есть одна легенда. У древних малайзийцев, живших до пятого катаклизма, была легенда о бессмертной жрице. Перед четвертым катаклизмом бессмертная женщина появлялась в легендах гренландцев. Избавиться от нее они смогли только мумифицировав заживо.
– О бессмертных мужчинах и женщинах ходит немало легенд.
– А вслед за последним катаклизмом появилась Далако Тьюи, которая в древности правила большей частью восточной Азии и вписывается в общую закономерность.
– Это не более, чем легенда. Есть множество легенд на самые разные темы. О молниях, змеях, происхождении мира и разнообразных артефактах. Эти мотивы повторяются во всех мифах. Необъяснимые явления, вроде смерти, захватывают воображение и требуют объяснения. Это не означает, что когда-то существовала гигантская змея, опоясывающая землю, от которой разом произошли все мифы. Тебе стоит поговорить с антропологом. Бессмертные блондинки встречаются в мифологии на каждом шагу. Это ничего не значит.
Акс мрачно разглядывает помеченные закладками рисунки. Комната снова издает скрип. Он вздрагивает.
– Тебя до сих пор отталкивает этот шум?
– Когда я здесь учился, то всегда предпочитал внутренние комнаты внешним, – отвечает Акс. – Может быть, там не так много естественного освещения, но, по крайней мере, не нужно беспокоиться о том, что твоя комната может в любую минуту съехать с крыши и разбиться вдребезги.
– Что ж, возможно, нам обоим пора приступать к делу. У меня все равно скоро занятия в другом месте. Ты знаешь, что всего пару месяцев назад нашли еще один из этих куполов?
Аккуратно сложив свои книги в сумку, Акс снимает со спинки стула пальто. – Не знал.
– В Антарктиде. Он выглядит абсолютно нетронутым, потому что попасть туда – совершенно немыслимое дело. Чтобы до него добраться, нужно пересечь двести километров сплошного льда, а войти в него все равно не получится. Кто-то превратил его в своего рода бункер, запечатав штатные входы стальными замками.
– Чтобы не пускать внутрь людей или помешать чему-то выбраться наружу?
– Ну, в этом-то и вопрос, не так ли?
Они направляются к лифтам и спускаются, беседуя не о гипотезе Акса, а о его работе в полиции. В органах Акс все еще зеленый новичок, но даже у него есть с полдюжины стоящих историй. Их хватает, чтобы скоротать утомительную поездку до первого этажа и короткую прогулку до ближайшего выхода из купола.
– Мне туда. У меня занятия со студентами, – сообщает Гилланд.
– Ну, мне тоже рано или поздно заступать на смену, – отвечает Акс. Полицейский участок в противоположной стороне.
– Не знаю, что тебе сказать, Акс, – говорит Гилланд. – Если ты все еще уверен на этот счет, раздобудь доказательства. Рисунки – это хорошо, но еще лучше – биографические источники. Проведи настоящее исследование, как тебя учили. Воспользуйся библиотекой. Только, пожалуйста, не преследуй эту несчастную женщину. Если будешь полностью, на все 100%, уверен в своей правоте и готов вытерпеть неловкую ситуацию, то хорошо, попробуй с ней поговорить. Один раз. Но если она пошлет тебя в лукоморье, то, пожалуйста, оставь ее в покое, ммм? Не становись одержимым. Вряд ли я сильно тебя оскорблю, если скажу, что, на мой взгляд, полицейский из тебя лучше, чем историк.