Карло глядел вниз на лесной полог; позади него свет силился пробиться сквозь мрак, созданный пылью, плавающими в воздухе лепестками и мертвыми червями.
– Без паники! – прокричала ему Аманда. – Как только я тебя увижу, брошу тебе веревку.
– Ты меня не видишь? А вот я тебя вижу! – они оба смотрели через один и тот же слой детрита, но если поймать ее взглядом на фоне разношерстного свечения верхушек деревьев Карло было не так уж сложно, то он сам, с точки зрения Аманды, должен был дрейфовать по бесформенной куче мусора, которую сверху освещал лишь красный мох, равномерно покрывавший потолок. Легкие потоки воздуха перемешивали вокруг него помет древесников, и каждый слабый порыв вызывал настоящий шквал из лепестков, не давая покоя даже червякам. Если бы она его заметила, а потом отвела взгляд в сторону, то снова найти его, опираясь на какие-то ориентиры, было бы невозможно.
– А, теперь я тебя вижу! – ответила Аманда. – Приготовься.
Карло увидел, как она бросила конец веревки из-под полога. Бросок был хорошим; к тому же она неплохо справилась с разматыванием веревки, благодаря чему крюк полетел вверх практически по прямой. Он с надеждой протянул руку, но миновав его, веревка пролетела в полупоступи от его пальцев. Мгновение спустя она размоталась до конца, и он вытянулся в ее сторону на тот случай, если рикошет крюка все-таки направит веревку в его сторону, но вместо этого она несколько раз хлестанула из стороны в сторону, после чего, небрежно свернувшись, медленно поплыла в сторону бросавшего.
– Извини!
– Почти получилось, – подбодрил ее Карло. Тем не менее, он поднимался; вероятно, у них осталась всего одна попытка. Он бы, конечно, не застрял здесь до скончания веков, как какой-нибудь пожарный наблюдатель, затерявшийся в открытом космосе, но если бы Аманде пришлось вернуться за ним с командой спасателей, унижение преследовало бы его долгие годы. Ни один взрослый обитатель Бесподобной – за исключением самых уединенных фермеров, привыкших к жизни исключительно под действием силы тяготения – не просчитался бы с прыжком, отталкиваясь от опорной веревки или стены. Но Карло не был в лесу с самого детства, и потому больше не мог похвастаться инстинктивным пониманием всех сложностей отдачи, которую могла вызвать тоненькая ветка дерева.
– Эй! Я вижу древесника! – О своих словах он пожалел сразу же, как их произнес; отвлекать Аманду сейчас не стоило. Но их добыча была так близка, что это буквально сводило с ума: самка цеплялась за ту же самую ветку, с которой он нечаянно вознесся над лесом. Размером она была примерно с него самого и отличалась хрупким телосложением, но если ее конституция и не выглядела угрожающей, то поведение вызывало беспокойство. В отличие от ящериц и полевок, которые по большей части просто глядели сквозь него, это животное внимательно рассматривало Карло и, по-видимому, без особых трудностей могло различить его на фоне помета.
– Потом расскажешь, – благоразумно ответила Аманда. Она снова собрала веревку, и на этот раз удача была на ее стороне: они с Карло четко видели друг друга сквозь лесной детрит. Она бросила крюк прямо в него.
Когда крюк взлетел в воздух, Карло отплыл в сторону, но не настолько далеко, чтобы веревка оказалась вне его досягаемости. Он ухватила за нее до того, как она натянулась, а затем с волнением ждал, пока усилие не распространится по ее длине, опасаясь, что дальний конец может вырваться из рук Аманды – или, хуже того, что попытка удержать его может сбить Аманду с ветки, на которой она сейчас стояла. Но она крепко держалась и за саму веревку, и за дерево.
Карло издал торжествующий возглас, как бы поддразнивая свою судьбу. Древесница продолжала за ним наблюдать. Он задумался, стоит ли попытаться запустить в нее дротик с его теперешней наблюдательной позиции; конечно, весь этот мусор в воздухе будет только мешать, но в лабиринте лесного полога у него не будет более удобной возможности для выстрела. Карло запустил руку в висевший на поясе мешочек, который сам же и сделал, и достал оттуда рогатку, но когда он принялся шарить в поисках дротиков, то вместо них его пальцы обнаружили прореху в ткани. Один небольшой предмет все же остался – им оказался защитный колпачок одного из дротиков. Ему повезло, что он не парализовал самого себя.
Аманда увидела у него в руках рогатку. – Брось это дело! – прокричала она. – Мы можем вернуться завтра вместе со специалистом.
Гордость Карло была уязвлена, но дротики оставались только у Аманды. – Ты права, – сказал он в ответ. Он начал подтягиваться вдоль веревки, направляясь назад, в сторону полога. Когда он обернулся, чтобы взглянуть на древесницу, она уже скрылась в лесу.
Карла ожидал, что в лаборатории Лючии будет полно ящериц, но все ее пленники, похоже, направлялись прямиком в селекционный центр. Стены были покрыты дюжинами эскизов с изображениями этих существ, а также ботаническими рисунками – все они были основаны на тщательных наблюдениях и мастерски исполнены.
Семья Лючии снабжала биологов лесными обитателями на протяжении трех поколений. Последний заказ на древесника поступал, когда она была еще девочкой, но, по ее словам, отец позволил ей пойти с ним, чтобы понаблюдать за процессом. – Преследовать их бесполезно, – объяснила она. – Так их можно развлекать целыми днями, но поймать все равно не получится. Единственный вариант – это выбрать подходящее место и ждать.
Карло не понимал, чем это может помочь. – Если они достаточно умны, чтобы не подпускать к себе преследователя, разве им не хватит ума, чтобы избежать неподвижной угрозы?
– Они будут держаться на расстоянии, – ответила Лючия, – но не так далеко, как следовало бы. К сетным ловушкам они и близко не подойдут – они их почуют, даже если не видели, как их устанавливают. Но дротики для них непонятны; с момента запуска люди пользовались ими всего пару раз, а передавать подобные знания своим детям древесники не способны.
– По возможности нам нужна репродуктивная пара, – сказала Аманда. – Как по-вашему, сможете распознать пару ко?
– По одному только внешнему виду – нет, – сказала Лючия. – Но если нам повезет, мы сможем отличить их, наблюдая за поведением.
На следующий день они втроем встретились в лесу. После того, как экспедиция немного углубилась в подлесок, Лючия попросила биологов подождать и забралась на дерево.
Карло цеплялся за одну из опорных веревок, которыми они связали стволы во время своей последней вылазки. – Нам повезло, что эти виды отличаются таким долгожительством, – сказал он, указывая на корни деревьев, которые, пронизав покрытую сеткой почву, нашли точку опоры в нижележащей породе. – Без гравитации такого уже не повторится: ни один сеянец не пустит здесь корни. И никто не станет отказываться от своих ферм, чтобы выделить место под новый лес по периметру горы.
– Ты не думаешь, что они освободят место, занятое топливопроводами? – спросила Аманда.
– Не на нашем веку.
Аманда огляделась по сторонам, чем-то озадаченная. – Ящерицы ведь на самом деле не исчезли, так?
– Нет. – Только вчера Карло видел двух или трех.
– Если в популяции ящериц не наступил крах, значит, древесники не должны испытывать недостатка в пище, – сделала вывод Аманда. – Но если взглянуть на исследования их численности, становится ясно, что в большинстве своем они перешли к дихотомическому размножению.
Еще никому не хватило терпения, чтобы попытаться воочию пронаблюдать размножение древесников, но Карло тоже был знаком с этими цифрами, и выглядели они вполне убедительно. – Возможно, у них другой пороговый уровень, – предположил он. – Им просто не нужно быть настолько голодными, как нам.
– Может быть. – Аманду это не убедило. – Или же дело в том, что самцы стараются питаться точно так же, как и самки.
Карло снисходительно прожужжал. – Мне не особенно хочется объяснять биологу реалии жизни, но плоть для потомства предоставляет исключительно тело самки. – Вопреки старомодным преданиям даже их прародители, взвешивая самцов до и после размножения, установили, что они не вносят какого-либо измеримого вклада в состав бластулы.
Аманда проигнорировала его насмешки. – Размножение – это обмен информацией. Создавая потомство, самка имеет в своем распоряжении определенные физические ресурсы, но почему бы ей также не воспользоваться всеми доступными фактами? Ведь состояние питания самца наверняка дает о дефиците пищи не меньше информации, чем масса тела самой самки.
– Я нашла подходящее место! – раздался над ними голос Лючии. – Поднимайтесь!
Когда они добрались до Лючии, Карло понял, что именно было целью ее поисков. Они все еще находились под лесным пологом, но ветви выдавались в открытый участок шириной около шести поступей. Если древесники были достаточно любопытны, то у них не было оснований чувствовать угрозу, наблюдая за незваными гостями по другую сторону пустого пространства. На таком расстоянии меткость Карло, вооруженного рогаткой, не будет представлять особой угрозы, но Лючия взяла с собой пневматический транквилизатор. Ввязываться в продолжительную погоню по верхушкам деревьев со столь громоздкой машиной было бы настоящим безумием, но в качестве стационарного оружия она была более или менее практична.
– Следует ли нам избегать какого-то определенного поведения? – спросила Аманда. Лючия не пыталась призвать их к тишине; они пришли сюда для того, чтобы их заметили – чтобы привлечь нескольких зевак.
– Не разжигайте огонь, – ответила Лючия. Но лампы они с собой все равно не взяли. – И воздерживайтесь от демонстративного проявления враждебности.
– Нам не стоит друг друга избивать?
– По возможности – нет. Есть риск, что это их напугает.
Закрепив снаряжение и привязав страховочные ремни к крепким ветвям дерева, они приготовились к долгому ожиданию.
– Ты надеешься стать первым, кому удастся вырастить их популяцию в неволе? – спросила Лючия, обращаясь к Карло.
– Посмотрим, как пойдут дела, – ответил он. – Я буду рад, если мы сможем собрать данные хотя бы от одного деления. – Он объяснил свои планы насчет записи некоторых внутренних сигналов во время ожидаемого события.
– А конечная цель – это дихотомичность по требованию? – До Лючии, должно быть, уже доходили слухи о его работе – вполне вероятно, в качестве приложения к байке о его руке.
– На это я и надеюсь, – признался он.
– Желаю удачи. – Хотя Лючия скептически оценивала его шансы на успех, неодобрения с ее стороны не было. – Это облегчит жизнь многим людям. Но я в любом случае разделю судьбу мужчин, потому что продала норму после смерти моего ко.
– Ты не пыталась найти ему замену? – спросила Аманда. От мысли о том, что женщина может предпочесть смерть рождению детей, ей, казалось, было не по себе.
– Я не хотела менять Лючио на кого-то другого. Мне это казалось неправильным. – Лючия прожужжала и указала на свое тело. – Кроме того, в этом есть свои плюсы: если моим последним пристанищем станет земля, мне, по крайней мере, нет нужды доходить до фанатизма.
Карло отвернулся. Ни одна женщина не могла спланировать свое будущее с полной уверенностью, но если ее подведет холин, дети Лючии будут убиты, а значит, истязать саму себя ей было ни к чему. При всеобщей дихотомии исчезнет и потребность в рынке норм, и необходимость в массовом убийстве сирот.
Он почувствовал, как сжались его внутренности. Если и в этот раз его усилия – подобно работе над зерновыми – ни к чему не приведут, то придаст ли это смелости его преемнику или же, наоборот, просто отпугнет всех от этой области исследования еще на одно поколение? Возможно, проект начался слишком поздно, чтобы принести пользу Карле, но мысль о том, что жертвой того же цикла станет и его дочь, была невыносимой.
Лючия неверно истолковала выражение его лица. – Не волнуйся, еще рано. Стоит ожидать, что поначалу древесники будут проявлять осторожность, но уже довольно скоро они придут на нас поглазеть.
Карло не взял с собой часы, но лесные цветы светились перемежающимися интервалами, которые до сих пор, как эхо, повторяли ритмы родного мира. В отсутствие солнечного света, который бы указывал им, когда следует отдыхать, растения в некотором роде научились обманывать друг друга: половина из них воспринимали свет других, как будто это был рассвет, а через шесть склянок роли менялись местами.
Первое поколение животных, переселенных в гору, отсутствие Солнца, должно быть, сбивало с толку; У Карло были подозрения, что даже сейчас их потомки отчасти ощущали себя не в своей тарелке посреди этой бесконечной ночи, подернутой фиолетовым светом. Заснуть, когда подошла его очередь, оказалось не так просто. Лесной воздух оставался достаточно прохладным, чтобы без риска провести здесь несколько ночей, обходясь без песчаной постели, а стоило ему закрыть глаза, как ощущение невесомости в его страховочной привязи не так уже сильно отличалось от ощущения невесомости в любом другом месте; тем не менее, даже под охраной двух товарищей было сложно не чувствовать себя уязвимым. Неудивительно, что в народных преданиях древесники никогда не спали: проще было представить целую жизнь, проведенную в бодрствовании, чем существо – внешне так похожее на человека – удовлетворенно дремлющее на верхушке дерева.
В середине второго дня, проведенного в лесу, Лючия заметила древесника, который наблюдал за ними с противоположной стороны открытого пространства. Она передала свою подзорную трубу Карло, чтобы тот рассмотрел зверя получше. Самец растянулся перед группой кустов с ярко светящимися желтыми цветами, ухватившись всеми четырьмя конечностями за две торчащие наружу ветки. Карло впервые так отчетливо видел живого древесника. Все эскизы, которые он изучал на занятиях по сравнительной анатомии, были приведены в старых книгах, взятых с родной планеты – до того, как местная популяция подверглась каким-либо изменениям. Теперь же одним из самых поразительных его наблюдений стало жутковатое сходство между тем, какую форму придавали своим нижним кистями эти существа и сами путешественники, находясь под действием невесомости.
– Я могла бы подстрелить его прямо сейчас, – сказала Лючия, – но если другие древесники за этим следят, то мы, вероятно, упустим шанс добраться до его ко.
– От одного самца не будет толка, – сказала Аманда. – Если нам придется обойтись одной особью, то лучше бы ей оказалась самка, но я с радостью буду ждать столько, сколько потребуется, лишь бы заполучить репродуктивную пару.
Самец освободил одну руку, чтобы прихлопнуть зудней у себя перед глазами. Как и самка, которая наблюдала за Карло, парящим над лесным пологом, он не выглядел взволнованным или напуганным – просто любопытным.
– Сколько времени ко обычно проводят вместе? – спросил Карло у Лючии.
– По своему опыту могу сказать, что пропитание они, как правило, добывают раздельно, но встречаются, чтобы поделиться пищей друг с другом.
– Значит, если ко этого самца где-то рыскает в поисках еды, мы никак не сможем ее опознать?
– Нет, если схватим его до того, как увидим их вместе, – ответила Лючия.
Карло вернул подзорную трубу, не в силах сдержать низкий рокот нетерпения. Он уже привык к тому, что в селекционном центре можно было взять целую клетку полевок, в которой все ко были помечены соответствующими ярлычками.
– Если мы не справимся, – сказала Аманда, – есть альтернативный выход.
– Правда? – Карло был весь внимание.
– Все остальные животные слишком малы, чтобы выдержать световые зонды, – сказала она. – Но ты всегда можешь поискать среди людей добровольцев, которые согласятся на запись этого интимного момента.
Втроем они по очереди наблюдали в подзорную трубу, тщательно рассматривая древесников, которые пришли на них посмотреть. Карло видел, как первой самец ушел, когда ему стало скучно, но спустя склянку или чуть больше на его месте появился другой. Аманда сообщила о возвращении первого самца в сопровождении самки, которая вскоре исчезла, но Аманда не увидела никаких подтверждений тому, что они приходились друг другу ко. Лючия не увидела ничего, однако на возможную причину указывало само время суток: древесники не собирались лишать себя сна из-за непрошеных гостей.
– По крайней мере, теперь мы можем догадаться, какой из цветочных циклов они воспринимают как ночь, – устало произнесла Лючия, сама готовясь ко сну.
– Будь мы умнее, подготовились бы заранее, – заметила Аманда. – Следовало бы разместить в лесу людей, которые бы постоянно наблюдали за древесниками – людей, которые знали бы их сообщество вдоль и поперек.
– Задним умом все крепки, – возразил Карло. – Но если бы я собирался переписать историю, то начал бы с программы разведения в неволе.
– На родной планете это так никому и не удалось.
– А разве не для этого нужна Бесподобная? Решать задачи, с которыми не справились предки?
В течение следующих двух дней они видели тех же четырех древесников – двух самцов и двух самок, – которые то появлялись, то снова исчезали. Карло был вполне уверен, что именно вторую самку он видел тогда, в лесном пологе. Когда отец Лючии поймал для препарирования одного из их предков по просьбе одного усердного преподавателя анатомии, они, надо полагать, еще даже не родились. Они не могли знать о планах Карло на свой счет. Но при том, что эти древесники были достаточно любопытны и настолько организованны, что сами вели наблюдения по очереди, им хватало осмотрительности, чтобы при этом не подвергать опасности всех четверых.
На шестой день в лесу экспедиция исчерпала запасы еды. Карло отправил Аманду за провизией. И хотя он не мог винить Лючию в их неудачах, его уже начал беспокоить вопрос, не была ли его просьба попросту невыполнимой.
Лючия уже спала, когда Карло увидел, как к первому самцу присоединились первая самка, чтобы разделить с ним его вахту. Такое случалось и раньше, но надолго она не задерживалась. Были ли они ко? Или друзьями? Братом и сестрой, родившимися в результате квадратомического деления? Карло отогнал зудней от своего лица. Он уже начинал верить, что умрет, так и не узнав ответа.
Самка передала самцу мертвую ящерицу и осталась с ним, чтобы посмотреть, как он будет ее есть.
– Просыпайся, – тихо позвал Карло, обращайся к Лючии. Она сердито пророкотала и зашевелилась в своей страховочной привязи. – Они делятся пищей.
Лючия подтянулась к Карло, и он передал ей подзорную трубу.
– Случай единичный, поэтому обещать ничего не могу, – сказала она. – Но, вполне вероятно, это ко.
– Придется довольствоваться тем, что есть, – решил Карло. – Нам придется их поймать.
Лючия вернула ему подзорную трубу, после чего снова перебралась к развилке в ветвях, где привязала свое снаряжение. Она оставила на месте баллон со сжатым воздухом и принялась разматывать шланг с транквилизатором. Ее страховочный канат уже начал натягиваться; Карло переместился на другую ветку, чтобы дать ей больше места. – Быстрее! – подгонял он ее. Самец уже почти доел ящерицу. Транквилизатор был снабжен собственным телескопическим прицелом; проследив за тем, как Лючия берет древесников на мушку, Карло обратил внимание на самих существ.
Транквилизатор мог выстрелить друг за другом сразу дюжину дротиков. Два из них попали самцу в спину; самка едва успела оглянуться, прежде чем Лючия вогнала три дротика ей в грудь. Тела древесников обмякли, но они продолжали держаться за ветки. Возможно, им удастся преодолеть несколько поступей вглубь леса, прежде чем их охватит полный паралич, но как только токсин проявит себя в полную силу, они уже никуда не денутся в течение шести или семи склянок. Карло подумывал о том, чтобы дождаться возвращения Аманды, прежде чем пытаться забрать древесников; общими усилиями троих человек справиться с задачей было бы проще.
Из-за кустов с желтыми цветками показалась тонкая серая рука, которая, ухватив самца за нижнее запястье, утащила его с глаз долой.
Карло был потрясен. – Ты видела – ? – Но не успел он договорить, как с самкой произошло то же самое.
– Похоже, друзья пытаются их спрятать, – сказала Лючия. – Нам стоит –
Карло повернулся к ней; она старалась распутать свой страховочный канат. – Можешь сначала подтолкнуть меня на другую сторону? – попросил он. – Лючия провела в лесу полжизни, и без проблем сможет последовать за ним, не прибегая к посторонней помощи, а вот Карло, после своего ошибочного прыжка, сомневался, что сможет правильно нацелить собственное тело и преодолеть пустоту, отделявшую его от леса на другой стороне.
– Хорошо.
Карло отцепил свой канат от дерева, затолкал его внутрь страховочной привязи, после чего забрался на дерево перед Лючией. Верхней парой рук она взялась за его нижние кисти и вдвоем они изогнули плечи, превратив собственные руки в нечто вроде катапульты. Ничего подобного Карло не делал с самого детства, когда играл с Карлой в каком-то древнем невесомом колодце.
Крепко ухватив ветку нижними руками, Лючия свизировала цель и расположила тело Карло вдоль своего собственного. Они расцепили пальцы, оставив свои руки соприкасаться плоскими поверхностями ладоней.
– Давай! – сказала она. Он оперся на нее, и Лючия подалась в противоположном направлении, вытолкнув Карло в сторону пустого пространства.
Летел он, казалось, крайне медленно. Потоки мертвых лепестков, кружась, убегали с его пути; обогнать его было под силу даже неодушевленной материи. Но по мере того, как он приближался к лесу на дальней стороне, надвигающиеся ветви производили все более угрожающее впечатление. Карло протянул руку и схватил их – от такого неуклюжего торможения его мышцы будто задребезжали, а на ладонях остались царапины от мелких веточек.
Он огляделся по сторонам, чтобы сориентироваться. Он держался за пару выступающих наружу веток и узнал расположенные перед ним желтые цветы; Лючия направила его как раз в нужное место. Он увидел, что она сама готовится к прыжку, но решил ее не ждать; Карло заметил, как колебались от отдачи ветки, примерно в долговязи впереди него, и повременив с погоней, рисковал потерять след. Хотя древесники отличались проворством, парализованные товарищи стали бы для них громоздкой ношей. Если он сможет держаться достаточно близко, чтобы внушить им страх перед перспективой оказаться в том же положении, у них не останется иного выбора, кроме как бросить своих друзей.
Карло перебрался вперед, ближе к отступающим животным, двигаясь так быстро, как только мог, вырывая на ходу целые букеты ярких цветков и обламывая мелкие ветки. Менее податливые части деревьев в отместку молотили по его телу и раздирали кожу, но он упорно продолжал двигаться вперед. Вскоре он совершенно перестал понимать, где находится, но по-прежнему замечал мимолетные фигуры древесников – практически силуэты на фоне светящейся флоры, которые ловко расталкивали ветки, размахивая своими пассажирами то в одну, то в другую сторону, дабы избавить себя от возмездия, которое испытывал на себе Карло. Их грациозность вызывала смирение и в той же мере приводила в ярость – ей нельзя было не восхищаться, даже при том, что на ее фоне грубые усилия Карло выглядели просто мишенью для насмешек. Если бы древесники не были обременены своей ношей, у него не осталось бы ни малейшего шанса угнаться за ними, но даже в своем теперешнем состоянии они не собирались облегчать ему жизнь.
– Карло! – Лючия была сзади, невдалеке от него.
– Я их все еще вижу, – прокричал он в ответ. – Просто следуй за мной!
– Не гони так сильно, иначе станет плохо, – предупредила она. – Ты уже несколько дней не спал в нормальной постели.
Древесники никогда не пользовались постелью, но эффективность воздушного охлаждения в их случае повышалась за счет меньшего размера тела. С другой стороны, сейчас они несли на себе вдвое большую массу – и именно его предки нашли способ запасать тепло и избавляться от него позже, что, в свою очередь, позволило им стать больше своих собратьев, пользующихся воздушным охлаждением. Вопрос заключался в том, достигла ли предела его способность удерживать тепло или еще нет?
Карло, сохраняя прежнюю скорость, продолжал двигаться вперед, уверенный в том, что нагоняет свою цель. Он не мог сказать, в какой мере ощущение покалывания на его коже было связано с перегревом, а в какой – с ударами, которые он терпел, натыкаясь на разные препятствия, но усталость должна была сказаться и на древесниках.
Он пробился сквозь перепутанные лианы, покрытые сверкающими зелеными цветками и чуть не столкнулся с парализованным самцом, который в одиночестве плыл по воздуху между ветвями. Карло победоносно защебетал. Они приняли непростое решение и бросили одного из своих друзей, однако самка, которую они продолжали нести на себе, была крупнее. И хотя их коллективная ноша стала легче, Карло не представлял, как именно это им поможет: пытаясь разделить нагрузку, двигаясь по этому невероятно узкому лабиринту, они бы только усложнили себе задачу.
– Лючия! – прокричал он. – Они бросили самца! Можешь за ним присмотреть? Я иду дальше. Он бы не стал исключать, что один из древесников вполне мог повернуть обратно и незаметно похитить самца, оставленного без присмотра.
– Ладно, – неохотно отозвалась Лючия.
Карло не видел свою цель. Он ждал, изучая взглядом светящийся лес и не обращая внимания на зудней, которые постепенно начинали проникать в раны на его коже. Наконец, он заметил характерное подергивание отдаленной ветки и снова ринулся в погоню.
Древесники поменяли направление. Карло был более или менее дезориентирован с самого начала, но он, по крайней мере, мог распознать движение от внешних кончиков ветвей к стволу. Теперь его заставляли двигаться по некой дуге или, вполне вероятно, винтовой линии, перебираясь с ветки на ветку вокруг оси дерева.
Прыжки через эти предательские пропасти, заполненные мелкими ветками, которые царапали его кожу – иногда ломаясь, а иногда отскакивая от отдачи и непредсказуемым образом меняя его направление, – отнимали много сил. Но это наверняка было проще, чем прорываться еще глубже в самую гущу ветвей. Его кожа зудела, и вина за это, очевидно делилась поровну между теплом, не находящим выхода в его теле, и всеми прочими надругательствами, которые он испытал по пути; однако, какие бы новые неудачи ни поджидали его впереди, Карло не собирался бросать погоню из-за одного лишь недостатка выносливости.
Теперь он четко видел трех древесников, окруженных толстыми ветвями с сияющими голубыми цветками. Самка, остававшаяся на ногах, держала парализованную одной из своих правых рук, в то время как самец находился позади и время от времени их подталкивал – правда, оценить назначение и эффективность этих движений было сложно. Мох на потолке придавал темноте за их спинами легкий красноватый оттенок. Карло понял, что они направляются прямиком к лесному пологу. Когда он застрял там в прошлый раз, самка видела беспомощность его положения; она знала, что если они перелетят на другое дерево по воздуху, то он либо прекратит погоню из страха, либо так сильно промахнется, что уже никогда их не догонит.
Увеличив скорость, Карло стал сильнее отталкиваться от каждой ветки, пытаясь сохранить свой импульс и сопротивляясь настойчивому желанию действовать с большей осторожностью. Не важно, был ли он невесомым – теперь, когда его разум четко осознал, что он движется по вертикали, сама мысль об этом была сопряжена с ощущением опасности. Он никогда не бывал в лесу под действием гравитации, но, вероятно, унаследовал инстинкты, приспособленные к древесной жизни его отдаленных предков – либо к тем временем, когда они уже начали от них отказываться. Сильная неприязнь к древесным высотам, вероятно, не давала его прародителям размозжить себе череп о землю после того, как они утратили более изящную анатомию своих двоюродных братьев и сестер. Но он не мог позволить своим двоюродным родственникам выиграть в этой гонке, и в последнюю очередь из-за какого-то необоснованного страха падения. Заглушив все предупреждающие сигналы, он продолжал взбираться вверх.
Свет мха все сильнее и сильнее проникал сквозь полог, но Карло не сводил с древесников глаз и видел, что дистанция между ними сокращается. Их координация во время прыжков с ветки на ветку была достойна восхищения, а самец, по-видимому, взял на себя роль своеобразной рессоры – подталкивая парализованную самку, когда она – под действием чисто механического импульса – вот-вот грозила вырваться из хватки своей подруги. Тем не менее, за все эти героические усилия приходилось платить. Они сбавляли скорость. Сбежать им не удастся.
Самец с шумным воплем отпрыгнул в сторону, будто решил, что сможет сыграть роль приманки. Карло проигнорировал его и заставил себя двигаться дальше; его собственные силы быстро шли на убыль, но он был уверен, что преимущество по-прежнему у него. Теперь ему нужно было просто напугать самку, после чего он смог бы передохнуть пару махов и обдумать, как ему оптимальнее встретиться с Лючией и вынести двоих подопытных из леса.
Самка остановилась, уцепившись за ветку – теперь их отделяла всего лишь долговязь или около того. Карло тоже притормозил в ожидании, пока его противник не сбежит, но вместо этого она повернулась и демонстративно обняла свою бесчувственную подругу тремя руками.
Карло перепрыгнул на ветку поближе. Самка пристально смотрела на него озлобленным взглядом, в котором сверкали фиолетовые блики. Наверняка она была достаточно умна, чтобы осознавать риск самой оказаться в том же парализованном состоянии? Он открыл карман, в котором лежала рогатка, и проверил его содержимое; несмотря на все его злоключения, более прочный вариант, которым его снабдила Лючия, не дал дротикам высыпаться наружу.
Когда он достал рогатку, его задний взгляд уловил размытое движение, но прежде, чем он успел среагировать, его грудь оплели руки, чьи-то пальцы потянули рогатку на себя, по его тимпану начали молотить кулаком, а в шею сбоку впились чьи-то зубы. Сильнее всего боль ощущалась в его тимпане; он придал мембране жесткость и сумел схватить атаковавший его кулак. Самец попытался вырваться, безуспешно, после чего сосредоточил все усилия в своих челюстях.
Карло едва хватало хладнокровия, чтобы не начать ругаться вслух. Его верхние руки были полностью заняты, а нижние не могли дотянуться до челюстей, впившихся в его шею. Все его тело будто застыло от резкого агрессивного напряжения, и поначалу его попытки поменять форму давали осечку из-за ощущения, что любое расслабление будет означать капитуляцию. Но он продолжал пытаться. Наконец, его нижние конечности размягчились, и он переместил в них достаточное количество плоти, чтобы дотянуться ими до рта древесника. Заострив кончики пальцев на манер клиньев, он втиснул их между звериными зубами и попытался раздвинуть челюсти.
Мало-помалу древесник поддавался, но пока Карло был занят этой борьбой, существо выхватило рогатку из его руки и зашвырнуло ее куда подальше. Карло быстро опустил руку в карман и схватил дротик; одним движением большого пальца он снял с него защитный колпачок. Древесник схватил его запястье и не давал ему вынуть руку из кармана.
Кожа Карло пылала, но плоть прижавшегося к нему зверя казалась еще горячее. Его запах был нестерпимым, но до ужаса знакомым: он напоминал Карло о запахе его отца, когда тот еще был жив. Его рука была по-прежнему зажата в челюстях древесника; раздвинув их еще сильнее, он резко вывернул голову зверя в обратную сторону. Это принесло ему удовлетворение, но сколько бы боли он ни причинял древеснику, хватка не слабела.
Карло попытался отрастить пятую конечность, но ничего не получилось. Он отпустил кулак, которому помешал избивать свой тимпан, заострил кончики пальцев на освободившейся руке и впился ими в предплечье древесника чуть выше кармана. Он почувствовал, как дернулись и расслабились расположенные под ним мышцы; он повредил часть двигательных путей.
Древесник, похоже, был сбит с толку; он не попытался снова наброситься на тимпан Карло, но прежде, чем успел сообразить, что делать дальше, Карло рывком освободил свою руку, вытащив ее из кармана, и вонзил дротик в плечо противника. Он сразу же почувствовал, как обмякло тело древесника, но даже после этого ему все равно пришлось разогнуть руки, обхватившие его грудь и сбросить с себя это существо.
Самки исчезли.
Карло огляделся по сторонам; его рогатка упала на ветку неподалеку. Подтянувшись ближе, он схватил рогатку, после чего направился к пологу так быстро, как только мог.
По мере того, как он поднимался, свет окружавших его цветов становился слабее, меркнул и, наконец, исчез совсем. Внезапно он оказался посреди открытого пространства, и снова в темноте – от красного потолка пещеры его отделял лишь слой разлагавшегося лесного помета. Он осмотрелся в поисках самок, надеясь, что древеснице, которая до сих пор несла свою подругу, может потребоваться еще одна, последняя передышка, прежде, чем они вдвоем смогут сбежать в безопасное место, но потом он их увидел. Они находились в воздухе, на расстоянии в пару долговязей от него, и плыли прямо к безопасному укрытию на соседнем дереве.
Карло зарядил рогатку, прицелился и выпустил дротик. Поток воздуха перемешивал висящую в воздухе пыль и ограничивал его видимость, но когда помеха исчезла, дротика нигде не было видно.
Он попытался снова. Второй дротик рассек детрит и каким-то чудом попал в живую плоть – но ей оказалась самка, которую уже парализовала Лючия.
– Нет, нет, нет! – взмолился он. Древесники скрылись во тьме; он беспомощно ждал, и когда они появились снова, то уже почти добрались до своего убежища. Карло перезаряжал и стрелял, перезаряжал и стрелял, целясь сквозь песчинки и кружащиеся перед ним мертвые лепестки, опираясь на свою память и экстраполяцию, пока не остался всего один дротик.
Заставить себя использовать последний снаряд вслепую Карло не мог. Он дождался, пока воздух не прояснится. Лючия знала этот лес лучше, чем кто бы то ни было из живых, но во время последней удачной охоты на древесника она была ребенком. В этом деле не было экспертов. Сколько людей ему пришлось бы вымаливать у Тоско, чтобы достичь цели за счет одного лишь количества?
Наконец, он заметил силуэты древесников на фоне соседнего дерева. Они разделились; их очертания не сливались друг с другом. Карло ждал, когда его неутомимый заклятый враг вытянет руку и утащит свою подругу в безопасное место, но оба существа оставались неподвижными. Она не просто утомилась. Он в нее попал.
Дрейфуя по воздуху, они не успели уйти далеко вглубь леса, но даже так до них – при должной решимости – смог бы добраться кто угодно из союзников. Если спуститься до основания пещеры, пересечь подлесок и забраться на соседнее дерево, то нет никаких гарантий, что древесники все еще будут его там дожидаться.
Карло поднял глаза к потолку, задумавшись, стоит ли вернуться назад и привести сюда Лючию. Но даже на это может уйти слишком много времени.
Держась за одну ветку, он продвинулся вдоль нее, после чего ухватился за вторую и свел обе ветки вместе, чтобы выяснить, как именно они гнутся. Они были подвижными и упругими; древесники, вероятно, могли точно оценивать отдачу ветвей, но для Карло эта задача была неразрешимой.
С другой стороны, прицелившись слишком низко, он бы, скорее всего, не оказался в беспомощном положении, но при этом, вероятно, был бы вынужден преодолеть долгий подъем, чтобы добраться до своей цели.
Карло бросил беглый взгляд на свою разорванную кожу. Он уже зашел слишком далеко, чтобы бросать погоню. Держась за раскачивающуюся ветку одними лишь нижними руками, он добрался до ее конца, и, оттолкнувшись, взлетел в воздух.