– Когда я отправлял тебя на Ганимед, то просто хотел, чтобы ты чуть больше разузнал об этих парнях. Я никак не рассчитывал, что ты вернешься назад вместе с целым кораблем инопланетян. – Грегг Колдуэлл пожевал сигару и взглянул на собеседника со смесью удивления и притворной злости. Хант, распластавшийся в кресле напротив, лишь улыбнулся и сделал еще один глоток скотча. Было приятно вновь оказаться в знакомой обстановке штаб-квартиры Навкомм. Интерьер роскошного кабинета Колдуэлла и целой стеной из экранных панелей; панорамный вид сверху на радужные башни Хьюстона – все осталось таким же, как прежде.
– Значит, ты получил больше, чем заплатил, Грегг, – заметил он. – Но ты же не жалуешься, а?
– Черта с два. Конечно не жалуюсь. Судя по тому, как все складывается, ты снова проделал отличную работу. Просто каждый раз, как я даю тебе задание, ситуация частенько… выходит из-под контроля. В итоге я всегда получаю больше, чем просил. – Колдуэлл вынул изо рта сигару и слегка наклонил голову. – Но как ты и сказал, я не жалуюсь.
Несколько секунду исполнительный директор изучал Ханта задумчивым взглядом. – Так… каково это, впервые оказаться вдали от Земли?
– О, это было… то еще приключение, – машинально ответил Хант, но затем, подняв взгляд, заметил в глазах под угловатыми бровями озорную искорку, которая навела его на мысль, что вопрос был задан не просто так. Как он мог забыть? Колдуэлл ничего не говорил и не делал без причины.
– Познал самого себя, – тихо процитировал Колдуэлл. – А может, и других заодно, а? – Он пожал плечами, будто не придавая этим словам особого значения, но искорка в его глазах никуда не делась.
На долю секунды брови Ханта сплелись тугим узлом, но затем до него вдруг дошел скрытый смысл этого лирического отступления, и глаза Вика расширились от изумления. Потребовалась примерно пара секунд, прежде чем его мозг окончательно расставил все по местам. В самом начале лунарианских исследований, сразу после того, как Хант переехал из Англии в Хьюстон, его отношения с Данчеккером отличались изрядной язвительностью. Движение к разгадке зачастую тормозилось из-за того, что двое ученых попусту тратили свои силы на личные конфликты. Но затем, посреди лунных пустошей и космической пустоты, разделявшей Землю и Юпитер, прежние распри отошли на второй план. Именно тогда оба ученых начали трудиться в гармонии друг с другом, и все трудности попросту рухнули под мощным натиском их объединенных усилий – что как раз и требовалось для решения лунарианской проблемы. Теперь Ханту это было ясно как день. В тот же момент его вдруг осенило, что такое положение дел было отнюдь не случайным совпадением. Он взглянул на Колдуэлла с новообретенным уважением и медленно кивнул, всецело одобряя его план.
– Грегг, – с напускной укоризной заметил он. – Это опять твои закулисные интриги. Ты нас свел.
– Разве? – столь же невинным голосом отозвался Колдуэлл.
– Нас с Крисом. Именно тогда мы начали относиться друг к другу по-человечески и научились обходить наши шероховатости. Вот как мы решили лунарианскую загадку. Ты знал, что так будет… – Хант в обвиняющем жесте наставил на него палец. – Вот зачем ты это устроил.
На секунду Колдуэлл стиснул массивные челюсти, и его плотно сжатые губы сложились в довольную улыбку. – Значит, ты получил больше, чем рассчитывал, – бросил он в ответ. – Не жалуешься же, а?
– Вот же прохиндей, – похвалил Хант, поднимая бокал. – Ну ладно, сделка оказалась выгодной нам обоим. По-моему, именно так и должны делаться дела. Но теперь вернемся к настоящему и будущему – что у тебя в планах?
Колдуэлл наклонился вперед и положил локти на стол. Из его рта вырвалась длинная струйка голубого дыма. – Что насчет той группы инопланетян, которых ты привез из Европы; большую часть времени тебе до сих пор приходится за ними приглядывать?
– Их уже познакомили с людьми из Вествуда, – ответил Хант. – Они интересуются лунарианцами и особенно хотят взглянуть на Чарли. Этим вопросом занимается Крис Данчеккер, так что я сейчас в основном свободен.
– Отлично. Я хочу, чтобы уделил время предварительному обзору ганимейской науки, – сказал Колдуэлл. – С учетом их машины под названием ЗОРАК и всех обсуждений и конференций информация поступает в таких количествах, что мы не успеваем ее обрабатывать. Когда ажиотаж поутихнет, потребуется чертова прорва работы, чтобы через все это продраться. Когда ты координировал исследования Чарли, то управлял неплохой сетью связей с ведущими научными учреждениями и центрами по всему миру. Я хочу, чтобы ты снова воспользовался этими связями для систематизации и оценки всех новых данных – особенно тех, что могут оказаться полезными для КСООН – к примеру, их гравитики. Не исключено, что многие исследовательские программы придется пересмотреть в свете того, что нам расскажут эти здоровяки. Сейчас вполне подходящий момент, чтобы приступить к делу – во всяком случае, не хуже прочих.
– Значит, наша группа пока что остается в прежнем составе? – догадался Хант, имея в виду команду, которую он возглавлял во время лунарианских исследований и которая продолжала работать под началом его заместителя, занимаясь, главным образом, нерешенными деталями общей картины, пока сам Хант находился на Ганимеде.
– Да. – Колдуэлл кивнул. – Насколько я вижу, манера их работы хорошо подходит для этой задачи. Ты уже передал им привет?
Хант покачал головой. – Вернулся только сегодня утром. И сразу сюда.
– Тогда этим и займись, – сказал Колдуэлл. – Здесь наверняка найдется немало друзей, которых ты был бы не прочь повидать. Потрать остаток недели, чтобы заново обустроиться. А в понедельник приступай к работе, о которой мы только что говорили. Договорились?
– Окей. Первым делом я встречусь с нашей группой и обрисую им предстоящую задачу. Уверен, им это понравится. Кто знает… может, если они начнут над ней думать, то к понедельнику уже наполовину разложат все по полочкам. – Он вопросительно скосил глаз на Колдуэлла. – Или ты мне за это и платишь?
– Я плачу тебе за то, чтобы ты думал с умом, – проворчал Колдуэлл. – Так работает делегирование. А если захочешь делегировать сам, то это в моем понимании и есть умный подход. Вперед.
Остаток дня Хант провел вместе со своими подчиненными, вникая в тонкости их работы за время его отсутствия – по общим вопросам он выходил на связь почти каждый день – и обрисовывая им последнюю директиву Колдуэлла. После этого ему было никуда не деться; несколько часов они расспрашивали Вика, выуживая каждый впитанный им клочок информации о научных теориях и технологиях ганимейцев, вынудили проговорить весь обед, а под конец выбили обещание пригласить к ним одного-двух ганимейских ученых для проведения интенсивного обучения. По крайней мере, – подумал он, наконец-то, уходя в девять часов домой, – здесь у него не будет проблем с мотивацией.
На следующее утро он намеренно избегал той части штаб-квартиры НавКомм, где располагались его офисы, и начал день с визита к другому старому приятелю – Дону Мэддсону, возглавлявшему отдел лингвистики. Именно команда Дона, работавшая в сотрудничестве с несколькими университетами и исследовательскими институтами по всему миру, сыграла одну из ключевых ролей в саге о лунарианцах, разгадав тайну их языка по найденным на теле Чарли документам, а позже – и библиотеке микроточечных изображений, обнаруженным в руинах лунарианской базы неподалеку от кратера Тихо. Лишь перевод этих текстов позволил с уверенностью заключить, что и лунарианцы, и ганимейцы были родом с одной и той же планеты.
Хант остановился перед дверью в кабинет Мэддсона, легонько постучал и вошел, не дожидаясь ответа. Мэддсон сидел за рабочим столом, изучая один из неисчислимых листов бумаги, без которых его офис всегда выглядел неполным. Он поднял голову, смерил гостя секундным недоверчивым взглядом, а затем расплылся в улыбке до ушей.
– Вик! Что за… – Он привстал с кресла и принялся энергично трясти протянутую Хантом руку. – Рад видеть, что ты в полном порядке. Я знал, что ты вернулся на Землю, но никто не предупредил меня, что ты уже на стороне Штатов… – Он указал на мягкое кресло с противоположной стороны стола. – Садись, садись. Давно вернулся?
– Вчера утром, – устраиваясь поудобнее, ответил Хант. – Мне надо было встретиться с Греггом, а потом ребята из группы L буквально связали меня по рукам и ногам. Грегг хочет, чтобы мы начали обдумывать справочник по ганимейской науке. Они настроены идти до конца… прошлым вечером заставили меня черт знает до скольки болтать в баре Оушен.
– Ганимейцы, да? –Лицо Мэддсона расплылось в улыбке. – Я уж думал, ты и нам одного приведешь.
– Прямо сейчас у Криса Данчеккера в Вествуде их целая толпа.
– Да. Уже в курсе. Позже они и сюда должны заглянуть. У нас все места не находят от предвкушения. Не могут дождаться. – Мэддсон откинулся на спинку кресла и несколько секунд смотрел на Ханта поверх сплетенных пальцев. Наконец, он покачал головой. – Что ж, даже не знаю, с чего начать, Вик. Столько времени прошло… уйма вопросов… наверное, и дня не хватит, чтобы все обсудить, а? А может, тебе уже поднадоело, что люди постоянно спрашивают об одном и том же, из раза в раз?
– Ничуть, – возразил Хант. – Но может, прибережем эти вопросы до обеда? Не исключено, что к нам захочет присоединиться кто-нибудь еще, и тогда мне не придется объяснять дважды; а то вдруг мне это и правда надоест – а так не годится.
– Отличная идея, – согласился Мэддсон. – Мы отложим эту тему до обеда. А пока угадайте, чем мы сейчас заняты?
– Кто?
– Мы… наш отдел… лингвисты.
– И чем же?
Мэддсон сделал глубокий вдох, посмотрел Ханту прямо в глаза, а затем низким, гортанным голосом издал абсолютно бессмысленную последовательность звуков. После этого он, буквально сияя от гордости, откинулся на спинку кресла, будто подначивая Ханта принять завуалированный вызов.
– И что это за чертовщина? – спросил тот, не веря собственным ушам.
– Даже ты не знаешь?
– А должен?
Мэддсон был явно доволен собой. – Это, мой друг, ганимейский язык, – ответил он.
– Ганимейский?
– Ганимейский!
Хант восхищенно таращился на Мэддсона. – Как, бога ради, ты его выучил?
Мэддсон выждал чуть больше, чтобы как следует посмаковать удивление Ханта, а затем указал на дисплейный модуль, стоявший сбоку его стола.
– Мы выбили себе канал связи с ЗОРАКом, – ответил он. – С тех пор, как его подключили к земной Глобосети, спрос на доступ к машине просто бешеный, сам понимаешь. Но мы, как КСООН, имеет право на внеочередное подключение. Это просто зверь, а не компьютер.
На Ханта это, как полагается, произвело впечатление. – Выходит, ЗОРАК учил тебя ганимейскому, да, – заключил он. – Все сходится. Мне стоило бы догадаться, что ты такой возможности не упустишь.
– У них любопытный язык, – заметил Мэддсон. – По нему видно, что развивается он уже довольно давно и претерпел масштабную оптимизацию – в нем почти не осталось исключений или многозначных форм. С точки зрения структуры он, вообще-то, довольно прост, вот только модуляции голоса и тона для человека совершенно непривычны. Это самый сложный аспект. – Он махнул рукой. – Полагаю, он представляет лишь академический интерес…, но, как ты и сказал, мы просто не могли пройти мимо.
– А как насчет лунарианских текстов с базы Тихо? – спросил Хант. – С остальным тоже есть подвижки?
– А то. – Мэддсон махнул в сторону бумажных кип, которыми были завалены два стола – рабочий и тот, что стоял у стены сбоку его кабинета. – Мы здесь без дела не сидели.
После этого он рассказал о некоторых пробелах, которые его лингвистам удалось заполнить за время отсутствия Ханта: они касались лунарианской культуры и того, как она была устроена на Минерве давностью в пятьдесят тысяч лет. Туда входило краткое описание истерзанной войной истории лунарианской цивилизации; несколько подробных карт планеты с учетом ее географических, климатических, сельскохозяйственных и промышленных особенностей; трактат об обязанностях и повинностях, которые граждане несли перед Государством в фабрике-крепости под названием Минерва; описание исконных минервианских форм жизни, восстановленных по окаменелым останкам и ряде гипотез о возможных причинах их массового вымирания двадцать пять миллионов лет тому назад. Встречались там и многочисленные упоминания более древней расы, населявшей планету до появления самих лунарианцев; очевидно, что цивилизация уровня ганимейцев просто не могла исчезнуть, не оставив для будущих жителей планеты целую массу следов. Лунарианцы изумлялись руинам ганимейских городов, изучали их чудесные машины, так и не сумев толком разобраться в их устройстве, и реконструировали довольно-таки исчерпывающую картину прошлой Минервы. В большинстве письменных источников лунаринцы обозначали ганимейцев простым словом “Гиганты”.
После того, как они проговорили час с лишним, Мэддсон вытащил из-под других бумаг комплект карт и разложил их перед Хантом. На них было изображено ночное небо с группами звезд, распознать которые удалось далеко не сразу. По всем картам были разбросаны надписи, в которых Хант узнал лунарианский язык, а под каждой из надписей – перевод на английский, записанный более мелким шрифтом.
– Возможно, тебя это заинтересует, Вик, – сказал Мэддсон, в котором по-прежнему бурлил энтузиазм. – Звездные карты, составленные лунарианскими астрономами пятьдесят тысяч лет назад. Если рассматривать их достаточно долго, начинаешь замечать знакомые нам созвездия. Они немного деформированы по сравнению с теперешними, потому что со временем взаимное расположение звезд, конечно же, поменялось. Собственно говоря, мы передали эти изображения астрономам, работающим на телескопе Хейла, и по этим искажениям они смогли точно рассчитать, когда именно были нарисованы карты. Как оказалось, примерно пятьдесят тысяч лет назад.
Хант ничего не сказал, но все же наклонился вперед, чтобы внимательнее изучить карты. Это было захватывающее зрелище: изображение неба на тот момент, когда лунарианская цивилизация достигла пика, перед ее катастрофическим падением. Как и сказал Мэддсон, здесь были отмечены все знакомые созвездия, хотя их внешний вид немного отличался от современных. Помимо прочего, распознать их мешали линии, которые встречались по всей карте и соединяли группы наиболее заметных звезд, образуя узоры и фигуры, не имевшие никакого сходства со известными людям конфигурациями звезда; они невольно заставляли глаз следовать по непривычному маршруту, скрывая более известные паттерны. Орион, к примеру, был отмечен на карте, но не как единая и неделимая фигура; часть его звезд была объединена в независимое подмножество, другая же оказалась отделенной от остального созвездия и вместо этого соединена с параллелограммом Зайца, образуя совершенно иной образ. В результате понять, что на карте вообще есть Орион, можно было, лишь потратив какое-то время на распознавание двух его половин, а затем мысленно склеив их в единой целое.
– Понятно, – наконец, задумчиво добавил Хант. – Как и мы, они видели среди звезд картинки – просто другие. Нужно время, чтобы привыкнуть к такой карте, да?
– Вот-вот, интересно, правда? – согласился Мэддсон. – Они не просто видели другие картинки; они и сами звезды группировали иначе. Правда, удивляться тут особо нечему; я всегда говорил, что в созвездии Большого Пса собак не больше, чем в голове у наблюдателя. И все-таки интересно, что их мышление, по-видимому, работало так же, как и у нас… несмотря на ту же склонность к самовнушению.
– А это что? – несколькими секундами позже спросил Хант. Он указал на фигуру, расположенную по левую сторону карты, который он как изучал в тот момент. Лунарианцы составили огромное созвездие в форме морской звезды, объединив Геркулеса, Змею, Северную Корону и часть Волопаса. В переводе с лунарианского ее имя означало просто “Гигант”.
– А я все думал, заметишь ты его или нет, – сказал Мэддсон, сопроводив свои слова одобрительным кивком. – Что ж, насколько нам известно, лунарианцы были хорошо осведомлены о предшествующей им расе ганимейцев. Похоже, что они, в общем, назвали одно из своих созвездий… вроде как в их честь, или типа того. – Он провел по карте рукой, будто пытаясь охватить ее одним жестом. – Как видишь, имена созвездиям они давали в честь самых разных вещей, но чаще всего использовали названия животных – так же, как и мы. Видимо, в этом есть какая-то естественная наклонность. – Он снова указал на выбранное Хантом созвездие. – Если у тебя хорошее воображение, то в этом узоре можно разглядеть смутное подобие ганимейской фигуры… так мне, по крайней мере, показалось. Смотри… от Геркулеса достается голова и две поднятых вверх руки…, от Змеи – чуть согнутая и отведенная назад нога…, а в еще одну ногу складываются линии, идущие через Северную Корону и дальше вниз к Арктуру. Понял, что я имею в виду? Это чем-то напоминает фигуру на бегу или в прыжке.
– И правда напоминает, – согласился Хант. На мгновение его глаза приняли отстраненный вид, а затем он добавил: “Но вот что еще отсюда следует, Дон: о Гигантах лунарианцы знали уже в самом начале своей истории – еще до открытия научных знаний”.
– И с чего ты это взял?
– Что ж, взгляни на имена, которые они давали своим созвездиям. Как ты и сказал, все это – простые, обиходные понятия – животные и все в таком духе. Именно такие имена мог бы выдумать безыскусный, примитивный народ… имена, обозначающие предметы окружающего мира. Имена наших созвездий появились точно так же.
– Хочешь сказать, что эти имена сохранились с древних времен, – сказал Мэддсон. – И передавались из поколения в поколение… с глубокой древности, когда лунарианцы только начинали задумываться о цивилизации. Да, возможно, ты и прав. – Он умолк и на секунду задумался. – Теперь я понимаю, что ты имеешь в виду… Звезда, которую они назвали Гигантом, скорее всего, получила свое имя примерно в то же время, что и остальные. Имена прочих звезд появились, когда лунарианцы были примитивной расой, а значит, имя Гиганту тоже придумали лунарианцы-дикари. Вывод: лунарианцы знали о ганимейцах с незапамятных времен. Да – в это я готов поверить… хотя, наверное, это не так уж и удивительно. Ведь если судить по снимкам, на которых ганимейцы показывали нам свою цивилизацию, по всей планете должна была сохраниться целая уйма следов. Какими бы примитивными ни были первые лунарианцы, они просто не могли их не заметить. Для этого им бы хватило глаз.
– Тогда нет ничего удивительного и в том, как часто Гиганты упоминаются в их письменных источниках и легендах, – заметил Хант. – Это знание должно было оказать громадное влияние на развитие их цивилизации и образа мышления. Представь, что могло бы случиться, если бы шумеры всюду находили следы давно исчезнувшей, технологически развитой цивилизации? Они бы такие: эй, что это вообще? – За разговором Хант как бы между делом скользил взглядом по остальным звездным картам. Вдруг он замолчал и внимательно всмотрелся в одну из них, одновременно указав пальцем на какую-то надпись. В отличие от предыдущих, она относилась не к созвездию, а к отдельной звезде – обособленной и сравнительно тусклой. Сама надпись, однако, была сделана жирным лунарианским шрифтом. И означала она “Звезда Гигантов”.
– Что-то не так? – спросил Мэддсон.
– Не то, чтобы не так…, скорее, немного странно. – Хант задумчиво нахмурил брови. – Эта звезда… она ведь даже не рядом с тем созвездием. Она вообще находится в другом полушарии, рядом с Тельцом…, но при этом обозначена, как Звезда Гигантов. Интересно, почему ей дали такое название.
– А почему бы и нет? – Мэддсон пожал плечами. – Почему бы им не назвать звезду именно так? Это имя ничем не хуже прочих. Может, у них просто закончились названия, или вроде того.
Ханта это, однако же, не успокоило.
– Но она такая тусклая, – медленно произнес он. – Дон, разница в яркости звезд на этой карте как-то соотносится с реальностью? В смысле, более яркие звезды они изображали крупнее, как и мы?
– Собственно говоря, да, так и есть, – ответил Мэддсон. – Но что с того? Неужели это действительно…
– Что это за звезда? – спросил Хант, который теперь был определенно заинтригован и как будто не слышал Дона.
– Понятия не имею. – Мэддсон широко расставил руки. – Я не астроном. Это настолько важно?
– Думаю, да. – Голос Ханта звучал на удивление тихо и по-прежнему немного отстраненно.
– И почему?
– Взгляни на это вот с какой стороны. На вид звезда крайне тусклая – я бы сказал, четверка или пятерка по шкале звездных величин. Почему-то мне не дает покоя вопрос, а можно ли ее вообще увидеть невооруженным глазом из Солнечной системы. Так вот, если это не так, значит, лунарианцы могли обнаружить ее только после изобретения телескопов. Верно?
– Похоже на то, – согласился Мэддсон. – И что дальше?
– Так вот, давай вернемся к ее имени. Видишь ли, название такого рода – “Звезда Гигантов” – прекрасно вписывается в общую тему. Именно такого названия можно ожидать от древних лунарианцев. Но что, если древние лунарианцы не знали об этой звезде… потому что никогда ее не видели? В таком случае имя звезде дала более поздняя, высокоразвитая цивилизация, достигшая достаточных высот в астрономии. Но с какой стати развитая цивилизация будет выбирать имя вроде “Звезда Гигантов”?
По лицу Мэддсона расплылось понимающее выражение. Он оглянулся на Ханта, но был слишком поражен его выводом, чтобы ответить. Прочитав его взгляд, Хант кивнул, подтверждая мысли Мэддсона.
– Вот именно. В поисках фактов, которые ганимейцы оставили в подтверждение своего существования, нам приходится буквально шарить в темноте. Лунарианские ученые такой проблемы не знали, ведь у них было то, чего нет у нас – планета Минерва, целая и невредимая, прямо у них под ногами. Фактов и подсказок, зарытых по всей планете, наверняка бы хватило, чтобы занять лунарианцев на многие поколения. – Он снова кивнул в ответ на недоверчивый взгляд Мэддсона. – Да, скорее всего, они составили исчерпывающую летопись всего, что сделали ганимейцы. Вот только все свидетельства, которыми они для этого воспользовались, сгинули вместе с Минервой.
Хант сделал паузу, не спеша вытащил из внутреннего кармана пиджака портсигар и быстро осмотрел его, не теряя нити рассуждений.
– Интересно, что именно они знали о той звезде, чего не знаем мы, – наконец, произнес он, и его голос стал едва слышен. – Интересно, что именно они знали о той звезде, раз дали ей такое имя. Мы уже давно подозревали, что Гиганты могли переселиться в другую звездную систему, но были не в состоянии доказать это наверняка или указать звезду, которая могла быть их целью. И тут такое…
Хант застыл, держа зажигалку на полпути ко рту. – Дон, – спросил он. – Ты никогда не замечал, что судьба время от времени напоминает о себе, чтобы протянуть руку помощи?
– Никогда не думал в таком ключе, – признался Мэддсон. – Но теперь, когда ты об этом упомянул, видимо, остается только согласиться.