Лейел Торрес, командующий наблюдательно-исследовательской базой, расположенной вблизи экватора Искариса III, закрыл последнюю страницу отчета и, облегченно вздохнув, потянулся в кресле. Какое-то время он просто сидел, наслаждаясь чувством релаксации, пока кресло подстраивалось под его новую позу, а затем встал, чтобы взять с подноса на столике позади рабочего места одну из фляжек, и налил себе выпить. Прохладный и освежающий напиток быстро развеял усталость, которая уже начала проявляться спустя два часа сосредоточенной работы. Еще немного, – подумал он. Всего два месяца, и они наверняка попрощаются с этим бесплодным шаром из обожженного камня и вернутся в чистую, свежую, усеянную звездами черную бездну, отделявшую их от родного дома.
Он обвел взглядом интерьер кабинета, который занимал часть его каюты посреди нагромождения куполов, наблюдательных строений и коммуникационных антенн, вот уже два года служивших Торресу домом. Он уже порядком устал от тянувшейся месяцами однообразной, бесконечной рутины. Да, проект будоражил и подстегивал к работе, но всему есть предел; лично он бы не стал горевать, выпади ему шанс вернуться домой хотя бы на день раньше.
Он медленно прошел в боковую часть комнаты и пару секунд пристально разглядывал пустую стену. Затем, не поворачивая головы, сказал вслух: “Смотровая панель. Прозрачный режим.”
Стена тут же стала прозрачной с одной стороны, открыв Торресу вид на поверхность Искариса III. Здесь, на краю скопища сооружений и машин, составлявших исследовательскую базу, сухие, единообразные, красновато-бурые скалы и валуны тянулись до самой линии горизонта, но за ее отчетливым изгибом резко сходили на нет, уступая место черному бархату неба, усеянного огоньками звезд. Высоко над ними безжалостно пылала огненная сфера Искариса, отраженные лучи которого наполняли комнату теплым, оранжево-красным светом. Оглядев пустошь, Торрес почувствовал, как внутри него нарастает внезапная тоска по простым радостям: гулять под голубым небом, вдыхать забытые порывы свободного, пьянящего ветра. Да, все верно: возможности вернуться домой раньше срока он был бы только рад.
Его размышления прервал донесшийся из ниоткуда голос.
– Марвил Чарисо просит соединить с вами, Командующий. Он говорит, дело неотложное.
– Разрешаю, – ответил Торрес. Он повернулся лицом к огромному экрану, занимавшему большую часть противоположной стены. Экран моментально ожил, и на нем появилось изображение старшего физика Чарисо, который в этот момент находился в лаборатории контрольно-измерительных приборов, входящей в состав корабельной обсерватории. На его лице проступила тревога.
– Лейел, – без лишних вступлений начал Чарисо. – Можешь прямо сейчас сюда спуститься? У нас проблемы – серьезные проблемы. – Об остальном говорил сам тон его голоса. То, что могло до такой степени взбудоражить Чарисо, явно не сулило ничего хорошего.
– Иду, – ответил тот, направляясь к двери.
Спустя пять минут, Торрес уже входил в лабораторию, где его лично поприветствовал физик; к этому моменту он был встревожен как никогда. Чарисо проводил командующего к монитору, расположенному перед целой батареей электронных устройств; Галдерн Брензор, еще один из ученых, с мрачным видом изучал кривые и результаты анализа данных на экранах компьютеров. Когда они подошли ближе, Брензор поднял голову и угрюмо кивнул.
– В фотосфере наблюдаются мощные эмиссионные линии, – сообщил он. – Линии поглощения быстро смещаются в сторону фиолетовой части спектра. Сомнений нет; в ядре звезды развивается крупная нестабильность, и она уже выходит из-под контроля.
Торрес перевел взгляд на Чарисо.
– Искарис вот-вот станет новой, – объяснил Чарисо. – С проектом что-то пошло не так, и звезда начала быстро расширяться. Фотосфера уже захватывает окружающее пространство, и судя по предварительным расчетам, взрыв накроет нас в течение двадцати часов. Нам нужно эвакуироваться.
Торрес ошеломленно уставился на Чарисо, не веря его словам. – Но этого не может быть.
Ученый широко развел руками. – Допустим, но таковы факты. Позже у нас будет достаточно времени, чтобы разобраться в своих ошибках, но прямо сейчас нам нужно улетать… и как можно скорее!
Торрес пристально разглядывал мрачные лица собеседников, пока его разум, повинуясь инстинкту, пытался отмежеваться от слов Чарисо. Он отвел взгляд и посмотрел на еще один большой экран, где транслировалось изображение из космоса с расстояния в шестнадцать миллионов километров. Перед ним находился один из трех гигантских гравилучевых проекторов, представлявших собой цилиндры больше трех километров в длину и в полкилометра шириной; они были построены на орбите звезды в пятидесяти миллионах километров от Искариса и расположены так, чтобы их оси были в точности нацелены на центр звезды. Огненный шар Искариса за силуэтом проектора и сейчас казался совершенно нормальным, но Торрес уже представлял, как диск звезды едва заметно набухает и начинает угрожающе растекаться в стороны.
На мгновение его мозг буквально затопило эмоциями: сущая непосильность рухнувшей на них проблемы, безнадежность рационального осмысления при чудовищной нехватке времени, тщетность усилий, впустую потраченных за последние два года. Но затем это чувство испарилось так же быстро, как возникло, и командующий снова взял себя в руки.
– ЗОРАК, – обратился он, слегка повысив голос.
– Командующий? – ответил тот же голос, который разговаривал с ним в кабинете.
– Немедленно свяжись с Гарутом на Шапироне. Сообщи ему, что возникла ситуация чрезвычайной важности и всем командирам экспедиции необходимо срочно выйти на связь. Я прошу его объявить экстренный сбор и приказать им подключиться к видеоконференции в течение пятнадцати минут. Кроме того, включи по всей базе сигнал тревоги и дай персоналу указания сохранять готовность и ожидать дальнейших распоряжений. Я подключусь к конференции с мультиконсоли в зале 14 Главного Наблюдательного Купола. На этом все.
Спустя немногим более четверти часа Торрес и двое учёных уже находились перед батареей настенных экранов, транслировавших лица остальных участников видеоконференции. Главнокомандующий экспедиции Гарут сидел перед дисплеем в сопровождении двух адъютантов; на связь он вышел из самого сердца Шапирона, флагманского корабля, располагавшегося в трёх с лишним тысячах километров над Искарисом III. Он, не перебивая, выслушал доклад о ситуации. Научный руководитель миссии, подключившийся к конференции из другого места корабля, подтвердил, что за последние несколько минут сенсоры на борту Шапирона выдали показания, аналогичные данным приборов на поверхности Искариса III, а интерпретация учёных подтверждалась результатами компьютерного анализа. Проекторы гравилучей привели к непредвиденному эффекту, вызвав катастрофический сдвиг внутреннего равновесия Искариса и спровоцировав превращение звёзды в новую. Время поджимало, и сейчас нельзя было думать ни о чем, кроме спасения.
– Нам нужно эвакуировать всех с планеты, – заключил Гарут. – Лейел, первым делом мне нужен отчёт о том, какие корабли сейчас находятся на Искарисе III, и сколько человек они смогут вывезти на орбиту. За остальными мы вышлем дополнительные шаттлы, как только выясним, насколько велик дефицит провозоспособности. Мончар…, – он обратился к заместителю на одном из экранов. – Есть ли корабли, находящиеся от нас более, чем в пятнадцати часах лета, с учётом максимальной скорости?
– Нет, сэр. Дальше всех находится Проектор №2. На возвращение ему потребуется чуть больше десяти часов.
– Отлично. Немедленно вызовите их сюда, с экстренным приоритетом. Если данные, о которым нам сообщили, – правда, то единственный шанс сбежать от взрыва – это воспользоваться главными двигателями Шапирона. Подготовьте расчетный график прилётов и убедитесь, что мы готовы принять остальные корабли.
– Да, сэр.
– Лейел… – Гарут снова перевел взгляд и теперь смотрел прямиком из экрана в 14-м зале Наблюдательного Купола. – Приведи все доступные тебе корабли в состояние готовности к вылету и немедленно приступай к планированию эвакуации. Через час сообщишь о ходе операции. Каждому разрешается взять по одной сумке с личными вещами.
– Позвольте напомнить вам об одной проблеме, – добавил находившийся в двигательном отсеке главный инженер Шапирона, Рогдар Джассилейн.
– В чем дело, Рог? – лицо Гарута повернулось к очередному экрану.
– Мы все еще не разобрались с неисправностью первичной тормозной системы в тороидах главного двигателя. Если мы запустим двигатели, то сбавить ход они смогут лишь со своей естественной скоростью. Вся тормозная система сейчас в разобранном состоянии. За двадцать часов мы даже не успеем ее собрать, не говоря уже о том, чтобы найти и устранить причину сбоя.
Гарут ненадолго задумался. – Но запустить их все-таки можно?
– Да, – подтвердил Джассилейн. – Но как только черные дыры раскрутятся внутри тороидов, накопленный ими момент импульса достигнет феноменальных величин. Без тормозной системы нам придется ждать несколько лет, прежде чем они замедлятся до скоростей, при которых их можно будет отключить. Все это время главный двигатель будет активен, и заглушить его мы не сможем. – Он изобразил жест беспомощности. – Мы можем оказаться где угодно.
– Но выбора нет, – заметил Гарут. – Тут или пан, или пропал. Нам придется задать курс домой и двигаться по орбите вокруг Солнечной системы, пока не сбавим скорость. Разве есть другое решение?
– Я понимаю, к чему клонит Рог, – вмешался научный руководитель. – Но все не так просто. Видите ли, при скоростях, до которых корабль разгонится за несколько лет непрерывной тяги на маршевых двигателях, мы испытаем колоссальный эффект релятивистского замедления относительно систем отсчёта, движущихся со скоростью Искариса или Солнца. Поскольку Шапирон будет находиться в ускоренной системе координат, на борту корабля пройдет гораздо меньше времени, чем у нас дома; мы знаем, где в итоге окажемся…, но плохо представляем когда.
– На деле все может оказаться даже хуже, – добавил Джассилейн. – Маршевые двигатели работают за счёт создания локального искажения пространства-времени, в которое корабль непрерывно “падает” под действием гравитации. Это также приводит к замедлению времени. Так что в итоге оба эффекта усиливают друг друга. К чему это приведет, если главный двигатель будет работать на максимальной скорости, сказать не могу – не думаю, что подобное случалось раньше.
– Я, конечно, ещё не успел проделать точных расчетов, – сказал научный руководитель. – Но если мои оценки соответствуют действительности, то суммарное замедление времени может достигать величин порядка нескольких миллионов.
– Миллионов? – ошеломленно переспросил Гарут.
– Да. – Руководитель исследовательских работ смерил их степенным взглядом. – Каждый год, потраченный на то, чтобы сбить скорость, без которой мы попросту не сможем сбежать от новой, по возвращении домой может обернуться для нас миллионами потерянных лет.
Долгое время никто не решался заговорить. Наконец, тишину нарушил тяжёлый и мрачный голос Гарута:
– Пусть так, но если мы хотим выжить, другого выбора у нас нет. Мой приказ остаётся в силе. Главный инженер Джассилейн, подготовьтесь к вылету в глубокий космос и приведите главный двигатель в состояние готовности.
Спустя двадцать часов Шапирон на полной мощности уже мчался к глубинам межзвездного пространства, когда первый фронт взорвавшейся новой обжег корпус корабля и бесследно распылил оставшийся за ним пепел, некогда бывший Искарисом III.