Быть носителем королевской крови – сомнительное удовольствие. Уж поверьте, на этот счет у меня есть весьма надежные источники. И все они сходятся в том, что быть королем – настоящий геморрой. Причем королевских масштабов.
Начнем с рабочего графика. Короли несут вахту круглыми сутками. Очередное ЧП посреди ночи? Будьте готовы тут же вскочить с постели – вы же король. Война, которая, как назло, началась прямо в разгар плей-офф? Что ж, не повезло вам. Короли не могут уйти на каникулы, отпроситься в туалет или расслабиться на выходных.
Вместо этого им достается кое-что другое. Ответственность.
Из всех вещей, больше других заслуживающих эпитета «мерзофуфлотстойный», на первом месте определенно стоит эта самая ответственность. Как раз-таки она заставляет людей есть салат вместо шоколадных батончиков и рано ложиться спать – да еще и по собственной воле. Когда вы собираетесь взлететь, пристегнув к спине пингвина на реактивной тяге, именно дурацкая ответственность напоминает о том, что такой полет может плохо сказаться на ваших страховых выплатах.
Лично я убежден, что ответственность сродни психическому заболеванию. Что еще, если не дисфункция мозга, может заставить человека совершать регулярные пробежки? Проблема в том, что у короля этой ответственности столько, что остальным и не снилось. Короли – они как глубокие, бездонные колодцы с ответственностью, и если потеряешь бдительность, можно эту заразу от них и подцепить.
Клан Смедри, к счастью, понял это еще много лет тому назад. И принял кое-какие меры.
– Что мы сделали? – переспросил я.
– Отказались от своего королевства, – радостно ответил дедушка Смедри. – Вжух. И нету. Взяли и отреклись.
– И с какой радости?
– Ради шоколадных батончиков по всему свету, – ответил со сверкающим взглядом дедушка Смедри. – Должен же их кто-то съесть, сам понимаешь.
– Чего? – переспросил я. Мы стояли на просторном балконе замка в ожидании этой самой «ползучки». С нами были Пой и Бастилия со своей матерью. Австралия осталась в замке, чтобы заняться поручениями дедушки Смедри, а мой отец скрылся в своих покоях. Его, очевидно, не следовало беспокоить из-за таких пустяков, как неминуемая потеря независимости королевством Мокии.
– Что ж, давай-ка объясню по-другому, – сказал дедушка Смедри, сложив руки за спиной и обводя взглядом город. – Несколько столетий тому назад люди начали понимать, что в мире развелось слишком много королевств. Большинство из них не выходили за пределы одного города, так что нельзя было даже выйти на послеобеденную прогулку, чтобы не пересечь три или четыре из них!
– Слышал, это была та еще морока, – подтвердил Пой Синг. – У каждого – свои правила, своя культура, свои законы.
– А потом нас стали захватывать Библиотекари, – объяснил дедушка Смедри. – Короли поняли, что поодиночке их слишком легко победить. И тогда они начали заключать союзы, объединять королевства, создавать альянсы.
– Что нередко предполагало вступление в брак, – добавил Пой Синг.
– Это было во времена нашего прародителя, Короля Ливенворта Смедри Шестого, – продолжал дедушка. – Он решил, что нашему небольшому королевству Смедриус стоит примкнуть к Нальхалле, тем самым освободив Смедри от утомительных монарших обязанностей, чтобы мы могли сосредоточиться на более важных вещах вроде борьбы с Библиотекарями.
Я не знал, что и сказать. Ведь я был наследником по прямой линии. А значит, если бы наш предок не отказался от своего королевства, я был бы непосредственным претендентом на его трон. Это примерно как узнать, что ваш лотерейный билет всего на единицу отличается от выигрышного.
– Значит, мы от него отказались, – сказал я. – Целиком?
– Ну, не совсем целиком, – ответил дедушка Смедри. – Только от всякой нудятины! Мы сохранили за собой место в Совете Королей, чтобы иметь возможность влиять на политику; еще у нас, как видишь, есть славный замок и приличное состояние, так что скучать нам некогда. Плюс ко всему, мы по-прежнему считаемся знатью.
– И какой в этом прок?
О, это дает уйму разных плюшек, – ответил дедушка Смедри. – Предзаказ столиков в ресторане, доступ к королевским конюшням и королевскому парку силиматических кораблей – за последний месяц мы, кажется, умудрились разбить целых два. Кроме того, мы принадлежим к числу пэров; это мудреное словечко означает, что мы имеем право свидетельствовать на гражданских прениях, проводить церемонии бракосочетания, арестовывать преступников и все в таком духе.
– Постой, – удивился я. – Я могу заключать браки?
– Именно так, – ответил дедушка Смедри.
– Но мне ведь всего тринадцать!
– Ну, поженить самого себя ты не можешь. Но если тебя попросит кто-нибудь другой, ты вправе провести церемонию. Нельзя же взваливать все это на плечи одного короля, знаешь ли! Так-так, вот и он.
Я глянул через плечо и тут же подпрыгнул, увидев огромную рептилию, которая ползла в нашу сторону прямо по стенам зданий.
– Дракон! – заорал я, указывая на нее.
– Блестящее наблюдение, Смедри, – заметила стоящая рядом Бастилия.
Я был слишком напуган, чтобы ответить ей какой-нибудь остроумной репликой. К счастью, именно я автор этой книги, а значит, могу перекраивать историю, как сам того пожелаю. Давайте-ка попробуем еще раз.
Кхм.
Взглянув через плечо, я заметил опасного вида чешуйчатую ящерицу, которая ползла по стенам зданий с очевидным намерением нас сожрать.
– Узрите! – возгласил я. – Это поганое чудище прямиком из адского пекла. Станьте же за моей спиной, и я лишу его жизни!
– О, Алькатрас! – с воздыханием произнесла Бастилия. – Сколь же мужественны и обалденны дела твои!
– Чу, да будет так, – ответил я.
– Не паникуй, парень, – сказал дедушка Смедри, поглядывая на рептилию. – Это наш транспорт.
Тут я заметил, что на спине бескрылого, рогатого существа располагалось какое-то приспособление, немного напоминавшее гондолу. Цепляясь за камни строений, массивное чудище будто бросало вызов самой гравитации; это отчасти напоминало уцепившуюся за скалу ящерицу с той лишь разницей, что ящерица эта была достаточно крупной, чтобы проглотить целый автобус. Добравшись до Цитадели Смедри, дракон залез на наш балкон, хватаясь за камни своими когтями. Я невольно сделал шаг назад, когда голова исполинского змея примостилась на балконе и смерила нас взглядом.
– Смедри, – басом произнес он.
– Здорово, Цоктинатин, – сказал дедушка Смедри. – Подбрось-ка нас до дворца, и побыстрее.
– Так мне и передали. Залезайте.
– Постойте, – сказал я. – Мы используем драконов вместо такси?
Дракон смерил меня взглядом, и в его глазах я увидел необъятную бездну. Глубокую, клубящуюся пустоту, из многоцветных ярусов и бесчисленных складок. При виде этого зрелища я почувствовал себя маленьким, никчемным человечишкой.
– Я делаю это не по своей воле, юный Смедри, – прогрохотало чудище.
– Сколько тебе еще отбывать свое наказание? – спросил дедушка Смедри.
– Триста лет, – сказал дракон, отводя взгляд. – Триста лет, прежде чем мне вернут крылья, и я снова смогу летать. – С этими словами он вскарабкался чуть выше по стене, и перед нами появилась пассажирская гондола. Остальные начали забираться внутрь по откинувшейся лестнице.
– За что его наказали? – шепнул я дедушке Смедри.
– Ммм? А, думаю, за перекус девушками при отягчающих обстоятельствах. Это случилось века четыре тому назад. Печальная история. Осторожнее с первой ступенькой.
Я последовал за другими в гондолу. Внутри находилась прекрасно обустроенная комната с удобными на вид диванами. Последней вошла Драулин, она же и закрыла дверь. Дракон моментально пришел в движение – я понял это, выглянув в окно. Самого движения я, впрочем, не почувствовал. Похоже, что сила тяжести, которую ощущали пассажиры гондолы, сохраняла свое направление вне зависимости от того, куда поворачивал дракон и где в данный момент находился «верх».
(Впоследствии я выяснил, что этот эффект, как и многое другое в Свободных Королевствах, объяснялся особой разновидностью стекла – Стекла Ориентации, – которое позволяло зафиксировать одно из направлений в качестве «низа», пока материалу в процессе штамповки придавали форму прямоугольной коробки. После этого содержимое такой коробки всегда притягивалось в выбранном направлении, независимо от того, куда поворачивалась она сама.)
Я долго стоял, выглядывая из окна, которое казалось мне слегка подсвеченным, благодаря Линзам Окулятора. Пройдя через неразбериху взрыва и едва не погибнув, я так и не успел толком осмотреть город. От его вида захватывало дух. Город, насколько хватало глаз, был заполнен замками. Не простыми зданиями из камня или кирпича, а самыми настоящими замками, с высокими стенами и башнями, и ни один не походил на другие.
Одни, с арочными проемами и узкими остроконечными верхушками, будто явились прямиком из сказок. Другие представляли собой грубоватые строения без лишних причуд – именно такие замки приходят на ум при мысли о злобных, кровожадных диктаторах. (Стоит заметить, что Почетная Гильдия Злобных Диктаторов приложила немало усилий, дабы развеять негативные стереотипы насчет своих членов. После нескольких десятков благотворительных аукционов и распродаж кто-то предложил убрать из названия организации слово «злобных». В итоге от предложения пришлось отказаться, сославшись на то, что Гурстак Беспощадный только что заказал целый ящик тисненых визиток.)
Замки тянулись вдоль улиц, как небоскребы в крупном тихоземном городе. Внизу, на дороге виднелись движущиеся фигуры людей – некоторые в запряженных лошадьми каретах, – но наш дракон продолжал ползти по стенам зданий на манер огромной ящерицы. Замки стояли так близко друг к другу, что оказываясь у края одного, он мог без труда дотянутся до другого.
– Удивительно, правда? – заметила Бастилия.
Я повернулся, не заметив, что она успела составить мне компанию у окна. – Еще бы, – ответил я.
– Возвращаться всегда приятно, – сказала она. – Мне нравится эта чистота и аккуратность. Сверкающие стекла, каменные здания, резные орнаменты.
– Я бы решил, что в этот раз возвращение будет тяжелым, – заметил я. – Ведь ты покинула Нальхаллу рыцарем, а возвращаться приходится в роли оруженосца.
Она состроила гримасу. – А ты умеешь найти подход к женщине, Смедри. Тебе этого никто не говорил?
Я покраснел. – Я просто… э… – Блин. Знаете, когда засяду за свои мемуары, зуб даю – обязательно вставлю сюда реплику получше.
(Очень жаль, что я напрочь об этом забыл. Серьезно, мне нужно больше внимания уделять своим заметкам.)
– Ладно, проехали, – сказала в ответ Бастилия, прислонившись к окну и опустив глаза. – Мне кажется, я уже смирилась со своим наказанием.
«Только не снова», – с тревогой подумал я. Потеряв свой меч и получив нагоняй от матери, Бастилия прошла через настоящую полосу неудач. Но хуже всего было то, что вина за это целиком лежала на мне. Она лишилась меча, потому что именно я сломал его, пытаясь отбиться от одушевленных любовных романов. Ее мать, похоже, всерьез вознамерилась доказать, что одна лишь эта ошибка делала Бастилию абсолютно недостойной звания рыцаря.
– Ой, да не смотри ты на меня так, – рявкнула Бастилия. – Битые Стекла! То, что я смирилась со своим наказанием, еще не означает, что я окончательно сдалась. Я по-прежнему собираюсь выяснить, кто именно меня подставил.
– Ты правда уверена, что за этим кто-то стоит?
Она кивнула, и ее глаза сузились от решительного намерения отомстить. Я был рад, что ее гнев хоть раз оказался направлен на кого-то, кроме меня.
– Чем дольше я об этом думаю, – продолжила она, – тем больший смысл обретают слова, которые ты сказал мне на прошлой неделе. Почему они назначили меня – только что посвященную в рыцари девчонку – на такое опасное задание? Кто-то в Кристаллии хотел, чтобы я потерпела неудачу – кто-то завидовал тому, как быстро я достигла рыцарского звания, или хотел опозорить мою мать, или же просто спал и видел, как доказать, что я неудачница.
– Как по мне, не очень-то благородный поступок, – заметил я. – Рыцарь Кристаллии на такое бы не пошел, разве нет?
– Я… даже не знаю, – ответила Бастилия, мельком глядя на Драулин.
– Как-то это все сомнительно, – возразил я, не будучи до конца уверенным в собственных словах. Видите ли, зависть до одури напоминает пукание. Ни то, ни другое совершенно не вяжется с образом отважного рыцаря, но, если уж говорить на чистоту, рыцари – тоже люди. Им тоже свойственно завидовать, совершать ошибки и – да-да – пускать шептунов. (Впрочем, сами рыцари никогда не употребляют выражение «пустить шептуна». Для этой цели они предпочитают использовать фразу «ударить в кимвалы». Видимо, такова цена, которую приходится платить за ношение всех этих доспехов).
Драулин стояла в задней части комнаты, в кои-то веки сменив свою чопорную парадную стойку «вольно» на другую позу. Сейчас она была занята полировкой своего громадного хрустального меча. Бастилия подозревала, что этот провал был делом рук ее матери, ведь Драулин была одним из рыцарей, отвечавших за распределение заданий. Но с какой стати ей отправлять собственную дочь на миссию, которая явно была ей не по силам?
– Что-то не так, – сказала Бастилия.
– Помимо таинственного взрыва на нашем летающем ястребе?
Она безразлично махнула рукой. – Это сделали Библиотекари.
– Серьезно?
– Конечно, – ответила Бастилия. – В городе их посол, а мы собираемся помешать им захватить контроль над Мокией. Вот они и попытались нас прикончить. После пары десятков взрывов начинаешь к этому привыкать.
– А мы уверены, что это их рук дело? – спросил я. – Ты сказала, что взорвалась одна из кают? Чья именно?
– Моей матери, – ответила Бастилия. – Мы думаем, что источником взрыва могло быть Стекло Детонатора, которое подбросили ей в рюкзак перед отправлением из Нальхаллы. Это рюкзак был с ней все время, пока мы бродили по Александрийской Библиотеке, и стекло специально настроили так, чтобы взрыв произошел, когда она снова окажется вблизи города.
– Ну надо же. Как хитро.
– На то они и Библиотекари. К тому же моя мать чем-то обеспокоена. Я это вижу.
– Может быть, ей не по себе оттого, что она так сурово с тобой обошлась?
Бастилия фыркнула. – Маловероятно. Дело в чем-то другом, в чем-то, что связано с моим мечом…
На этом она умолкла, и больше говорить на эту тему, похоже, не собиралась. Спустя несколько секунд дедушка Смедри подозвал меня к себе взмахом руки.
– Алькатрас! – воскликнул он. – Подойти-ка послушай!
Дедушка сидел на диванах вместе с Поем. Я подошел и уселся рядом с ним, заметив про себя, насколько удобными были посадочные места внутри гондолы. Я не видел, чтобы по городу ползали другие драконы наподобие этого, и решил, что наша поездка была особой привилегией.
– Пой, повтори моему внуку то, что ты мне только что рассказал, – велел дедушка Смедри.
– Что ж, дело вот в чем, – сообщил Пой, наклоняясь вперед. – Посланница, которую к нам направили Библитекари – она из Блюстителей Стандарта.
– Из кого? – переспросил я.
– Это одна из Библиотекарских сект, – объяснил Пой Синг. – Блэкберн принадлежал к ордену Темных Окуляторов, наемник, которого ты встретил в Александрийской Библиотеке – к Костям Нотариуса. Но Блюстители Стандарта всегда называли себя самыми добродушными из всех Библиотекарей.
– Добродушные Библиотекари? Звучит как оксюморон.
– А еще это просто притворство, – добавил дедушка Смедри. – Весь их орден построен на том, как произвести невинное впечатление; на деле же они же они самые коварные змеи во всей этой шайке. Блюстители отвечают за большую часть библиотек Тихоземья. Эти люди делают вид, что они всего лишь кучка бюрократов, а значит, их можно не бояться, как Темных Окуляторов или Разбитые Линзы.
– Ну, притворство или нет, – заметил Пой, – а они единственные Библиотекари, кто попытался наладить сотрудничество со Свободными Королевствами вместо того, чтобы просто нас завоевать. Посланница убедила Совет Королей в серьезности своих намерений.
Я с интересов внимал сказанному, хотя и толком не понимал, зачем дедушка решил поделиться со мной этими сведениями. При всей своей крутости (нас случай, если забыл вам напомнить) я не очень-то силен в политике. На свете есть всего три вещи, в которых у меня нет совершенно никакого опыта; одна из них – это как раз политика, в еще две – писательство и полеты на реактивных пингвинах. (Дурацкая ответственность.)
– Так… какое отношение это имеет ко мне? – спросил я.
– Самое прямое, парень, самое что ни на есть! – указал на меня дедушка Смедри. – Мы же Смедри. Отказавшись от собственной вотчины, мы поклялись присматривать за всеми Свободными Королевствами. Мы стоим на страже цивилизации!
– Но ведь мирный договор с Библиотекарями – это только к лучшему, разве нет?
Пой выглядел расстроенным. – Ради этого им придется отдать Мокию, мою родину! Она станет частью Тихоземья, и спустя пару поколений мокийцы даже не вспомнят, что когда-то были свободными. Мои соотечественники не смогут сражаться с Библиотекарями без поддержки остальных Свободных Королевств. Наша страна слишком маленькая.
– Библиотекари не сдержат своих обещаний насчет перемирия, – заявил дедушка. – Им уже много лет не терпится заполучить Мокию – я до сих пор не понимаю, почему они так зациклились именно на ней, а не на других королевствах. В любом случае завоевание Мокии еще на шаг приблизит их к мировому господству. Марширующие Муны! Ты правда думаешь, что мы вот так просто отдадим Библиотекарям целое королевство?
Я взглянул на Поя. За последние несколько месяцев этот громадный антрополог и его сестра отнеслись ко мне с большой заботой. Они были честны и невероятно преданны, а Пой верил в меня, даже когда я пытался его оттолкнуть. За это я был готов сделать все от меня зависящее, чтобы ему помочь.
– Нет, – ответил я. – Ты прав, этого нельзя допустить. Мы просто обязаны им помешать.
Дедушка Смедри улыбнулся и положил руку мне на плечо.
Это может показаться пустяком, но для меня тот момент стал важной поворотной точкой. Впервые в жизни я решил: да, я точно в деле. В Александрийскую Библиотеку я вошел, потому что за мной гнался монстр. В логово Блэкбёрна – потому что меня подтолкнул дедушка.
На этот раз все было иначе. Я понял это, когда дедушка подозвал меня к себе. Он хотел, чтобы я приобщился к их делу – и не просто как ребенок, который всюду таскается за остальными, а как полноправный участник.
Интуиция подсказывает, что тогда мне стоило просто спрятаться в своей комнате. Ответственность – это диаметральная противоположность эгоизма. Жаль, что тогда я еще не знал, чем обернется мое решение. Но это случилось до моего предательства и до того, как я ослеп.
В окне я увидел, что дракон уже начал снижаться. Мгновением позже гондола коснулась земли.
Мы прибыли на место.