По высоте цитадель напоминает тридцатиэтажный дом, а на вид невзрачная, как кирпич. Нат единожды обходит ее вокруг в поисках окон или ворот. Не обнаружив ни того, ни другого, она пытается представить себя внутри, а затем «войти внутрь» ментального образа, ведь обычно здесь все работает именно так. Ничего не выходит. Решив действовать напрямую, она придает свой руке клейкую текстуру и с ее помощью вытаскивает из стены черный камень размером с целый холодильник. Затем перекидывает его через плечо. На месте камня остается большой прямоугольный проем, в котором как раз хватает места, чтобы Нат смогла пролезть в темное пространство за стеной.
Стена в полтора метра толщиной, и за ней нет ничего, кроме полуметрового коридора и еще одной стены. Натали неуверенно шагает по узкому проходу, пока не достигает угла, где обе стены поворачивают на девяносто градусов. Она поднимает взгляд, но почти ничего не видит, хотя у нее над головой явно есть пустое пространство. Нат приходит к выводу, что перед ней находится вторая цитадель – чуть меньше первой и спрятанная внутри нее.
Становится темно. Внешняя стена восстановилась. В мозге Натали что-то пульсирует – отголосок вселенских изменений. Кто-то это сделал. Натали создает для себя источник света – красный, чтобы не это не сказалось на ее ночном зрении.
Размытый, шебуршащий звук, который до этого момента терпеливо набирал силу, хотя и был достаточно тихим, чтобы просто не обращать на него внимание, теперь затих.
Все верно, – вспоминает Натали. – Если остаешься здесь слишком долго, сон оборачивается кошмаром.
Шаркающей походкой она обходит и чуть дальше продвигается по коридору на тот маловероятный случай, если здесь окажется вход. Но все, что она находит, – это ровные стены и зловещая, бесшумная темнота, которая уходит вдаль на неизвестное расстояние. – Седо, седо, седо, седо, – произносит она, успевая схватить падающую изо рта краску, и собирая из нее мягкий мячик – как воздушный шарик с водой, только без самого шарика. – Эсэт, эсэт, эсэт, зуи, зуи, зуи.
Затем она поворачивается и швыряет сгусток из красок в глаза по-настоящему жуткого, испорченного существа, которое, по всем канонам кошмаров, должно было стоять у нее за спиной. Она бросает краску не в голову, а прямо в глаза – в данном случае разница важна. Там, где у обычного человека было бы лицо, есть лишь огромный вертикальный рот, который раскрывается, обнажая два ряда клыков. На месте плеч и рук торчат ряды длинных, цепких пальцев, будто все его туловище – это ладонь, предназначенная для того, чтобы не дать добыче сбежать. Большая часть пальцев похожи на обычные человеческие, если не считать, что анатомические они расположены совсем не там, где должны. Два из них – обернувшись, понимает Натали – удлинились и вытянулись к ней, зажав шею, и уже начали смыкаться. Все происходит без слюнявых звуковых эффектов; тварь действует так же тихо, как паук.
Глаза существа растут из шеи, чуть выше ключицы. Они так похожи на человеческие, что у монстра даже есть нечто вроде выражения лица. И это выражение полубезумной гримасы.
Краскобомба Натали лишает чудище зрения. Пятясь назад, оно задевает длинными пальцами волосы у нее на затылке. Натали хватает по пальцы каждой рукой и, сдавив в кулаке, ломает, как тростинки. Затем она кладет руку на еще один камень во внешней стене и, насколько это возможно, вытаскивает в коридор, успевая отскочить как раз вовремя, чтобы камень своим импульсом придавил тварь к внутренней стене. Она снова хватает камень и еще несколько раз с силой ударяет им по раздавленному монстру – просто на всякий случай. Цвет его кожи при таком свете определить затруднительно, но кровь у существа явно черная. И текучая, как вино. Тварь вряд ли выжила, судя по ее количеству.
Высокоэнергетическая магия. Высокоэнергетические сны. Натали задается вопросом, рискует ли она в реальном мире, если ее съест одна из этих тварей. Лора бы знала.
Натали взбирается на камень, который только что вытащила из стены, и оглядывается, насколько позволяет зрение, по сторонам, освещая аллею сверху донизу и даже у себя над головой. Приближаются новые твари – почти бесшумно, лишь с деловитым шарканьем. Разглядеть их непросто, но все они собраны из частей человеческих тел с многократно повторяющимися, перегруппированными чертами лиц и веретенообразными конечностями. Они грязные, многие, судя по всему, умеют карабкаться по стене, и направляются к ней со всех сторон. Если бы это происходило с ней на самом деле, то ничего страшнее Натали и представить бы не могла.
Она толкает внутреннюю стену цитадели. Камни не поддаются. – Впустите меня! Я настоящая. – Что-то хватает ее за талию и тянет вверх. Гротескное ощущение, хотя само существо ей как следует разглядеть не удается. Она швыряет в него новым сгустком краски, а затем, опершись о внутреннюю стену, бьет ногой по внешней, чтобы проделать в ней дыру. Выбитый камень падает снаружи цитадели. Внутрь проникает бледный лучик света, но его тут же заслоняет поток новых уродцев. Они обхватывают Натали пальцами и крепко держат. Твари принимаются жевать пальцы на ее ногах, одежду и волосы. И в довершение всего справа от нее, внизу коридора, вспыхивает яркий бело-зеленый луч, который начинает двигаться в их сторону.
Натали понимает, что означает этот свет. Это абстракция. Не часть общего кошмара. Это агент чего-то совершенно иного. Это зачистка. Прямо у нее на глазах (точнее, краешком глаза, ведь повернуть голову она не может) «люди» испаряются, коснувшись луча. Зеленый цвет означает дезинфекцию. А ярко-белый – термическую стерилизацию.
Натали размышляет, сможет ли луч отличить ее от тварей, или просто поджарит вместе с остальными. Очнется ли она или просто погибнет. Возможно, это метафора магмы, и она сначала проснется, а уже после умрет. Когда луч подходит к ней, Натали зажмуривает глаза и думает: Мир Танако – это кошмар. Но я не боюсь. Чей же тогда это кошмар?
Когда она снова открывает глаза, то оказывается внутри второй цитадели. А заодно и внутри третьей, четвертой, пятой и шестой. Это крошечная квартира-студия без окон, освещенная тусклым аплайтом в углу. В ней есть книжные полки, стол и кровать. Но нет дверей. На кровати, свернувшись калачиком, лицом к стене лежит мужчина. Видно только его волосы. Они светловаты и немного торчат на манер ежика.
– Меня зовут Натали Ферно, – сообщает Натали. – Ты построил это место? Сколько времени ты здесь провел?
Он переворачивается. – Ты должна мне верить.
– Я тебе верю.
– Он – это не я.
– Я тебе верю. Я настоящая. Я могу тебе помочь.
Бендж моргает. – Ты можешь меня отсюда вытащить?
– Да.
Прежде, чем она успевает отдалиться от Крадлафьодля хотя бы на километр, земля под ногами Лоры начинает плавиться. Вскоре ей приходится шагать через потоки лавы, перемежающиеся черными, раскаленными, как сковорода, камнями. Самодовольно усмехаясь, она наращивает мощность воображаемых защитных заклинаний при помощи посоха и колец. Она представляет себе невидимую железную броню и большие, похожие на крылья, теплоотводящие панели – и все это совершенно невесомо. Она переходит сразу к запланированному щиту Марк II, который окутывает ее кожу и одежду миллиметровым слоем, но пропускает внутрь прохладный воздух, благодаря чему она может дышать и потеть. В голове такие штуки строить куда проще. – Делай То, Что Я Хочу.
На ходу она постоянно замечает что-то краешком глаза, но стоит ей повернуться, как это что-то исчезает. Лоре кажется, будто кто-то идет рядом с ней. Не преследует. Просто… сопровождает.
Она достигает ближайшего края хребта. Теперь он выглядит так, как и положено: активным, вулканическим. С одной стороны у него не хватает половины, и лава сочится из открытой раны, стекая вниз по склону; у подножия хреба успело скопиться приличных размеров озерцо. Оно распухло, и избыток лавы уже направляется в сторону Блёнфлоя.
Пейзаж почти что застыл во времени и, стоит ей присмотреться повнимательнее, едва ползет вперед, как минутная стрелка на часах. На вершине холма все еще стоит Бендж. Похоже, что источником света, который она увидела из замка, был не он. Кольцо из молибденовой стали, которое он, по-видимому, сумел вернуть, светится так, будто раскалилось добела. Исходящая от него мана настолько концентрированная, что обжигает Лоре глаза и наводит беспорядочные помехи на ее щитовые чары.
Лора быстро карабкается вверх по хребту и оказывается за спиной у Бенджа, вперившегося взглядом в лавовое озеро, которое разливается у подножия хребта. Бедж разворачивается, и его лицо расплывается в широкой улыбке. И это правда Бендж. Настоящий. Его лицо, его язык тела. Нет ничего, что выдавало бы в нем другого человека.
– Ловкий трюк. Кто ты такой? – спрашивает Лора.
– Я Бенджамин Кларк. Мы вообще-то уже встречались.
– Попробуй угадать еще раз.
– Я случайная мысль, которая обрела жизнь, – отвечает он. – Произошел несчастный случай. Ты помнишь. Ты, я, Джереми Уиллан…
– Не ты. Там был не ты. С нами был Бенджамин Кларк. А ты кто такой?
–… Ты, Бендж Кларк и Джереми Уиллан оказались заперты в коллективном трансе – внутри мира, который обнаружил Казуя Танако. И ты прекрасно знаешь, что именно там произошло. Слишком долгое пребывание в том месте чревато физическими рисками. Из трещин в стекле начинает выползать всякая нечисть, и хорошим это никогда не заканчивается. Сначала они добрались до Кларка. Так что он убежал и приложил все силы, чтобы его не нашли. Ему это удалось. Вы с Уилланом и Дэном Царнеки так и не смогли его отыскать. Ты воспользовалась логикой сна, чтобы состряпать его простенькое подобие. И вернула его в физический мир вместо Бенджа.
– Все это время Кларк был здесь. Окопавшись в этом самом замке, он сражался с кошмарами не в силах проснуться. Но время от времени ему удавалось передать наружу послание. – Это не я! – с издевкой копирует он.
– Ты не ответил на мой вопрос, – раздраженно замечает Лора. – Кем это делает тебя? Чокнутой версией Бенджа? Джереми создал твою оболочку, а я ее оживила. Так откуда идет твоя мотивация? От меня? От Бенджа? Кто такой ра? – Вместе с последним словом она сплевывает на землю комок лаймово-зеленой слизи.
Копия «Бенджа» пожимает плечами. – Все, что я рассказал, ты знала и без меня. Больше мне нечем с тобой поделиться. Прямо сейчас ты ни с кем не разговариваешь, Ферно. Ты спишь.
– Нет. Я думаю, ты здесь на самом деле. Вот почему мы вторглись в сон Бенджа. Думаю, тебя затащило сюда вместе с нами. Чего ты пытаешься добиться?
– Взгляни. – Не-Бендж указывает вниз на лавовое озеро. Она смотрит. В озере лицом вниз лежал две человеческие фигуры. Они одеты в знакомое ей зимнее снаряжение. Лора узнает в них себя с сестрой. Разумеется: с учетом теплового щита человеческие тела в лаве не утонут. В лаве могут плавать даже шары для боулинга. Ведь это расплавленная порода; ее плотность мало чем отличается от плотности твердого камня.
Лора размышляет, насколько этот ментальный образ близок к реальности. Если они с Натали действительно лежат без сознания на поверхности лавы, они могут просто подняться на ноги и убежать в безопасное место – прямо внутри щита. И никакой возни со сложным и непроверенным заклинанием для бурения туннелей. Это было устранило одну переменную величину, оставив – по их прикидкам – еще три. Если, конечно, то, что она видит во сне, тоже существует в реальном мире.
Но затем, прямо у нее на глазах, силовой поле, защищавшее ее и Натали, лопается, и они падают прямиком в лаву. Они одновременно вспыхивают, плавятся и взрываются. Органическая материя выделяет пар, от которого лава булькает и вспучивается, проглатывая их останки. Лора, остолбенев, наблюдает за этим зрелищем. Кажется, что реакция занимает немало времени.
– Ты только что умерла, – говорит не-Бендж.
Лора стискивает зубы. Конечно же, она не могла погибнуть. Это невозможно и в то же время вызывает крайнюю тревогу.
– Ты говорил, что все дело в свободе, – напоминает она.
Самозванец крутит светящееся кольцо на указательном пальце. Внимательно прислушавшись, Лора все еще может различить его тихое звучание его низкого синтезированного голоса, который до сих пор произносит рекурсивное заклинание. – Знаешь, какое максимальное количество маны когда-либо удавалось собрать в одном месте? Каков рекорд энергетической плотности маны?
– А что, хочешь его побить?
– Скорее уж сломать. Но не рекорд, а кое-что другое. Знаешь, что будет, если сконцентрировать в одном месте слишком много мю- и зета-маны?
Лора осторожно делает шаг назад. Оглянувшись, она видит, что Нат догнала ее и облачилась в щит, защитивший ее от жара лавы, которую она только что пересекла. За ней на буксире следует Бендж, который тоже взял на себя часть щитовых чар. Настоящий Бендж. А за ними, вдалеке, стеклянный мир Танако и оба замка исчезли, уступив место темным горам. У нас получится, – думает она. – Когда мы проснемся, вместе с нами в реальный мир вернется и настоящий Бендж. Это и правда может сработать.
Насколько ей известно – а Лора предпочитает думать, что известно ей многое – концентрация больших объемов мю и зета в одной точке ни к чему особенному не приводит. По крайней мере, в теории. Но раньше этого никто не делал. Да и как бы это удалось? В таком количестве ману взять попросту негде.
Лора направляет увешанную амулетами руку на лже-Бенджа и отводит другую назад, держа в ней посох. – Последний шанс. Говори, чего ты добиваешься. Это сон. Здесь я могу делать все, что захочу.
– Как и я.
– Вот только думаю я быстрее тебя.
К этому моменту молибденовое кольцо разгорелось так ярко, что кулак не-Бенджа раскалился докрасна, и сквозь кожу просвечивают темные пятна костей. Лоре это что-то напоминает. Но что именно, она не помнит. В ответ на ее вопрос не-Бендж достает из кармана куртки темно-серую сферу. Она гладкая и матовая, размером с бейсбольный мяч и, похоже, довольно тяжелая. Настолько тяжелая, что – думает Лора – ей следовало бы уже заметить, как такой груз оттягивает карман. Скорее всего, он создал сферу в этот самый момент. Она такая массивная, будто сделана из какого-то…
плотного металла…
Последние три заклинания она активирует на одних рефлексах. К тому моменту, когда в ее голове успевают сложиться фразы «имплозивная сборка» и «субкритическое плутониевое ядро», все уже кончено.
– Дулаку рагигакал!
Первое заклинание – это зеленый лазер, достаточно мощный, чтобы его луч можно было увидеть в чистом воздухе. Он рассекает магическое кольцо не-Бенджа со звуком, похожим на разрезание пары болтов. Заклинание цепной реакции обрывается на середине слога. Половина кольца падает на землю; в руке Бенджа остается лишь C-образный кусок металла. Из четырех оголенных концов с треском вырывается запасенная мана, которой бы хватило, чтобы перевернуть весь Рейкьявик, как блинчик на сковородке; на этом для них бы все и кончилось – неважно, с плутонием или нет – но Лора, рванув вперед, захватывает магию своим посохом, перенаправляя ее в заклинание номер два.
Второе – это тяжелая артиллерия, фигуральный танк, который она бы не смогла создать без помощи Натали. С отчетливым вумп в радиусе около полутора километров вокруг них падает температура, и при том довольно резко. Весь разлом моментально замерзает вместе с лавой, которая пристывает к скале. Деревня спасена.
У Лоры, Бенджа и Натали есть щиты против термического удара. У не-Бенджа щиты тоже есть, но не те. И он тут же синеет.
Теперь Лоре остается разобраться лишь с высвобожденной тепловой энергией, устремившейся в обратном направлении. Очередным взмахом посоха она подает ее на вход третьего заклинания – ее старого термального копья. С тем же успехом не-Бендж мог оказаться лицом к лицу с самим Солнцем. Он просто перестает существовать; и он сам, и его половина кольца, и плутониевый шар. Все три заклинания умещаются в долю секунды.
Невидимка рядом с Лорой. Даже глядя прямо на него, она замечает лишь слабое хрустальное мерцание по краям, будто он – всего лишь стеклянная оболочка не больше паутины толщиной. Он кладет ладонь на вытянутую руку Лоры и бережным, но твердым жестом опускает ее вниз, без лишнего риска направляя ее магическое оружие в землю.
Проковыляв примерно четверть пути до поселка, они встречают джип, который едет в противоположном направлении. За рулем Томас Эйнарссон, на пассажирском сидении – Стив Элдридж. Как только машина останавливается, он выпрыгивает наружу и мчится к группе студентов. – Есть раненые? Кто-нибудь обгорел, вдохнул пепел или SO2?
– Все в порядке, и мы сами тоже, – объясняет Лора. – Мы смогли убежать, и теперь мы в норме. Кажется, там произошло небольшое извержение, но теперь оно прекратилось.
– Ты что, шутить? Думаешь, у тебя достаточно опыта, чтобы делать такие выводы? Садись в машину. Вы все! Томас, поехали.
Томас как раз изучал хребет через монокль с оракулом. Без единого слова он возвращает устройство во внутренний карман и разворачивает джип в направлении Блёнфлоя. Дорога ухабистая, а машина едет быстро. До поселка они доберутся уже через несколько минут.
– Я не злюсь, – объясняет Элдридж, пока машина едет обратно. Он уже заметно успокоился, хотя по пути наверх был явно вне себя. – Вы сообщили остальным, куда идете. Вы не сделали ничего плохого.
– Поселок эвакуируют? – спрашивает Бендж.
– Да, – отвечает Томас. – Он находится слишком близко к разлому, так что рисковать мы не будем. План эвакуации составляли настоящие параноики. С другой стороны, извержение уже прекратилось. Так что через несколько минут приказ, скорее всего, отзовут.
– Вы уже радировали, что они с нами? – спрашивает Элдридж.
– Да. К тому же раньше ничего подобного не случалось. Крадлафьодль уже очень давно не проявлял активности.
С минуту они едут молча. Элдридж разворачивается на сидении. – Что произошло наверху?
– Мы не знаем, – тут же отвечает Натали.
– Вы творили магию?
– Мы медитировали. Я медитировала. Остальные любовались видом. Мы не знаем, что там случилось.
Томас широко улыбается и, качая головой, говорит Элдриджу: «Это не они. Все только и пытаются подорвать Крадлафьодль. Простое невезение, не больше того».
Вместо того, чтобы остановиться в хостеле на территории поселка, Томас сворачивает на трассу №1 и, следуя еще за несколькими машинами, прибывает в пункт эвакуации, который располагается с противоположной от Крадлафьодля стороны холма, а значит, – до определенной степени – находится вне опасности. Там уже собралось около сотни человек, включая всех остальных студентов, а также сотрудников с британской и исландской сторон. Они выходят из машины и собираются на овечьем пастбище, откуда открывается вид на хребет. В конечном итоге выясняется, что планом эвакуации поселка впервые воспользовались на полном серьезе, а значит, проследят, чтобы его довели до конца на манер полуучебной тревоги. Повсюду с рациями бегают вулканологи. Разлом темный и не издает ни звука. Воздух обжигающе холоден, но небо ясное и звездное. Не хватает только костра, и на такое мероприятие будет даже не жалко потратить время.
– Хорошо?
– Я хочу, чтобы те прекратила убивать людей.
– А, что? – поперхнувшись, спрашивает та.
– Бендж! – выкрикивает Натали. Бендж стоит неподалеку. Он оборачивается. – Кто-то написал КУАЙНИО. Это был ты?
– Нет, – отвечает он.
– Тогда кто это сделал?
– Не знаю. Тот парень.
– Ты убила того человека, – заявляет Лоре Натали. – Ты могла бы направить энергию вверх, в сторону от нас. Но ты просто испарила его, хотя в этом не было никакой нужды.
– Он угрожал жизням других людей!
– И ты нейтрализовала эту угрозу. А значит, то, что произошло после, было убийством. – В голосе Натали нет обвинительного тона. Он абсолютно нейтрален.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь. Это был сон.
– Сон, который реален, считается частью реальности. В любом другом сне можешь делать что хочешь. Но в сновидении, где есть реальные люди, ты, я и Бендж, да еще и такое количество энергии, нужно быть осмотрительнее. Если бы ты направила тот выплеск в мою сторону, меня бы здесь сейчас не было. Так что это считается.
– Это же было фигурально. Просто метафора. Ничего этого на самом деле не было.
– Ничего этого? Хребет взлетел на воздух. Ты его заморозила. При помощи магии. На этот счет обязательно будут вопросы, но ты к тому же проделала это во сне.
– Я не спала, я была…
– И когда же ты проснулась?
Лора моргает.
– Я не помню, как проснулся, – замечает Бендж.
– Я тоже, – добавляет Натали. – Лора?
Лора поочередно перебирает свои воспоминания. Она помнит, как шла домой. Она проделала весь путь от чертогов разума до мира Танако и дальше до разлома, ведущего в физическую реальность. В них нет ни единого разрыва. –… Прямо сейчас мы ведь не спим, верно?
– Это нуль-гипотеза, – отвечает Натали. – Пока не можешь доказать обратного, всегда предполагай, что находишься в реальности. А теперь повторяй за мной: «Мы не знаем, что там произошло».