Хант стоял внутри одного из центральных лифтов Шапирона, разглядывая пустое пространство дверных панелей, за которыми проносилась нескончаемая громада космического корабля. Позади него толпились остальные сотрудники КСООН, прибывшие на судне с самого Ганимеда – все как один молча погруженные в собственные мысли, к которым их подтолкнула близящаяся встреча с Землей. Шапирон перешел к финальному этапу высадки и теперь опускался кормой вперед. В лифте находилось и несколько инопланетян, собиравшихся примкнуть к основной массе ганимейцев, которым выпало право первыми ступить на поверхность Земли – большая их часть уже собралась в кормовом отсеке корабля.
Символы, которые то появлялись, то исчезали на лицевой части индикаторной панели у двери, вдруг перестали меняться и замерли. Секундой позже широкие двери раздвинулись и толпа, хлынув наружу, оказалась в просторном, круглом пространстве, со всех сторон окаймлявшем цилиндрическую стену внутреннего ядра. По периметру внешней стены были равномерно расположены шесть воздушных шлюзов, а пол между ними – занят плотной толпой ганимейцев, кучковавшихся рядом со шлюзовыми камерами. По одну сторону от Ханта находилась Шилохин, по другую – Мончар; неподалеку стоял и Джассилейн. Как и все присутствующие здесь ганимейцы, они пристально следили за огромным экраном, который был установлен высоко на стене центрального ядра, аккурат над выходом из лифта. Хант пробрался через толпу исполинских фигур – туда, где стояла группа Гарута. Остановившись рядом с ним, Вик повернулся и снова посмотрел на экран.
На нем транслировалось изображение с камеры, обращенной вертикально вниз, к берегу озера. Картинка была поделена на две примерно равные половины: на одной виднелись коричнево-зеленые холмы, на другой – голубизна отраженного неба. Яркие цвета местами перекрывались рассеянными клубами белых облачков. Их тени выглядели на земле резкими пятнами, намекая на яркую и солнечную погоду. Постепенно в кадре проступили детали ландшафта, которые начали двигаться к краям экрана по мере спуска корабля.
Плоские мазки краски превратились в облака – плывущие над землей острова вздымающейся белизны; вид с камеры все больше приближался и увеличивался, и вскоре они исчезли из вида.
На дисплее появились точки, представлявшие собой отдельные дома: некоторые из них стояли особняком посреди холмов, другие кучковались вдоль изгибающихся нитей дорог, которые уже можно было рассмотреть на картинке с камеры. А точно в центре экрана, строго под центральной осью Шапирона, виднелась белая крупинка – там, прямо на берегу озера располагалась бетонная посадочная площадка Ганивилля, с рядами аккуратно расставленных шале, вокруг которых уже начали проступать очертания охранного периметра. Граница городка подчеркивалась узкой полоской зелени, обозначавшей зону за пределами ограждения, куда не пускали людей. Земля за ее пределами выглядела гораздо светлее, благодаря совокупному эффекту тысяч и тысяч поднятых к небу лиц.
Хант заметил, что Гарут тихо говорит в горловой микрофон и время от времени делает паузу, будто слушая чьи-то ответы. Он подумал, что тот получает рапорты с новостями от экипажа, оставшегося в командном центре, и решил не вмешиваться. Вместо этого он подключился к персональному каналу связи при помощи наручного модуля. – ЗОРАК, как дела?
– Высота три тысячи двести метров, скорость снижения шестьдесят семь метро в секунду и падает, – ответил знакомый голос. – Нас засекли посадочные радиолокаторы. Все под контролем, проблем не наблюдается.
– Похоже, нас ждет тот еще прием, – заметил Хант.
– Тебе стоит взглянуть на фото с космических зондов. Холмы на многие километры вокруг усеяны людьми, а на озере, в полукилометре от берега стоят сотни маленьких лодок. Воздушное пространство над посадочной зоной и ее окрестностями свободно, но в небе не протолкнуться от авиамобилей. Похоже, туда заявилось полпланеты.
– Как это восприняли ганимейцы? – поинтересовался Хант.
– Думаю, они немного в шоке.
В этот момент Шилохин заметила Ханта и подошла к нему.
– Это просто невероятно, – сказала она, указав вверх на экран. – Неужели мы и правда настолько важны, что заслужили такую встречу.
– К ним нечасто заглядывают инопланетяне с других звезд, – весело ответил Хант. – Так что они пытаются извлечь из этой встречи максимум. – Он умолк из-за внезапно посетившей его мысли, после чего добавил: “Знаете, вот что забавно… земляне сотни лет утверждали, что видят НЛО, летающие тарелки и прочие вещи в том же духе, и все это время не унимались споры о том, существуют ли они на самом деле. Стоило ожидать, что когда инопланетяне действительно посетят Землю, их визит уже ни с чем не перепутаешь. Так вот, сегодня они, наконец-то, узнали точный ответ на этот вопрос”.
– Касание через двадцать секунд, – объявил ЗОРАК. Хант почувствовал волну эмоций, всколыхнувших ряды окружавших его ганимейцев.
Теперь на экране был виден лишь похожий на вафли узор ганивилльских шале и белая бетонная громада посадочной зоны. Корабль спускался к ее свободному краю, находившемуся ближе к озеру; на противоположной стороне, между самой зоной посадки и границей шале, стали заметны упорядоченные геометрические узоры из рядов точек, которые вскоре превратились в человеческие фигуры.
– Десять секунд, – продекламировал ЗОРАК. Бормотание, смутно нараставшее где-то на фоне, резко прекратилось. Единственным звуком был лишь отдаленный свист воздуха вокруг корабля и приглушенные пульсации его двигателей.
– Касание. Мы совершили посадку на планете Земля. Ожидаем дальнейших распоряжений.
– Подготовь корабль для выхода на поверхность, – приказал Гарут. – Затем приступай к отключению систем управления полетом и составь инженерный отчет.
Хант не чувствовал никакого движения, но все же знал, что в этот самый момент секция, в которой они сейчас находились, плавно опускается на землю вместе с тремя телескопическими шахтами лифтов, соединявшими ее с основной частью корабля. Тем временем экран над их головами показывал полную панораму местности в непосредственной близости от Шапирона.
За пределами области, ограниченной хвостовыми плавниками Шапирона, в форме громадной дуги, отделявшей корабль от видневшихся вдалеке рядов шале, стояли навытяжку несколько сотен людей; дуга была поделена на прямоугольные группы, будто выстроившиеся для смотра на военном параде. Каждую группу предварял знаменосец, державший штандарт одной из земных наций, а перед знаменосцами в строго неподвижном ожидании стояли главы государств и их помощники – все как один одетые в темные деловые костюмы. Хант заметил звездно-полосатый флаг США, британский Юнион Джек и еще несколько эмблем из числа Соединенных Штатов Европы, серп и молот СССР и красную звезду Китая. Еще несколько десятков флагов Хант с ходу определить не смог. Сзади и по бокам он заприметил яркие краски церемониальной военной формы и блеск латуни, отражавшей солнечный свет. Он попытался поставить себя на место тех, кто находился снаружи. Никто из них не встречался с инопланетянами лицом к лицу. Он попытался запечатлеть чувства и эмоции людей, которые, не отрывая взгляда, смотрели на исполинскую башню из серебристого металла, которая опустилась с неба прямо на их глазах. Момент был поистине уникальным; ничего подобного в человеческой истории еще не случалось, и уже никогда не случится в первый раз.
Затем снова прозвучал голос ЗОРАКа.
– Хвостовые ворота опущены. Давление выровнено, внешние шлюзовые двери разблокированы, трапы выдвинуты. Готов к открытию.
Хант почувствовал нараставшее вокруг него напряжение. Взгляды группы начали переключаться на Гарута. Лидер ганимейцев медленно обвел глазами собравшихся, чуть задержался на землянах, которые по-прежнему толпились у входа в лифт, а затем перевел их на Ханта.
– Мы выйдем из корабля в оговоренном порядке. И все же, для этого мира мы чужаки. Среди нас есть те, кто возвращается домой. Это их планета, и именно они должны стать нашими проводниками.
Ганимейцам не нужно было повторять дважды. Уже на последних словах предводителя они расступились, оставив длинный, прямой коридор, аккурат между группой землян у лифтов и тем местом, где ждали Гарут и Хант. Спустя несколько секунд, земляне медленно зашагали вперед. Первым шел Данчеккер. Когда они приблизились к шлюзу, рядом с которым стоял Хант, ганимейцы отодвинулись в сторону, чтобы освободить для них место перед внутренней дверью.
– Значит, все готово, Крис? – спросил Хант, когда двое ученых встали лицом к лицу. – Еще несколько секунд, и ты снова будешь дома.
– Должен сказать, что лично я прекрасно обошелся бы и без всей этой публичности, – ответил профессор. – Чувствую себя каким-то Моисеем во главе еврейских племен. Но давай уже с этим покончим.
Хант повернулся и встал рядом с Данчеккером лицом к внутренней двери. Он взглянул на Гарута и кивнул.
– ЗОРАК, открой внутреннюю дверь, шлюз номер пять, – приказал Гарут.
Рифленые металлические панели бесшумно отодвинулись за пределы поля зрения Ханта. Он вошел в шлюзовую камеру и направился к внешней двери, смутно ощущая шагавшего рядом Данчеккера и следовавшую за ними команду КСООН сквозь нахлынувший поток эмоций. За внешней дверью располагался широкий, пологий трап, спускавшийся до уровня бетонной площадки. Ступив на его верхнюю часть, они оказались посреди пространства, напоминавшего громадный собор с дугообразными металлическими сводами, которые в действительности представляли собой изогнутую нижнюю поверхность широких хвостовых плавников Шапирона; направленные вверх и внутрь, они соединялись с корпусом корабля где-то высоко над головой Ханта. Трап вместе со территорией, которую занимал корабль, находились в тени Шапирона и его могучих плавников. Но за пределами корабля царил яркий день, а окружающая местность пылала настоящим буйством красок в свете ослепительного Солнца: зеленые холмы, с которых открывался вид на Ганивилль; лиловые, белые и голубые оттенки гор на фоне синего неба; пестрящие радугой толпы, запрудившие склоны холмов; пастельно-розовые, зеленые, красные, синие и оранжевые шале; белизна бетонной площадки у них под ногами; и даже снежно-белые манишки официальных представителей, выстроившихся внизу четкими, неподвижными колоннами.
Следом раздались овации. Это было похоже на неспешную шумовую волну, которая пришла с вершин холмов и прокатилась вниз, набирая силу и скорость, пока не обрушилась на них ревущим океаном звука, буквально затопившим их органы чувств. Когда вокруг, насколько хватало глаз, взорвались спонтанные, движущиеся узоры, казалось, будто ожили сами холмы. Десятки тысяч людей кричали стоя в попытке разрядить многодневное напряжение, и каждый их вопль сопровождался взмахом – рук, шляп, рубашек, пиджаков – всего, что оказалось рядом. А на заднем фоне, будто стараясь пересилить рев толпы, время от времени нарастали, затихали и снова набирали силу эпизодические трели военных концертов.
Пройдя по трапу всего пару метров, земляне остановились, когда обрушившаяся со всех сторон лавина звуков на секунду захлестнула их чувства.
Затем они продолжили спуск и вскоре оказались на твердой земле под исполинскими колоннами, которыми казались плавники Шапирона. Они зашагали к солнечному свету – туда, где перед главным корпусом корабля стояла небольшая группа из представителей Земли. Они шли вперед будто в трансе; вращая головами, впитывали окружавшие их пейзажи, скопления людей на холмах, озеро позади… и пристально разглядывали устремленный ввысь корабль – бесшумный и неподвижный. Некоторые из них подняли руки и принялись махать в ответ толпам на склонах холмов. Те отозвались одобрительным ревом, и шум зазвучал с удвоенной силой.
Приблизившись к группе впереди, Хант узнал Сэмюэла К. Уилби, Генерального Секретаря ООН. Рядом с ним находились Ирвин Френшоу, генеральный директор КСООН из Вашингтона, округ Колумбия, и генерал Бредли Каммингс, главнокомандующий форменного подразделения КСООН. Уилби широко улыбнулся в приветственном жесте и протянул ему руку.
– Доктор Хант, полагаю, – сказал он. – С возвращением домой. Как вижу, вы привели с собой и друзей. – Он взглянул чуть в сторону. – А, и вы, профессор Данчеккер. Добро пожаловать.
Едва Данчеккер закончил пожимать руки, как окружающий их шум превратился в небывалое крещендо. Они подняли головы, обернувшись к кораблю.
Оттуда выходили ганимейцы.
Наверху трапа появилась первая группа гигантов с Гарутом во главе. Они остановились и теперь, будто в полном замешательстве, оглядывались по сторонам.
– ЗОРАК, – обратился Хант. – Они выглядят малость потерянными. Передай им, чтобы спускались и встретились с местными.
– Они так и сделают, – прозвучал у него в ухе голос машины. – Но им нужна пара минут, чтобы привыкнуть. Не забывай, что они уже двадцать лет не дышали природным воздухом. Сейчас они впервые за все это время оказались на открытом пространстве.
Наверху остальных трапов по периметру корабля открылись собственные шлюзы, и из них показались еще несколько ганимейцев. Порядок выхода, тщательно спланированный Гарутом, оказался напрочь забыт. Кто-то из ганимейцев толпился в дверях шлюза, кто-то уже спускался по трапу; некоторые же просто глазели, застыв на месте.
– Они немного растерялись, – объяснил Уилби Хант. – Нам нужно привести их в чувство. – Уилби кивнул и знаком велел своей группе выйти вперед. Большую часть прибывших с Ганимеда землян адъютанты ООН проводили к национальным делегациям, а Хант, Данчеккер и еще пара человек тем временем составили компанию группе Уилби и направились к трапам.
– ЗОРАК, соедини меня с Гарутом, – на ходу пробормотал Хант.
– Готово.
– Это Вик Хант. Ну что, как тебе?
– Мои люди сейчас не в себе, но это временно, – ответил знакомый голос. – Да и я тоже, если уж говорить начистоту. Я конечно ожидал, что выход под открытое небо после стольких лет станет для меня травматичным опытом, но на такое точно не рассчитывал. Да и еще и все эти люди… крики… у меня просто не слов.
– Я вместе с группой, которая сейчас направляется к твоем трапу, – сообщил Хант. – Берите себя в руки и спускайтесь. Вам нужно кое с кем поздороваться.
Когда Хант вместе с остальными уже подходили к поднжию трапа, он поднял голову и увидел спускавшихся к ним Гарута, Шилохин, Мончара и Джассилейна в сопровождении еще нескольких инопланетян. Слева и справа от них ганимейцы, успевшие сойти с остальных трапов, направлялись туда, где их уже дожидалась группа Уилби.
Гарут сошел с трапа, шагая чуть впереди своих спутников. Затем он остановился и опустил голову, чтобы взглянуть на Генерального Секретаря. Медленно и торжественно они обменялись рукопожатиями.
Хант представил обе группы друг другу, действуя в роли переводчика при посредничестве ЗОРАКа.
– Это один из парней, на которых держится управление КСООН, – сказал Вик Гаруту, когда они подошли к Ирвину Френшоу. – Без помощи Космических Сил мы бы вас никогда не нашли.
Затем две группы развернулись и, смешавшись друг с другом, зашагали прочь. Наверху и за их спинами с трапов стекали десятки восьмифутовых фигур, мало-помалу присоединявшихся к головной команде. Выйдя на солнечный свет, они на секунду остановились, чтобы оглядеть выстроившиеся перед ними делегации земных стран. На холмы позади них опустилась внезапная тишина.
Затем Гарут медленно поднял правую руку в приветственном жесте. Остальные ганимейцы друг за другом последовали его примеру. Молча и неподвижно они стояли, вытянув сотню рук в едином жесте приветствия и дружбы, обращенном ко всем народам Земли.
С холмов моментально сошла новая лавина человеческих возгласов. Если первую волну можно было сравнить с наводнением, то теперь речь шла о настоящем цунами. Казалось, что ее эхо мечется по долине, будто затряслись сами швейцарские горы, решившие примкнуть к радушной встрече гостей.
Уилби повернулся к Ханту и наклонился вперед, поближе к его уху.
– Кажется, ваши друзья произвели настоящий фурор, – сказал он. – Я, конечно, ожидал какой-никакой суматохи, – ответил Хант, – но такого и за миллион лет бы не представил. Мы идем?
– Да.
Хант повернулся к Гаруту и, вторя Уилби, сказал:
– Идем, Гарут, – сказал он. – Пора засвидетельствовать свое почтение. Некоторые из людей проделали долгий путь, чтобы с вами встретиться.
Гиганты, впереди которых следовала смешанная группы из земных и ганимейских лидеров, единой толпой зашагали к ожидавшим их главам национальных правительств Земли.