Терпеть не могу взрывы. Мало того, что они в общем и целом вредны для здоровья, так и еще требуют столько внимания. Когда случается взрыв, приходится отвлекаться от своих дел и сосредотачиваться только на нем одном. В этом смысле взрывы подозрительно напоминают нянек.
К счастью, прямо сейчас я вовсе не собираюсь заводить речь о взрыве Ветросокола. Вместо этого я хочу обсудить совершенно несвязанную тему – а именно, рыбные палочки. (Привыкайте. Такие номера я откалываю постоянно.)
Рыбные палочки – это, без сомнения, самое отвратительное из всех когда-либо созданных изобретений. Рыба сама по себе – сомнительное удовольствие, но рыбные палочки… что ж, они поднимают омерзение на совершенно новую высоту. Как будто их создали специально, чтобы мы, авторы, выдумали для их описания новые слова, ведь существующие для этого недостаточно отвратны. Лично я подумываю о слове «мерзофуфлотстойный».
Мерзофуфлотстойный (прил.): используется для описания предметов, которые по своей мерзости не уступают рыбным палочкам. (Примечание: это слово можно использовать только применительно к самим рыбным палочкам, так как на данный момент нет ничего, что могло бы сравниться с ними по своей мерзофуфлотстойности. Впрочем, грязное, заросшее плесенью и заваленное всяким хламом пространство под кроватью Брендона Сандерсона не дотягивает до них лишь самую малость.)
Зачем мне рассказывать вам о рыбных палочках? Что ж, дело в том, что рыбные палочки не только несут в себе пагубную для здоровья скверну, а еще и мало чем отличаются друг от друга. Если вам не нравится один бренд, то, скорее всего, не понравятся и все остальные.
Суть в том, что люди, как показывает мой опыт, склонны обращаться с книгами так, будто это рыбные палочки. Попробовав всего одну, они думают, что перепробовали и все остальные.
Но книги и рыбные палочки – совершенно разные вещи. И хотя не все книги настолько же феноменальны, как та, что вы держите в руках, их разнообразие попросту обескураживает. Даже две книги одного жанра могут разительно отличаться друг от друга.
Об этом мы поговорим позже. А пока постарайтесь не относиться к книгам, как к рыбным палочкам. (А если вас будут заставлять съесть одну-две из этих штук, смело выбирайте книги. Поверьте мне на слово.)
Правый бок Ветросокола разлетелся на кусочки от взрыва. Корабль накренился, и отломившиеся кусочки стекла засверкали в воздухе. Сбоку от меня от стеклянной птицы отвалилась нога, и окружающий мир резко дернулся, закружился и покоробился – будто меня несло на какой-то сумасшедшей карусели.
В этот момент мой запаниковавший мозг вдруг осознал, что кусок стекла у меня под ногами – тот, к которому были приклеены мои ботинки, – отломился от туловища Ветросокола. Сам корабль каким-то чудом продолжал свой полет. В отличие от меня. Если, конечно, не считать «полетом» падение навстречу собственной незавидной участи на скорости под сотню миль в час.
Все вокруг превратилось в размытые пятна. Большой обломок стекла, к которому пристали мои ботинки, кувыркался на лету, и ветер швырял его, как листок бумаги. У меня почти не осталось времени.
Сломайся! – подумал я, направив волну Таланта через ноги, отчего и ботинки, и стекло под ними рассыпалось на кусочки. Вокруг меня взорвались осколки, но я, по крайней мере, перестал вращаться. Я изогнулся, глядя вниз на морские волны. При мне не было Линз, которые могли бы спасти мне жизнь – сейчас весь мой арсенал ограничивался Линзами Переводчика и Линзами Окулятора. Все остальные я либо сломал, либо отдал, либо вернул дедушке Смедри.
Значит, оставался только мой Талант. Я расставил руки; мимо со свистом пронесся порыв ветра. Мне всегда было интересно, что мог сломать мой Талант, если дать ему волю. Может, мне бы удалось… Я закрыл глаза и сосредоточил свою силу.
СЛОМАЙСЯ! – подумал я, выстрелив разрушительную силу из рук прямо в окружающий воздух.
Ничего не произошло.
Я с ужасом открыл глаза и увидел, как волны мчатся мне навстречу. И мчатся. И мчатся. И… мчатся еще чуть-чуть.
Что-то мое смертельное падение затянулось, – подумал я. Мне казалось, что я падаю, но волны – до которых уже было подать рукой – как будто стояли на месте.
Я повернулся и посмотрел вверх. Оттуда ко мне летел дедушка Смедри; его смокинг развевался на ветру, на лице застыло выражение напряженной сосредоточенности, а рука с вытянутыми пальцами была направлена аккурат в мою сторону.
Он пытается сделать так, чтобы я опоздал к своему падению! – подумал я. Время от времени и мне удавалось заставить свой Талант действовать на расстоянии, но это было непросто, да и вел он себя не слишком предсказуемо.
– Дедушка! – радостно закричал я.
Примерно в этот самый момент он врезался в меня лицом вперед, и мы оба рухнули в океан. Вода оказалась холодной, и мой удивленный возглас быстро превратился в бульканье.
Я резко вынырнул, захлебываясь от попавшей в рот воды. К счастью, море было спокойным – хотя и до жути холодным, – а волны не такими уж большими. Я поправил Линзы, которые, как ни странно, удержались у меня на лице, и огляделся в поисках дедушки; спустя несколько секунд я увидел, как он всплыл на поверхность; его усы обвисли, а пучки белых волос казались приклеенными к облысевшей голове.
– Весенние Вестерфельды! – воскликнул он. – Ну круто же было, а, парень?
Я лишь содрогнулся в ответ.
– Ну ладно, приготовься, – сказал дедушка Смедри. Он выглядел на редкость усталым.
– К чему? – удивился я.
– Благодаря моему Таланту, мы можем частично опаздывать к нашему падению, парень, – объяснил дедушка Смедри. – Но избавить нас от падения целиком я не могу. Да и долго сдерживать его мне, похоже, не по силам!
– То есть, ты хочешь сказать… – я не успел договорить, как меня настиг новый удар. Я будто снова упал в океан, и из моих легких вышибло весь воздух. Я погрузился под воду, сбитый с толку и оцепенев от холода, но затем заставил себя всплыть обратно, к искрящемуся свету. Я вырвался из воды и жадно глотнул воздух.
Затем меня накрыло снова. Дедушка Смедри разбил наше падение на маленькие шажки, но даже каждый из этих шажков нес в себе риск для жизни. Вновь погрузившись под воду, я едва заприметил дедушку, который, как и я, пытался удержаться на поверхности. С этим он справлялся не лучше меня.
Я чувствовал себя бесполезным – чувствовал, что должен был применить свой Талант с пользой для дела. Все вокруг меня только и твердили, как сильна моя способность ломать – и в прошлом мне действительно доводилось проворачивать с ее помощью удивительные фокусы. Но в обращении с Талантом я так и не достиг того контроля, которым – на зависть мне – могли похвастаться дедушка Смедри или мои двоюродные братья и сестры.
Конечно, о своем месте в семье Смедри я узнал лишь четыре месяца тому назад. Но самооценку сложно поддерживать на плаву, когда тонешь сам. И тогда я сделал единственный разумный выбор и просто потерял сознание.
Очнувшись, я – к счастью – обнаружил, что все еще жив, хотя часть меня об этом явно жалела. Все мое тело ныло от боли, будто меня сначала засунули в боксерский мешок, а потом пропустили его через блендер. Я со стоном открыл глаза. Рядом со мной на коленях стояла стройная девушка с длинными серебристыми волосами и униформой на военный манер.
Вид у нее был сердитый. Другими словами, выглядела она примерно так же, как и всегда. – Ты это специально сделал, – обвиняющим тоном заявила Бастилия.
Я сел и приложил руку к голове. – Да, Бастилия. Я постоянно подвергаю свою жизнь риску, лишь бы тебе насолить.
Она смерила меня пристальным взглядом. Я по глазам видел, что какая-то маленькая ее часть действительно верила, будто мы, Смедри, ввязываемся в неприятности только ради того, чтобы усложнить ей жизнь.
Мои джинсы с футболкой были все еще мокрыми, а сам я лежал в луже соленой воды, так что с момента падения, скорее всего, прошло не так уж много времени. Надо мной было открытое небо, а справа на стене примостился Ветросокол, стоявший на единственной уцелевшей ноге. Я моргнул, и меня вдруг осенило, что я нахожусь на вершине замковой башни или вроде того.
– Австралия сумела посадить Ветросокол и вытащить вас двоих из воды, – сказала Бастилия, поднимаясь на ноги и отвечая на мой невысказанный вопрос. – Мы точно не знаем, что именно стало причиной взрыва. Его источник находился в одной из кают – это все, что нам известно.
Я заставил себя подняться на ноги и оглядел силиматический корабль. Всю правую часть сорвало взрывом, обнажив расположенные внутри каюты. Одно из крыльев было усеяно трещинами, а от птичьей груди – как я во всех красках выяснил на собственном опыте – отвалился большой кусок стекла.
Дедушка сидел у ограждения башни, и когда я подошел, устало помахал мне в ответ. Остальные мало-помалу пытались выбраться из Ветросокола. Бортовые ступеньки уничтожило взрывом.
– Я сбегаю за помощью, – сказала Бастилия. – Проверь, как там твой дедушка и постарайся не упасть с края башни или проделать что-нибудь в том же духе, пока меня нет. – С этими словами она умчалась вниз по ступенькам, ведущим внутрь башни.
Я подошел к дедушке. – Ты в порядке?
– Конечно в порядке, парень, конечно. – Дедушка Смедри улыбнулся сквозь промокшие усы. Таким вымотанным я его видел только раз – сразу после битвы с Блэкберном.
– Спасибо, что спас меня, – поблагодарил я, усаживаясь рядом с ним.
– Просто вернул должок, – подмигнув, ответил дедушка Смедри. – Ведь ты, если мне помнится, тоже спас меня во время нашего проникновения в библиотеку.
В тот раз мне по большей части просто повезло. Я взглянул на Ветросокол, из которого наши спутники все еще пытались спуститься на крышу. – Хотел бы я пользоваться своим Талантом так же умело, как ты – своим.
– Ты о чем? Алькатрас, ты прекрасно управляешься с Талантом. Я сам видел, как ты раздробил стекло, к которому были приклеены твои ботинки. Если бы ты этого не сделал, я бы никогда не оказался в прямой видимости от тебя. Твоя смекалка спасла тебе жизнь.
– Я пытался сделать нечто большее, – сказал я. – Но это не сработало.
– Большее?
Я покраснел. Теперь это казалось попросту глупым. – Я подумал… ну, если сломаю гравитацию, то смогу летать.
Дедушка Смедри тихонько фыркнул от смеха. – Сломать гравитацию, да? Весьма смело с твоей стороны, весьма. Очень в духе Смедри! Но боюсь, что такой фокус не под силу даже тебе. Представь, какой бы воцарился хаос, если бы гравитация перестала работать по всей планете!
Мне и не нужно было. Такое мне довелось испытать на собственном опыте. Но к этому мы еще придем. Рано или поздно.
Послышался скребущий звук, и из разломанного бока Ветросокола на верхушку башни, наконец-то, спрыгнула какая-то фигура. Драулин, мать Бастилии, была аскетичной женщиной, облаченной в серебристую рыцарскую броню. Будучи полным рыцарем Кристаллии – к которым до недавнего времени принадлежала и разжалованная Бастилия – Драулин прекрасно справлялась со своими обязанностями. А именно: защищать членов семейства Смедри, выражать недовольство по самым разным поводам и, наконец, заставлять всех остальных чувствовать себя настоящими лентяями.
Оказавшись на земле, она сумела вызволить из корабля еще двоих. Моя двоюродная сестра, Австралия Смедри, была пухленькой шестнадцатилетней мокийкой. Она носила разноцветное платье, чем-то напоминавшее простыню – и, как и ее брат, отличалась загорелой кожей и темным цветом волос. (Мокийцы – родственники тихоземских полинезийцев). Приземлившись на башню, она тут же подбежала к нам с дедушкой.
– О, Алькатрас! – воскликнула она. – Ты в порядке? Я не видела, как ты упал – слишком сосредоточилась на взрыве. Ты его видел?
– Эм, да, Австралия, – ответил я. – Из-за этого взрыва меня вроде как и сдуло с Ветросокола.
– А, точно, – сказала она, слегка покачиваясь вверх-вниз на каблуках. – Если бы не Бастилия, мы бы так и не увидели, куда ты упал! Ты же не сильно пострадал, когда я сбросила тебя на вершину башни, да? Мне пришлось подцепить тебя ногой Ветросокола и высадить здесь, чтобы мы смогли приземлиться. Теперь у него не хватает одной ноги. Не знаю, успел ли ты это заметить.
– Ну да, – устало ответил я. – Взрыв же, помнишь?
– Конечно помню, глупенький!
В этом вся суть Австралии. Она, между прочим, вовсе не глупа; просто частенько забывает о том, как быть умной.
Последним, кто сошел с Ветросокола, был мой отец, Аттика Смедри – высокий мужчина с растрепанными волосами. Он носил красные Линзы Окулятора, которые на нем почему-то не выглядели такими же глупыми и розоватыми, как на мне – во всяком случае, по моим собственным ощущениям.
Он подошел ко мне и дедушке Смедри. – Так-так, – сказал он. – Как вижу, все целы. Что ж, отлично.
Наши взгляды встретились, и на мгновение между нами повисла неловкая пауза. Мой отец, похоже, не знал, что еще сказать, будто сама необходимость проявления отцовских чувств ставила его в неловкое положение. И, видимо, почувствовал облегчение, когда по ступенькам вбежала Бастилия, за которой следовала настоящая эскадра слуг, облаченных в стандартные для жителей Свободных Королевств брюки с туниками.
– А, – сказал в ответ мой отец. – Чудесно! Уверен, слуги знают, что делать. Рад, что ты не пострадал, сын. – И с этими словами он быстрым шагом направился к лестнице.
– Государь Аттика! – воскликнул один из слуг. – Вас так долго не было.
– Да, ну теперь-то я вернулся, – ответил тот. – Я требую, чтобы мне немедленно подготовили комнату и набрали ванну. Передайте Совету Королей, что вскоре я обращусь к ним по одному крайне важному вопросу. Кроме того, сообщите в газеты, что я открыт для интервью. – Он помедлил. – О, и позаботьтесь о моем сыне. Ему потребуется, эм, одежда и все в таком духе.
Он спустился по лестнице и исчез в сопровождении cлуг, следовавших за ним по пятам, как стая щеночков. – Погоди-ка, – вставая, обратился я к Австралии. – С чего это они такие послушные?
– Так это же его слуги, дурачок. Работа у них такая.
– Его слуги? – удивился я, направляясь к краю башни, чтобы лучше разглядеть находившееся под нами здание. – А мы вообще где?
– В Цитадели Смедри, ясное дело, – ответила Австралия. – Эм… а где же еще нам быть?
Я обвел взглядом город, и тут меня осенило, что Ветросокол совершил посадку на одну из башен грузного черного замка, который я уже видел на подлете к городу. Цитадель Смедри. – У нас есть собственный замок? – ошарашенно спросил я у дедушки.
Несколько минут отдыха явно пошли ему на пользу, и когда он встал, отряхнув пыль с напрочь вымокшего смокинга, в его глазах вновь зажглись знакомые искорки. – Конечно есть, парень! Мы же Смедри!
Смедри. Я до сих пор толком не понимал, что именно это означает. Для справки, суть в том, что… в общем, об этом я расскажу в следующей главе. Сейчас мне лень.
Один из слуг – судя по всему, какой-то врач, – принялся тыкать дедушку Смедри, заглядывать ему в глаза и просить того сосчитать в обратном порядке. Дедушка выглядел так, будто ему хотелось побыстрее сбежать от этого осмотра, но затем он увидел Бастилию и Драулин, которые стояли бок о бок со скрещенными на груди руками и точно таким же решительным выражением на лицах. Их позы намекали на то, что меня с дедушкой осмотрят, даже если для этого рыцарям придется подвесить нас за ноги.
Я вздохнул и оперся спиной на ограждение башни. – Эй, Бастилия, – обратился я, когда слуги принесли нам с дедушкой полотенца.
– Что? – спросила она, подходя ближе.
– Как ты спустилась на землю? – поинтересовался я, кивком указав на разбитый Ветросокол. – Когда я очнулся, все остальные были заперты внутри.
– Я…
– Она просто выпрыгнула! – воскликнула Австралия. – Драулин говорила, что пользоваться тем стеклом рискованно, и нам нужно его сначала проверить, но Бастилия просто бросилась вперед очертя голову.
Бастилия смерила Австралию недовольным взглядом, но мокийка продолжала говорить, не обращая на это внимание. – Должно быть, она сильно о тебе беспокоилась, Алькатрас. Подбежала прямо к тебе. Я…
Бастилия попыталась как бы невзначай наступить Австралии на ногу.
– О! – воскликнула та. – Мы что, давим муравьев?
Бастилия, как ни странно, покраснела. Чувствовала ли она неловкость из-за того, что ослушалась приказа матери? Бастилия так усердно старалась угодить Драулин, что на мой взгляд было практически невыполнимой задачей. Я к тому, что не могла же она выпрыгнуть наружу из-за одной лишь заботы о моем здоровье. Я не понаслышке знал, как ее бесит моя персона.
Но… что, если она и правда беспокоилась обо мне? Что это означало? Я вдруг почувствовал, что мое лицо тоже заливается румянцем.
А теперь я сделаю все от меня зависящее, чтобы отвлечь вас от последнего абзаца. Право, мне не стоило его писать. Мне стоило быть умнее и держать себя в узде. Стоило как следует пришпорить свои мысли, чтобы они не плелись, а неслись вперед галопом.
Я уже упоминал, каким порой бываю игогоистом?
В этот самый момент по лестнице вбежал Пой Синг, тем самым избавив нас с Бастилией от неловкой паузы. Пой Синг-Синг Смедри, мой двоюродный брат и по совместительству старший брат Австралии, был не человеком, а настоящим титаном. Не меньше шести футов ростом, так еще и с весьма дородным телосложением. (Это такой вежливый способ намекнуть на его полноту.) У мокийца был Талант спотыкаться и падать – что он и сделал в тот самый момент, как оказался наверху башни.
Готов поклясться, я почувствовал, как затряслись сами камни. Мы все как один пригнулись, пытаясь отыскать источник угрозы. Талант Поя обычно проявлялся как раз перед тем, как что-то могло причинить ему вред. Но в этот раз никакой опасности не было. Оглядевшись по сторонам, Пой поднялся на ноги и, подбежав ко мне, буквально выхватил меня из нервозной сидячей позы и обнял так, что чуть не задушил.
– Алькатрас! – воскликнул он. Затем вытянул руку и схватил Австралию, заключив в объятия и ее. – Ребята, вы просто обязаны прочитать статью, которую я написал о тихоземских способах ведения бартера и их рекламной методологии! Жуть как интересно!
Видите ли, Пой Синг-Синг был антропологом. А точнее, специалистом по культуре и вооружению Тихоземья, хотя в этот раз он, к счастью, не заявился к нам с пристегнутыми к телу пистолетами. Грустная правда в том, что большинство людей, которых я встречал в Свободных Королевствах – включая и мою собственную семью – сочли бы антропологические изыскания по-настоящему увлекательным чтивом. Кому-то определенно нужно познакомить их с видеоиграми.
Наконец, Пой нас отпустил и, повернувшись к дедушке Смедри, отвесил ему быстрый поклон. – Государь Смедри, – обратился он. – Нам надо поговорить. Пока вас не было, у нас возникли проблемы.
– Стоит мне куда-то отлучиться, и сразу начинаются неприятности, – заметил дедушка Смедри. – Впрочем, когда я здесь, их тоже бывает немало. Что на этот раз?
– Библиотекари направили посла на Совет Королей, – объяснил Пой Синг.
– Ну что ж, – небрежно произнес дедушка Смедри, – надеюсь, его пятая точка не сильно пострадала, когда Гауптвахт выдворил этого самого посла из города.
– Мой государь, Верховный Король не стал изгонять посла, – тихо ответил Пой. – Совсем наоборот, они собираются заключить мир.
– Но это же просто немыслимо! – вмешалась Бастилия. – Верховный Король бы никогда не вступил в союз с Библиотекарями!
– Оруженосец Бастилия, – рявкнула Драулин, которая стояла с чопорным видом, сложив руки за спиной. – Знайте свое место и не смейте перечить тем, кто выше вас рангом.
Бастилия покраснела и опустила глаза.
– Пой, – неотложным тоном произнес дедушка Смедри. – Насчет этого договора, что в нем говорится о боях в Мокии?
Пой отвел глаза. – Я… в общем, согласно договору, Мокия перейдет к Библиотекарям в обмен на окончание войны.
– Дебатирующие Дэшнеры! – воскликнул дедушка Смедри. – Мы опоздали! Нам нужно что-то предпринять! – Он тут же метнулся к лестнице и начал спускаться с крыши.
Остальные из нас лишь переглянулись.
– Нам придется действовать с отважным безрассудством и мощным вибрато! – голос дедушки Смедри эхом отдавался от стенок лестничного колодца. – Но именно так поступают настоящие Смедри!
– Думаю, нам стоит последовать за ним, – сказал я.
– Да уж, – согласился Пой, оглядываясь по сторонам. – Он так легко заводится. Где Государь Казань?
– А разве он не здесь? – спросила Австралия. – Он ведь послал за нами Ветросокол.
Пой покачал головой. – Каз ушел несколько дней тому назад – по его же словам, чтобы встретиться с вами.
– Видимо, его потерял собственный Талант, – со вздохом заключила Австралия. – Теперь он может быть где угодно.
– Эм, алё? – из лестничного пролета показалась голова дедушки Смедри. – Джинсовые Джонсы, народ! Нам нужно предотвратить катастрофу! Не стойте на месте!
– Да, государь Смедри, – ответил Пой Синг-Синг, переваливаясь с ноги на ногу. – Но куда именно мы направляемся?
– Вызови ползучку! – велел пожилой Окулятор. – Нам нужно попасть на Совет Королей!
– Но… у них же сейчас заседание.
– Тем лучше, – ответил дедушка Смедри, эффектно вскидывая руку. – Так наше прибытие будет куда интереснее!